Книга Волки на переломе зимы - Энн Райс

– А как только бассейн построят, – сообщила Беренайси Лауре, – Сергей первым будет каждое утро проплывать его по пятьдесят раз из конца в конец.

– А разве я говорил, что не хочу плавать в бассейне? – удивился Сергей. – Кстати, как насчет вертолетной площадки на задах, а лучше – взлетно-посадочной полосы? А может быть, выстроим там, внизу, гавань, где можно будет держать стофутовую яхту?

– Об этом я и не подумал, – с искренним смущением отозвался Феликс. – Ройбен, что скажешь? Представь себе: собственный порт! Мы могли бы действительно углубить дно и сделать гавань, стоянку для яхты.

– Мне кажется, что идея замечательная, – ответил Ройбен. – Роскошный бассейн с входом прямо из дома – это же красота! Так что вперед. Только проверю чековую книжку.

– Нет-нет, мой мальчик, – возразил Феликс. – Этим я займусь сам. Есть, правда, один вопрос. Не связать ли нам северный край новой пристройки с домом через кухню? Скажем, ликвидировать комнату, где была прежде контора, и устроить себе светлое обеденное помещение возле северного края бассейна?

Ройбена словно мечом пронзило. Марчент находилась в том самом помещении, работала там, когда в дом ворвались ее братья, ее убийцы. Оттуда она побежала в кухню, где ее догнали и жестоко изрезали ножами.

– Да, пожалуй, так и сделаем, – сказал он. – Уберем ту комнату. И пусть будет открытый переход в новое помещение.

В столовую вошел Хокан. Он держался чуть отчужденно, однако приветливо улыбался и был по своему обыкновению чрезвычайно любезен с Лоррейн и детьми. На чертеж он посмотрел с подобающим уважением, но пробормотал себе под нос что-то вроде: «Феликс, вечный мечтатель».

– Без мечты не проживешь, – сказал сквозь зубы Фрэнк, до того молча сидевший в конце стола и попивающий кофе.

Воспользовавшись первой же возможностью, Хокан и Сергей отвели Ройбена в сторонку.

– Так, когда, ты считаешь, нам стоит присоединиться к поискам твоего брата? – с искренней озабоченностью спросил Хокан. – Сергею, Фрэнку и всем остальным. Мы умеем искать людей такими способами, какие недоступны никому другому.

– Я знаю, но в каких местах искать-то? – ответил Ройбен. – Можно уехать в Кармил и начать оттуда… – И все равно его грызли сомнения.

– Решай, – потребовал Сергей.

– Если до завтра от него не будет вестей, я поеду туда и возьму с собой всех, кто захочет принять участие.

Субботним вечером дом опять исполнился духом праздника; в большой столовой подали роскошный обед с разнообразными редкими винами. За столом собрались все, в том числе и семья Мейтлендов, заметно ошарашенная и свечами вместо электрического освещения, и великолепными фарфоровой посудой, и столовым серебром, и разговорами, свободно вспыхивающими, охватывавшими весь стол и затихавшими в каком-нибудь его углу, и негромкими звуками фортепиано, доносившимися из гостиной, где Фрэнк и Беренайси играли Моцарта.

Хокан впервые с момента своего театрального появления разговорился и с увлечением обсуждал с Лоррейн и Тибо красоты Британских островов. Он был настолько обаятельным и идеально вежливым, что Ройбен даже слегка встревожился – ему показалось, что в поведении Хокана угадываются нотки тоски и самоуничижения. Но сказать наверняка, так ли это, он не мог.

Стюарт восхищался Хоканом, но не доверял ему. В этом у Ройбена не было ни малейших сомнений.

«Хокан изо всех сил старается проникнуться общим настроением, – думал Ройбен. – У всех остальных это получается естественно. Прежде всего благодаря Феликсу. Хокан же прилагает массу усилий для того, чтобы держаться так же, как и все. Но он не может ничего поделать с подозрением, которое возникает в глазах Беренайси, когда та смотрит на него. И Лиза тоже наблюдает за ним, не скрывая холодности. Кто знает, какие истории про него они могут рассказать?»

Все Почтенные джентльмены и Почтенные леди считали своим долгом вместе и порознь развлекать новых знакомых разговорами, задавать вежливые, но немного необычные вопросы и привлекать их к непрерывно возникавшим дискуссиям. Фил и Джейми заключили перемирие, забыв на некоторое время о своих бесчисленных разногласиях в области политики, искусства, музыки, литературы и судьбы Западной цивилизации. Когда Джейми принимался разглагольствовать, Кристина закатывала глаза, а Джейми точно так же закатывал глаза, когда она закатывалась хохотом в ответ на очередную шутку Сергея или беззлобное подтрунивание Феликса. Но Ройбен видел за неизменно любезным выражением лица Лоррейн и ее остроумными замечаниями глубокую тревогу. Сам же он ощущал себя одновременно и счастливым, и несчастным; счастливым, как, пожалуй, никогда прежде в жизни, как будто жизнь его теперь представляла собой лестницу, по которой ему предстоял непрерывный подъем к новому и новому счастью, и в то же время его страх за судьбу Джима был почти непереносим.

Феликс встал, чтобы произнести заключительный тост.

– Дорогие леди, джентльмены и любимые дети, – сказал он, подняв бокал. – Заканчиваются рождественские праздники. Завтра, в воскресенье, когда католическая церковь празднует день Крещения Иисуса Христа, будет их завершающий день. А потом, с понедельника, в церковном календаре начнется период, который издавна носит такое скромно-торжественное название «Рядовое время». И нынче вечером нам следует подумать о том, что Рождество значит для нас.

– Верно, верно! – воскликнул Сергей. – Мы подумаем, и очень хорошо подумаем, но еще как можно лаконичнее и короче.

– Не перебивайте Феликса, – вмешался Хокан. – Тогда он, может быть, на наше счастье, успеет закончить речь до завтрашней полуночи, до наступления Рядового времени.

– Или мы собираемся завтра, когда последние часы рождественских праздников побегут, как вода сквозь пальцы, произносить новые тосты? – осведомился Тибо.

– Пожалуй, в этом доме следует сделать систему внутренней радиотрансляции, – заметил Сергей. – Тогда Феликс сможет регулярно обращаться ко всем с речами.

– А тех, кто посмеет выключить у себя репродуктор, – арестовывать и сажать в подземелье, – добавил Стюарт.

– И еще нужно напечатать полный литургический календарь и приколотить его к стене на кухне, – не унимался Сергей.

Феликс, совершенно не задетый этими шутками, добродушно рассмеялся.

– Должен заметить, – сказал он, вновь подняв бокал, – что наши первые рождественские праздники, которые мы встречаем в Нидек-Пойнте, прошли замечательно. Мы сами делали подарки и получали подарки, причем совершенно неожиданные. С нами вновь наш старый и дорогой друг Хокан. И Джейми, Кристина, Лоррейн, вы все оказались здесь, – да, и ты, Беренайси, – как драгоценные подарки нашему любимому Ройбену и его глубокоуважаемому отцу Филипу, и всем обитателям этого дома. Мы с радостью приветствуем вас.

Раздались аплодисменты, приветственные возгласы; Лоррейн, Джейми и Кристина получили множество поцелуев.

– И помолимся за Джеймса, – продолжил Феликс. – За то, чтобы Джеймс как можно скорее живой и невредимый вернулся домой.