Книга Великая война не окончена. Итоги Первой мировой - Леонид Млечин

На свете существуют тысячи языков, но менее двухсот государств. Европа вернется к средневековой анархии, если каждая этническая группа потребует себе собственную страну. Как поделить районы со смешанным населением?

Скептики как в воду смотрели. За сто лет после Первой мировой районы со смешанным населением по нескольку раз переходили из рук в руки. И всякий раз с кровью, и всякий раз усиливая вражду. Вот и получилось, что в Восточной Европе все как-то не очень любят друг друга. После распада социалистической системы эти чувства выплеснулись наружу и обернулись ненавистью к соседям. Вспомнились старые обиды: с нами плохо обращались, нас эксплуатировали, обманывали, грабили.

Создание собственного государства или, наоборот, избавление от национальных меньшинств кажутся заманчивым способом решения всех проблем. Но в Европе нет этнически чистых государств. А попытки доказать свою особость, выделиться среди соседей часто выглядят нелепыми.

Румыны, сформировавшиеся в результате смешения различных этнических групп, после тысячелетнего молчания вдруг заявляют о том, что они – наследники Римской империи.

Греция, недовольная появлением самостоятельной Македонии, доказывает, что современные македонцы – это славяне, не имеющие ничего общего с древними македонцами. Но ведь и современные греки, в свою очередь, – не наследники Древней Греции.

Южные славяне – сербы, хорваты, словенцы, босняки – на самом деле один народ, говорящий на одном языке, хотя сербы пользуются кириллицей, а хорваты латиницей. Разъединил их раскол между западной и восточной церквами. Спор между иерархами привел к тому, что хорваты оказались под юрисдикцией Рима, а сербы – под юрисдикцией Константинополя.

Мусульмане в Боснии появились потому, что после турецкой оккупации сербы-горожане предпочитали принимать мусульманство, чтобы жить спокойно, а сербы-крестьяне могли оставаться христианами, поскольку им турки меньше досаждали.

Иначе говоря, так называемые этнические конфликты порождены историческими и политическими причинами и лишь принимают форму межнациональной или межконфессиональной розни.

Переселение национальных меньшинств на историческую родину кажется заманчивым способом решения национальных проблем. Нет сербов на территории Хорватии, нет хорватов в Сербии, исчезает и почва для конфликта… Когда лидеры сербов в Белграде утверждали, что обязаны объединить всех сербов в одном государстве, это означало готовность к войне. И война не заставила себя ждать.

Такую же тревогу внушают националистически настроенные венгры, которые заявляют, что не могут спать спокойно, пока не объединят всех своих соотечественников. А ведь это можно сделать только за счет четырех других государств, на земле которых живут венгры и чьи собственные граждане окажутся в таком случае национальными меньшинствами в Великой Венгрии.

В Австро-Венгерской империи венгры были привилегированным народом, поставленным над славянскими народами, поэтому Венгрия и развивалась быстрее. Соседи по империи затаили нелюбовь к венграм. Победители наказали Венгрию за то, что она была частью Австрийской империи, союзницы Германии. По Трианонскому мирному договору (1920) часть территорий, входивших в королевство Венгрия, передали Румынии, Чехословакии и Югославии. Страна утратила две трети своей территории, которые отошли новым государствам, образовавшимся на обломках империи.

Тогда у венгров появился синдром униженности и оскорбленности. На этом чувстве сыграл режим адмирала Миклоша Хорти, обещая вернуть всем венграм родину и получить назад утерянные земли. Хорти с помощью Гитлера включил в состав Венгрии эти области с населением три миллиона человек. Венгры невероятно радовались. Но цену Гитлер назначил немалую: участие во Второй мировой на стороне нацистской Германии.

Разные начала боролись в венгерском обществе. Непримиримые силы устроили венгерскую революцию 1848 года и подняли восстание в 1956-м. Умеренные и прагматичные в ХГХ веке пошли на союз с Австрией в обмен на привилегированное положение венгров в составе Австро-Венгерской империи, а в XX столетии – на союз с Москвой в обмен на особое положение социалистической Венгрии в советском блоке. Третьи, охваченные национальной идеей, заключили союз с Гитлером, который передал Венгрии в 1940 году часть Словакии и Трансильвании. В благодарность за территориальные приобретения сражались вместе с фашистскими войсками против Красной армии.

Одни политики принесли венграм славу. Другие – процветание. Третьи – позор и несчастье. Вторая мировая закончилась новым разделом Венгрии…

Хуже всего пришлось двум миллионам трансильванских венгров, оказавшихся на территории Румынии. Хозяин страны Николае Чаушеску хотел насильственной ассимиляции венгров – он исходил из того, что на территории Румынии живут только румыны. Трансильванские венгры сыграли важную роль в восстании против режима, когда хозяина страны Николае Чаушеску и его жену расстреляли.

Венгрия и после Первой мировой, и после Второй мировой оказывалась в проигравшем лагере, в результате каждый третий венгр живет за пределами Венгрии – в Сербии, в Румынии, в Словакии и на Украине.

– Раздел Венгрии – беспримерная в истории несправедливость, – говорили мне будапештские политики. – Ленин называл это «грабительским миром». После Второй мировой войны Венгрию опять наказали. Миллионы венгров легли спать венграми, а проснулись гражданами других государств.

Премьер-министр Венгрии Иожеф Анталл сказал, что ощущает себя «духовно и эмоционально» премьер-министром пятнадцати миллионов венгров. В Венгрии живут всего десять с половиной миллионов венгров. Разницу между двумя цифрами составляют венгры, которые оказались за пределами своей родины после раздела страны. Анталл заявил, что поддерживает право венгров на автономию в странах, где они живут.

Пошла ли такая политика Будапешта на пользу венграм в ближнем зарубежье? Скорее наоборот. Местные националисты получили дополнительные козыри, к венграм стали относиться с большей подозрительностью.

Некоторое время назад были обнародованы итоги длительных генетических изысканий, которые проводились с тем, чтобы выяснить этническое происхождение венгров. Оказалось, что большинство современных венгров – славянского происхождения. За столетия пришедшие с Урала племена смешались с соседними народами, словаками, сербами. Но сумели сохранить свой язык. Например, отец главного национального поэта венгров Шандора Петефи – серб, мать – словачка.

Венгры, глядя, как повернулись дела в бывшей Югославии, сообразили, что попытка таким путем восстановить историческую справедливость может привести только к еще большей трагедии. Румыны или словаки не бросят свои земли ради венгров.

Нужно стоять на прагматической точке зрения: историю не переделать. Заботиться о том, чтобы национальным меньшинствам были гарантированы все права, а государственные границы из железного занавеса превращались просто в линии на карте.

Болгары помнят 500-летнее господство Оттоманской империи. Из национального сознания не уходят воспоминания об оттоманском иге. Болгарское руководство опасалось своего турецкого меньшинства. Хозяин социалистического государства Тодор Живков пытался насильственно ассимилировать болгарских турок. С 1984 года в Софии перестали говорить о турецком меньшинстве, возникло понятие «болгарские мусульмане», дескать, это те же болгары, которых в годы Оттоманского ига исламизировали. Теперь пытались их крестить и всем дать славянские имена. История эта довела болгарское общество почти до истерики.