Книга Холод, пиво, дробовик - Андрей Круз

Это точно, никому возле Лудина проблемы не нужны. Значит, разведку горожан действительно сильно подперло, если они против всех правил пошли. А Хмеля вообще убить пытались. Гоняли как-то китайцев в Форте за шпионаж в пользу Города — видать, и дальше придется гонять.

В Форт вернулись еще до вечера. Платон с Дмитрием сразу домой уехали. Хмель, так и остававшийся заметно поддатым, заявил, что хрен он сегодня паб откроет, после чего предложил нам зайти вечером, и ушел к себе. Саня с Милой ушли в дом, прихватив все вещи, а я, уже проклиная все на свете, взялся снимать гусеницы с пикапа. Тогда он у меня за городскую машину так и будет.

До вечера мы с Милой просидели в подвале. Она патроны снаряжала, благо невелика наука, я взялся гравировать руны на ресиверах. Потом снял с «гайда» свой «ауровизор», посмотрел на него, заметил одну начавшую уже отваливаться руну… а затем полез в стол, достал оттуда рулон прозрачного скотча, и просто начал им туго обматывать трубу. И почему я раньше до этого не додумался? Все покрасивей хотел сделать, чтобы товарный вид был… а решение-то вот оно… С товарным видом потом разберусь, пусть хотя бы у себя будет что-то рабочее. Впрочем, посмотрим, как это все в кольца втиснется…

— Что дальше делать будем? — спросила Мила, когда мы уже сворачивались с работой.

— В смысле? Сейчас? В жизни? — уточнил я.

— В ближайшее время.

— В ближайшее время мы придумаем, как кальку достать из клуба. Так, чтобы никто ничего не понял.

— А сейчас?

— Полчаса на секс, — я глянул на часы, — потом ужин. По распорядку.

— Есть, — откозыряла она. Потом спросила чуть серьезней: — Ты действительно думаешь, что мы из этого выкрутимся?

— Конечно! — заявил я со всей возможной уверенностью в голосе. — Но ты поедешь на Аляску, пока все не закончится.

— Я лучше с вами.

— Ты приманка. Да тебе там понравится, — засмеялся я. — Это не тутошняя конура, там хорошо и замечательно. Ты уже забыла, наверное, как в нормальном мире нормальные люди живут. Все будет отлично. И никакой опасности. Большая новая машина, три спальни в доме, спутниковое, интернет… что еще нужно?

— И когда?

— Через пару недель. А пока от меня не отходишь, все время вместе, учишься помогать и постоянно следишь за уровнем моей сексуальной удовлетворенности.

— И какой критерий удовлетворенности?

— Довольный вид, наверное, — пожал я плечами. — Пошли поедим? Саню только позовем, он просил.

Саня минут тридцать назад к себе поднялся. Наработался на сегодня.

— Да, — спохватился я. — Это пусть будет у тебя, потом все оформим, — я отстегнул кобуру с «сигом» и протянул ей.

— А если сегодня кто-то заметит? — Мила вытащила блестящий пистолет из кобуры и покрутила в руках. Потом прицелилась в стену. — Удобно.

— Все подумают, что у тебя разрешение есть. У нас же у всех есть. Давай ремень тебе подгоню, твой слишком мягкий под кобуру.

— А ты?

— А у меня же всего много, — засмеялся я и достал из сейфа «кимбер». — Я с этим похожу. Кстати, будешь там помогать Дюпре, подберешь таких на заказ.

— Как скажешь, повелитель, — Мила закатила глаза под лоб, потому что количество поступающих от меня указаний начало переваливать через край чаши ее терпения.

В общем, минут через десять мы пошли в паб. Как всегда. И пусть так всегда и остается. Ну или сколько получится. Чтобы вместе, чтобы все живы, и чтобы жизнь шла своим чередом.

Хмель.

13 января

Ирине я ожидаемо соврал. Соврал даже не о вылазке в Лудине — о ней вообще говорить не стал, будто ничего не стряслось вовсе. А вот разбитого носа, синяков и порезов было уже не утаить. Даже Салават, на что он слыл кудесником, просто не смог скрыть последствий побоев так, чтобы от них не осталось и следа.

Поэтому и соврал. До откровенных выдумок опускаться не стал, отделался полуправдой, слепив два происшествия в одно. Соединил расстрел «буханки» и налет на бар, и в результате получилась банальная автомобильная авария из-за еще более банальной технической неисправности. Ничего интересного, ничего из ряда вон.

Да, я сказал, что разбил УАЗ. А что такого? Зачем Ирине знать то, чего она не сможет изменить и что лишь причинит ей боль? Зачем нам всем это знать?

Незачем, я так считаю.

Ложь во спасение, да? Точнее мой случай и не описать.

В результате вместо очередной ссоры я получил тепло, уют и заботу. Было немного совестно, но при одной мысли рассказать правду у меня немели конечности и отнимался язык.

Начинаю понемногу превращаться в подкаблучника? А черт его, на самом деле, знает. Просто не хотел ссориться. И без того за последние дни лиха хлебнул.

Слишком уж густо приключения пошли, долго в таком темпе не продержаться. Надо на дно залечь и не отсвечивать. И сделать вид, будто ничего не знаем ни про какие кальки, ни про какую геологию и нестабильность магических полей.

Ничего не знаем. Никуда не лезем. Тихо занимаемся своими делами.

Мне вон еще здание бывшего штаба Патруля выкупать. А кальки… ничего не знаю ни о каких кальках. Такие вещи отлежаться должны. Год-другой в идеале…

Я с кряхтением уселся на кровати, и немедленно встрепенулась тихонько сопевшая под боком Ирина.

— Пора вставать?

— Нет, спи, — успокоил я подругу. — Наши к девяти подойдут, еще только семь.

— А ты куда?

— Проверю, как у Ивана дела. Спи.

Ирина послушно закрыла глаза, а я тихонько оделся, прицепил на пояс кобуру с револьвером и спустился в бар.

Тринадцатое января — Старый Новый год. Тот еще праздник, но местные про него не забывают, в этот день, как и тридцать первого декабря, и в Рождество, все питейные заведения забиты до отказа.

Мой бар исключением вовсе не был. Столы занимали по предварительной записи завсегдатаи; посетители, желавшие наскоро пропустить кружку-другую пива, сидели на высоких стульях у стойки. Нашу многочисленную компанию я, как обычно, планировал разместить в тщательно отмытом подвале. К девяти должен был подойти Саня и Николай с Милой, к этому же времени обещал привезти Платона Дмитрий, но кондуктор мог опоздать и на час, и на два. Такой человек. Да и остальные нередко задерживались.

Почему нет? Все же свои. Тем более что мы не дела обсуждать собираемся, а на дружеские посиделки. Хорошее пиво, сытные закуски — и ни слова о делах. И тем более — ни слова ни о каких кальках…

Встав в дверях, я оглядел бар и вдруг заметил за стойкой Смирнова. Заместитель начальника городского арсенала спокойно пил пиво, но при одном только взгляде на него в голове закрутилось какое-то полузабытое воспоминание. Что-то он в последнюю нашу встречу такое сказал или сделал…