Книга Соль, сахар и жир. Как пищевые гиганты посадили нас на иглу - Майкл Мосс

Самоконтроль, направленный на предотвращение нездоровой зависимости от готовых продуктов, – возможно, лучший вариант в краткосрочной перспективе. Защитники прав потребителей требуют обязать пищевиков серьезно изменить рецептуру и рекламные стратегии, в том числе серьезно сократить содержание сахара, соли и вредных жиров; определить, какие продукты могут продаваться в школе; заставить сделать так, чтобы на упаковке было проще прочесть информацию о пищевой ценности товара. Но если власти или промышленники не пойдут на это, изменения займут много лет. И спасти нас можем только мы сами.

Я несколько раз по работе ездил в Филадельфию – в небольшой район на севере города, который разительно отличается от райской среды обитания Nestlé в Швейцарии. Он называется Строберри-Мэншн, и здесь дети не лазают по горам, чтобы поддерживать спортивную форму. Они даже редко выходят на улицу, чтобы поиграть у дома на разбитых тротуарах, опасаясь преступников.

Зато здесь много еды. Район заполнен магазинчиками, продукты в которых расположены возмутительно хитро: газировка у дверей, затем полки со сладкими пирожными, далее соленые закуски, а на кассе уже конфеты{501}. Обычный ребенок, который попадает в магазин, по подсчетам исследователей, берет чипсы, конфеты и сладкую газировку на 360 калорий – и всего за доллар шесть центов. Даже имея немного карманных денег, дети часто заходят в магазин по дороге в школу купить чего-нибудь на завтрак, а потом перекусить на обратном пути. Это время у владельцев магазинов называется часами пик, но на деле приток посетителей постоянен весь день до позднего вечера. Я несколько часов следил за магазинами в Строберри-Мэншн и с самого начала заметил бесконечный поток грузовиков с газировкой и закусками, снующий между магазинами, набивающий прилавки и холодильники Coca-Cola и Pepsi, Cheetos и Lay’s, Hostess и местными конфетами TastyKake. Я слышал о дружине обеспокоенных родителей с рациями и планами борьбы с магазинами вокруг одной из местных школ. Как-то раз я наблюдал за первым днем этого сражения. Дело было зимой 2010 года, стоял жуткий холод, но родители собрались на тротуарах, дули на руки, чтобы согреться, и не давали детям заходить в магазины. Группу организовала энергичная директриса школы Амелия Браун, которая была уже сыта по горло истериками, ожирением, синдромом дефицита внимания и общим ухудшением здоровья учеников. Она связывала ситуацию с едой, которую в этих магазинах продавали детям. Она решила, что должна самостоятельно взяться за их здоровье, как и за их оценки. В школе имени Уильяма Келли была предпринята замечательная попытка научить школьников здоровому питанию. Там, где раньше висели плакаты, предупреждающие о вреде наркомании, появились рассказы о последствиях избыточного потребления соли, сахара и жира, а также идеальном обеде. Беверли Гриффин, учительница физкультуры, придумала конкурс, включавший создание пищевой пирамиды, песни и игры. В спортивном зале выдавали пластмассовые продукты, и команда, которая набирала больше овощей и фруктов, выигрывала, а команда с мясом и зерном терпела поражение. «Как будто кто-то говорит: пусть дети станут толстыми, заболеют ожирением и умрут»{502}, – возмущалась Гриффин. Были попытки разработать другие подобные программы, и они не должны прекращаться, пока в каждой школе не появится своя Беверли Гриффин, не начнут учить основным навыкам здорового питания и приготовления продуктов.

Но Браун понимала, что нужно что-то сделать и с магазинами, которые опоясывали ее школу. На собрании в школьном актовом зале она сообщила родителям-добровольцам: «Я бы хотела, чтобы вы пошли в магазины и сказали их владельцам: “Не могли бы вы ничего не продавать нашим детям с 8:15 до 8:30 утра? Мы не хотим, чтобы они ели сладкое. В школе есть завтрак. Если вы не согласны, мы объявим вам бойкот”»{503}.

Она обращалась с этой просьбой к магазинам годом ранее, но поняла, что школьники приносят владельцам большую часть выручки для оплаты счетов, в том числе кредитов на открытие. Поэтому она и предложила родителям не бойкотировать их, а отвадить от них своих детей. Тактическое обучение родители прошли в местной организации, которая ранее, в 1980–1990-е годы, обучала борьбе с распространителями наркотиков. Не случайно газировку и чипсы, которые покупали дети, на улицах прозвали «наркозакусками». В первый день операции один из родителей, Маккинли Харрис, встал у дверей магазина и отговаривал детей туда заходить. Они проходили группами, направляясь в школу. Некоторые подчинялись, но немногие. «Конфеты? – говорил Харрис, качая головой и заглядывая в пакет, который выносил из магазина ребенок. – Это не еда»{504}. Конфисковать продукты он не пытался, только хотел заставить мальчика задуматься. Позже я встретился с владелицей магазина Глэдис Техада, которая призналась: она сочувствует родителям, но считает, что затея обречена на провал. Она не может заставить детей не покупать то, чего они хотят. «Они любят сладости, – сказала она. – Причем дешевые».

Самый напряженный момент наступил через несколько минут, когда жена Маккинли, Джамайка, появилась на улице вместе с детьми. Они с мужем активно пытались улучшить питание семьи – брали такси до супермаркетов, где можно было купить свежую полноценную еду. Но утро выдалось нелегким: детей нужно было собрать в школу. В магазине не продавали свежих фруктов, даже бананов, и она через минуту вышла оттуда с полезной на вид альтернативой: детскими батончиками для завтрака «с фруктами и йогуртом». Прочитав лицевую сторону упаковки, она не без гордости отметила: «Содержит кальций». Но на обратной стороне содержалась совсем другая информация. Эти батончики на самом деле были хуже даже тех конфет, которые призывал не покупать ее муж. «Здоровые» батончики содержали больше сахара и меньше клетчатки, чем Oreo.

Эта сцена произвела на меня сильное впечатление. Вот жители Строберри-Мэншн, которые устали от стрессов и желудочных болей у детей из-за еды. Они пытаются пересмотреть свое пищевое поведение и покупают «здоровый» продукт, который вреднее конфеты. Пищевые компании рекламируют один полезный ингредиент в надежде на то, что покупатели больше ничего не заметят. Это одна из самых старых уловок, описанных в моей книге. Она восходит к 1920–1930-м годам, когда компании начали добавлять витамины в хлопья и писать об этом на самом видном месте – за десятилетия до того, как им пришлось указывать содержание сахара на обратной стороне. Но сегодня этот трюк еще более отвратителен: все больше покупателей стараются изменить свои пищевые привычки. При избытке информации способность читать и понимать все тексты на упаковке столь же необходима, сколь и редка.