Книга Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г. - Иван Кривушин

При этом Жюппе энергично выступил за немедленную отправку новых сил ООН в Руанду, осудив медлительность СБ: «Нужно сделать все, чтобы как можно скорее могло начаться развертывание международных сил с гуманитарной миссией, и это будет корпус ООН, поскольку она единственная, кто обладает способностью быстро вмешаться и действовать с необходимой эффективностью. В Нью-Йорке решение этого вопроса затянулось на две недели», и Франция об этом очень сожалеет[1417].

В тот же день в интервью журналистам французских радиостанций Жюппе признал провал прежней политики: «Нам не удается остановить бойню, поскольку, несмотря на все давление, которое было оказано, оба лагеря упорствуют в желании продолжать войну и отказываются от любого соглашения о прекращении огня. Поэтому необходимо, чтобы международное сообщество переключилось на самую предельную скорость»[1418].

17 мая ВГБ опубликовали в «Le Monde» открытое письмо к президенту Миттерану. «Речь идет, – говорилось в нем, – не о какой-то этнической войне, но об уничтожении, систематическом и запланированном, противников фракции, поддерживаемой и вооружаемой Францией (курсив мой. – И. К.): бывшего диктатора Хабьяриманы, чья президентская гвардия является главной виновницей этой резни. Как не говорить о преступлении против человечности? Как поверить, что Франция не располагает никакими средствами по отношению к своим “протеже”, чтобы заставить их прекратить эти убийства? Как понять слишком дипломатичные слова во время вашего недавнего выступления по телевидению, в которых вы сослались на то, что “наши солдаты не могут быть арбитрами в смутах, которые раздирают те или иные страны”?»[1419]

В тот же день Жан-Эрве Брадоль, руководитель программы ВБГ в Руанде, дал краткое интервью газете «Libération». «Удобно описывать руандийцев как варваров, – сказал он, – и нелегко признавать политическую природу конфликта, в котором мы принимали более чем активное участие. Виновники резни, которая идет в настоящее время в зонах, все еще контролируемых руандийской правительственной армией, являются союзниками Франции, обученными, вооруженными и финансируемыми ею. Учитывая это, трудно поверить, что у Парижа нет никаких средств давления, чтобы заставить прекратить бойню»[1420]. Брадоль также осудил «голубые каски» за то, что те пассивно наблюдали за убийствами, а последние усилия руководства ООН назвал «запоздалым жестом»[1421].

Утром 18 мая Бернар Кушнер, один из основателей ВБГ, бывший министр, тесно связанный с руководящими кругами Социалистической партии, партии президента Миттерана, по возвращении из Кигали, где он находился с 12 мая, заявил МФР: «Есть большинство, хуту, которое составляет 90 % населения. Есть меньшинство, тутси, которое составляет 10 % населения. Хуту убивают тутси и, кажется, решили истребить их всех. Это называется “геноцид”. Людей убивают, потому что они – тутси, а не потому, что они сделали что-то плохое. Они – фашисты, тропические фашисты, но тем не менее фашисты. Когда ходишь по траве там, в окрестностях Кигали, то ходишь по черепам детей, которые были разрублены на куски, ходишь по телам, которые съедены собаками. Ни одному члену семьи не давали пощады. Если вы хотите понять, что происходит, то это все одна и та же история: совершается массовое убийство, представители гуманитарных организаций говорят, что политики ничего не делают, и политики наконец что-то делают, но международное вмешательство происходит слишком поздно, когда резня уже случилась»[1422].

Несколько часов спустя на заседании правительства в узком составе под председательством президента[1423] Жюппе затронул вопрос о Руанде: «По отношению к Руанде, – сказал министр, – слово “геноцид” не будет слишком сильным. Там сотни тысяч убитых и беженцы, количество которых исчисляется миллионами». Он заявил о готовности Франции помочь с оснащением африканских соединений для МООНПР-2 и увеличить гуманитарную помощь перемещенным лицам. В ответ Миттеран выразил обеспокоенность антифранцузской кампанией в прессе, сославшись на обращение к нему ВБГ: «Что касается Руанды, то неправительственные организации поставили вопрос об ответственности Франции. Именно Франция добилась Арушских соглашений… Именно Франция добилась от Совета Безопасности ООН создания посреднических сил. Именно Франция обеспечила эвакуацию европейского населения из Руанды. Необходимо, чтобы посреднические силы ООН состояли из контингентов, предоставленных африканскими странами. Но Франция готова обеспечить логистическую поддержку. Нужно дать решительный отпор несправедливым обвинениям».

Опасения Миттерана по поводу кампании в СМИ оказались не напрасны. В тот же день, 18 мая, в «Libération» журналисты Ален Фриле и Сильви Кома опубликовали статью «Париж, место роскошного убежища для высокопоставленных хуту», в которой обвинили французских военных в том, что во время эвакуации экспатриатов 9–12 апреля те вывезли из Кигали деятелей, в том числе одиозных, из окружения бывшего президента, одновременно бросив на произвол судьбы тутси – сотрудников различных французских учреждений в Руанде; авторы утверждали, что выделенные Парижем для руандийских беженцев 200 тыс. франков на самом деле предназначались для родственников Хабьяриманы[1424].

Стремясь утихомирить СМИ, окружение президента решило оказать давление на руководителей ВБГ, чьи заявления «возбуждали» французское общественное мнение. 19 мая Деле и Пэн пригласили их в Елисейский дворец[1425]. По воспоминаниям Брадоля, советники Миттерана, «казалось, очень нервничали» из-за выступлений ВГБ в прессе: «Они озвучили версию, согласно которой Франция приложила большие усилия ради мира и заключения Арушских соглашений, однако мы отказались поддержать этот разговор на том основании, что мы здесь не для того, чтобы обсуждать внешнюю политику, но чтобы потребовать открытого вмешательства Франции, которая должна призвать своих союзников в Руанде прекратить убийства гражданских лиц». Брадоль пишет, что «был очень удивлен легковесностью ответов Деле, который сослался на то, что ему было трудно соединиться по телефону с руандийскими руководителями и что он не имел на них достаточно рычагов влияния. Беседа завершилась малоприятным исходом».