Книга Генерал Ермолов - Владимир Лесин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меншиков ожидал, что Ермолов начнёт возражать, приводить факты, оправдываться от обвинений «общественного мнения». А он слушал и молчал.
— Почему вы молчите, Алексей Петрович? — спросил князь.
— Не нахожу нужным оправдываться, ибо на очевидную глупость так называемого «общественного мнения» не может не обратить внимания ни один здравомыслящий человек. Не случайно, по-видимому, и государь решил поговорить со мной через вас: не хочет оставлять историкам документа сомнительного содержания.
А молчал я потому, что думал. Персияне настаивают, чтобы мы уступили им земли у озера Точка, примыкающие к нашим провинциям с мусульманским населением. Я думаю, вам не надо объяснять, насколько это опасно. В этом случае агенты шаха почувствуют себя полными хозяевами у нас на Кавказе. Чтобы изолировать горцев от их пагубного влияния, нам придётся построить ряд укреплений, которых, по мнению его величества, и без того здесь много, и содержать наших солдат в дурных климатических условиях, ожидая распространения болезней. Я был и остаюсь самым решительным противником каких-либо уступок шаху. Так и передайте государю.
Зная шаха, его наследника и окружение, Алексей Петрович настоятельно советовал Меншикову добиваться продолжения переговоров и проявлять терпение. Вот что писал он князю 10 марта 1826 года по этому поводу:
«Быть может, уважив в вашей светлости особу, облечённую доверием императора, персидское правительство, а паче наследник Аббас-мирза, найдёт выгодным не казаться слишком упорными, дабы вы не представили их таковыми его императорскому величеству, и согласятся взамен участка, лежащего по озеру Точка, принять участок земли в Талышенском ханстве…»
Этот вариант, однако, требовал немалых финансовых затрат на компенсацию потерь хана и членов его огромной семьи, которые имели собственность на уступаемой части Талышенского ханства.
Ермолова часто упрекали в том, что он желает войны, надеясь прославиться в сражениях, потому и не мог довести переговоры о разграничении земель между двумя странами до логического конца. Чтобы оградить себя от таких обвинений, Алексей Петрович предложил министру иностранных дел учредить при посольстве должность независимого дипломатического агента и возложить на него обязанности информировать правительство о действиях персиян. По его мнению, это исключит возможность произвольной оценки поступков наместника. Откровенные беседы с прославленным генералом позволили князю Меншикову убедиться в том, что Кавказ никогда не был втянут ни в какие политические движения и что там никаких тайных обществ не существовало и не могло существовать, ибо офицеры корпуса постоянно были в походах и жили изолированно друг от друга в крепостях и многочисленных укреплениях вдоль Линии и встречались чрезвычайно редко.
Высочайшее поручение выполнено. Получен ответ на все вопросы инструкции. Пришла пора прощаться с гостеприимным хозяином и писать всеподданнейшее донесение. 11 марта князь добрался до Моздока и с утра следующего дня взялся за перо. Вот что из этого получилось:
«Я еду из главной квартиры генерала Ермолова, находящейся в Червлёной станице, где исполнил поручение вашего величества. С чувством благодарности было принято изложение воли вашей и, тем более что он мнил себя оклеветанным перед лицом государя наветами недоброжелателей. Я устранил сие нарекание, но упомянул о действиях, не согласных с видами правительства. Он тщательно отвергал упрёк отступления от правил, начертанных ему блаженной памяти государем императором…
В этом разговоре я видел в нём и опасение быть принятым вашим императорским величеством за худого исполнителя воли монаршей, и желание угодить своему государю.
Существование тайных обществ в Кавказском корпусе генерал Ермолов решительно отвергает…
В местах, на пути моём лежавших, духа вольнодумства и неповиновения я не заметил, как в войсках, так и среди обывателей, и по доходящим до меня сведениям не предполагаю оного на Кавказской линии».
В Тифлисе Меншиков ещё более убедился в том, что Кавказ не имеет отношения ни к какому заговору. Казалось, все сомнения рассеяны: Ермолов вполне лоялен к существующей власти, на него можно положиться. Император же думает иначе…
Дядька-то оказался порядочным человеком.
Впрочем, Алексей Петрович и не тешил себя надеждой добиться симпатии императора Николая Павловича. Он был убеждён, что истинная причина присылки на Кавказ князя Александра Сергеевича Меншикова кроется в недостатке доверия к нему верховной власти и в якобы пристрастном отношении его к персиянам на переговорах о разграничении земель между двумя странами, из которых одна вышла из войны победительницей, а вторая побеждённой.
ОТСТАВКА
Меншиков, получив уведомление тегеранского двора о готовности принять русского посла, оставил Тифлис и с небольшим конвоем двинулся к персидской границе. Прибыв на место, он нашёл вопрос о войне с Россией практически решённым. Войска Аббаса стояли на границе с Карабахом, готовые к броску. «Наследный принц думает, что уже обладает Тифлисом и предписывает нам мир. В упоении высокомерными надеждами он предаётся ребяческому тщеславию и сравнивает себя с Тамерланом и Надир-шахом», — доносил князь Александр Сергеевич Алексею Петровичу.
Меньше других желал войны Фетх-Али-шах. Но чиновники и военные убеждали его, что армию его величества ожидает несомненный успех, а русских — поражение.
«В сих обстоятельствах я полагаю, — писал князь Меншиков генералу Ермолову, — что важнейшая цель моих действий — затягивание переговоров до зимы, дабы мы могли подготовиться к войне… А под конец намерен я предложить персиянам послать своего чиновника в Петербург, объяснив, что уступки, требуемые ими, превышают данную мне власть».
Ермолов одобрил тактику затягивания переговоров. Однако он и мысли не допускал, что персияне начнут военные действия в то время, когда посол русского императора находится при дворе шаха. Поэтому Алексей Петрович просил князя Меншикова противопоставить им твёрдость и не обращать никакого внимания на их приготовления к вторжению в пределы мусульманского Кавказа.
3 июля 1826 года Ермолов вернулся в Тифлис.
Между тем персияне тоже затягивали переговоры и усиливали требования, обвиняя Ермолова в неуступчивости. Князь Меншиков предупредил, что и он не уполномочен великим императором удовлетворить их притязания. Александр Сергеевич посоветовал министру иностранных дел Персии отправить своего посла в Петербург, но ответа не получил. Похоже, шах уже принял решение…
Да, шах принял решение. Русский посол князь Александр Сергеевич Меншиков был арестован. Войска наследного принца Аббаса двинулись к границе. Главнокомандующего упрекнули в том, что он, зная о неизбежном вторжении персиян, не принял никаких мер для отражения агрессии.
— Какие меры ни принимай, с ничтожными моими силами не могу я прикрыть всё непомерное протяжение границы, — говорил Алексей Петрович Мазаровичу. — Предупредить набега персиян невозможно, а между тем, если узнают, что я собираю на границе отряд, то в Европе скажут, что русские начали войну, что русские — зачинщики. Пусть они первые откроют военные действия, пусть вторгнутся к нам, — я только того и желаю.
