Книга Срединное море. История Средиземноморья - Джон Джулиус Норвич

Флоты встретились на рассвете 7 октября на расстоянии одной-двух миль от мыса Скрофа при входе в залив Патрас. Галеоны еще не прибыли, но дон Хуан был решительно настроен тут же начать битву. Лишь слегка изменив боевой порядок — Барбариго и Дориа получили каждый еще по десять галер, — он приказал своим кораблям выстроиться для атаки и устремился вперед. Турки ожидали его; их флот, практически равный по численности христианскому, образовывал гигантский полумесяц, протянувшийся от одного берега залива до другого. Адмирал Али-паша командовал стоявшей в центре эскадрой численностью 87 галер; справа находился Мехмед Саулак, правитель Александрии, с 54 галерами; слева от него, напротив Дориа — Ульдж-Али с 61 кораблем.

Битва началась примерно в половине одиннадцатого утра на северном фланге, где левое крыло дона Хуана под командованием Барбариго вступило в схватку с правым крылом Али, предводительствуемым Саулаком. Закипел ожесточенный бой; в какой-то момент на флагманский корабль самого Барбариго напало пять турецких судов, одновременно осыпавших его дождем стрел, одна из которых смертельно ранила венецианского адмирала в глаз. Его племянник Марко Контарини принял командование, но через пять минут погиб сам. И все же сражение окончилось полной победой христиан, которые в конце концов сумели оттеснить все правое крыло турок к самому берегу. Османы покинули корабли и пытались спастись среди близлежащих холмов, но венецианцы преследовали их и перебили во время бегства. Саулака взяли в плен, однако он был серьезно ранен и протянул недолго.

Теперь главные события происходили в центре. Там в одиннадцать часов или около того галеры дона Хуана, продвигавшиеся, выстроившись в линию, сблизились с судами Али-паши, и два флагманских корабля устремились прямо друг на друга. Они встретились и сцепились между собой; по обе стороны от них с другими галерами произошло то же самое. Все суда одновременно сближались к середине, пока между ними не стало видно моря. Люди прыгали и карабкались с корабля на корабль, сражаясь врукопашную с мечами, абордажными саблями и ятаганами. Дважды отборное войско Али, состоявшее из четырехсот янычар, устремлялось на борт «Реала» — флагманского корабля дона Хуана; трижды испанцы атаковали в ответ (в последний раз — под мощным огневым прикрытием, организованным Колонна, который только что вывел из строя галеру Пертау Паши, заместителя Али). Именно тогда, при третьей атаке, Али поразило в голову пушечное ядро. Не успел он упасть, как его голову отсек солдат из Малаги, надел на пику и, подняв, начал размахивать ею, воодушевляя своих товарищей. Когда турецкий адмирал погиб, а флагманский корабль оказался захвачен, османы быстро пали духом. Многие из их кораблей были уничтожены, пока шла рукопашная схватка; те, которые удалось вывести с места боя, повернули и, спасаясь, поспешно удалились.

Тем временем южнее события развивались менее удачно.

С самого начала продвижения, примерно с десяти часов утра, Джан Андреа Дориа пришлось нелегко. Правое крыло турок под командованием Ульдж-Али, противостоявшее ему, было длиннее и сильнее; кроме того, оно тянулось далеко на юг и грозило обойти христиан с фланга. Именно для того чтобы избежать этой опасности, он сменил курс движения к югу, но из-за этого решения между кораблями дона Хуана и судами Дориа возникла брешь, которая стала быстро увеличиваться. Ульдж-Али увидел ее и немедленно изменил свои планы, направив суда к северо-востоку с целью прорваться через строй христиан и напасть на них с тыла. В результате он оказался напротив южного края эскадры дона Хуана, состоявшего из нескольких судов, предоставленных мальтийскими рыцарями. Рыцари храбро сражались, но у них не было никаких шансов выдержать удары значительно превосходившего их по силе флота; перебили всех до одного. Флагманский корабль взяли на буксир, и Ульдж-Али поднял захваченное знамя на своем судне.

В этот момент дон Хуан де Кардона, чьи восемь галер находились в резерве, поспешил на выручку рыцарям. Когда он приблизился, шестнадцать турецких галер напали на него. Последовала самая яростная и кровопролитная стычка за весь день. Когда она завершилась, 450 из 500 бойцов на галере Кардона были убиты или ранены, и сам Кардона находился при смерти. Когда позже несколько судов были взяты на абордаж, оказалось, что на них находятся лишь мертвецы. Тем временем на выручку спешили другие — второй резерв под командованием Санта Крус и (едва он смог покинуть свой участок боя) сам дон Хуан. Ульдж-Али не стал задерживаться; он приказал гребцам тринадцати из своих галер грести быстрее и направился с ними на полной скорости на северо-запад, в сторону Лефкаса и Превезы. Оставшиеся устремились в противоположном направлении и возвратились в Лепанто.

Несмотря на замешательства в ходе битвы, а также ужасающие потери, понесенные в результате трусости и чрезвычайно низкого уровня мореходного искусства Джана Андреа Дориа — а многие его товарищи после сражения обвиняли его и в том и в другом, — битва при Лепанто была ошеломляющей победой, одержанной христианским миром. Согласно наиболее достоверным подсчетам, у христиан затонуло только 20 галер, и одна была захвачена; турецкие потери исчислялись 113 и 177 соответственно. Обе стороны понесли тяжелые потери, что было неизбежно в рукопашной схватке, но в то время как потери христиан не превышали 15 000 человек, турки, как считается, лишились вдвое большего числа людей, не считая 8000 взятых в плен.[230] К тому же христиане захватили невероятное количество добычи — только на флагманском корабле Али-паши было обнаружено 150 000 цехинов. Наконец упомянем еще одну цифру: 15 000 христиан, обращенных в галерных рабов, вышли на свободу, и это вызвало особую радость. При этом львиная доля заслуг принадлежала самому дону Хуану, который искусно руководил своим громоздким, столь различным по составу флотом; блестящее использование им артиллерийского огня впоследствии оказало продолжительное воздействие на развитие военного искусства на море. В будущем исход морских битв решали в гораздо большей степени пушки, нежели фехтовальное искусство. Это, в свою очередь, привело к появлению более мощных и тяжелых судов, которые могли плыть лишь под парусом. Лепанто стало последним великим морским сражением, в котором участвовали весельные галеры, таранившие друг друга носами. Началась, так сказать, эпоха бортовых залпов.

Галера «Анджело» привезла новости в Венецию после 18 октября. Горожане по-прежнему оплакивали потерю Кипра, негодовали из-за зверской расправы над Брагадином и в страхе гадали, какие еще перемены к худшему таит в запасе будущее. В течение часа после появления «Анджело», у которой за кормой в воде полоскались турецкие флаги, а на палубе громоздились трофеи, настроение у всех переменилось. Венеции не пришлось долго дожидаться возможности отомстить — отмщение свершилось. Внезапно город возликовал; все поспешили на площадь Сан-Марко, чтобы узнать о подробностях сражения и отпраздновать случившееся. Тут же была объявлена амнистия, и ворота долговой тюрьмы открылись, тогда как турецкие купцы, напротив, забаррикадировались на всякий случай за стенами Фондако деи Турчи до окончания всеобщего волнения. В Сан-Марко вслед за Те Deum[231] последовала благодарственная месса; в ту ночь в городе вряд ли было хоть одно здание, не озаренное внутри и снаружи светом свечей и факелов. Дабы увековечить память о событии, главный портал у входа в арсенал расширили и украсили фигурой льва святого Марка (с соответствующей надписью) и двумя крылатыми изображениями Победы. Через год или два фронтон увенчали статуей святой Джустины, в день которой была выиграна великая битва, и с 1572 г. до самого падения республики в 1797 г. в этот день — 7 октября — ежегодно совершалось торжество: процессия, в которой участвовали дож и синьория, шествовала в церковь той же святой, принесшей им удачу. Были выставлены знамена, захваченные у турок.