Книга Войны мафии - Лесли Уоллер

– Ник! Узнаешь? Я – Керри Риччи, – сказал Кевин. – Я кузен Банни. Уинфилд наверняка упоминала мое имя.

– Господи, не видел тебя ни разу после свадьбы. – Никки хлопнул его по плечу. – Ты мне кто, двоюродный шурин?

Кевин внезапно скривился.

– Где тут ближайший сортир? – спросил он и огляделся.

– Вон там. – Никки повел своего полуродственника к комнате для мужчин. Они вошли, у каждого висела на плече сумка на одной лямке. Кевин ринулся к ближней кабинке.

– Эй, подержишь сумку? – крикнул он уже изнутри.

Никки шагнул в двери, протянул руку – и получил два кубика туинала в запястье. Он попытался вырваться из рук Кевина, но тут же обмяк и начал падать. Кевин подхватил его у самого пола и вынес из кабинки.

– Эй, – окликнул он стоявшего поблизости рослого мужчину, – поможешь мне дотащить приятеля до такси? Вырубился, бедняга, – оно и понятно, после двенадцатичасовой пьянки.

Если рассматривать киднэппинг как искусство, операция была недостаточно проработана в деталях, особенно по части безопасности. Но зато какая экономия рабочей силы!

Глава 64

Раз в три месяца в одном из центральных отелей Манхэттена собирались работники компьютерных фирм, производящих военные и бытовые приборы. Здесь обсуждали новинки, возможные сделки, просто обменивались сплетнями.

Мервин Лемнитцер, только что уволенный из «Ричланд-секьюритиз» и при этом выплачивающий солидные проценты по довольно жесткой закладной на дом, сам не знал, зачем он приплелся на семинар. Мервин был высоким, худым парнем, лет под тридцать. У него не было полезных знакомств среди фирмачей, потому что его первым и единственным рабочим местом после окончания колледжа стала компания «Ричланд-секьюритиз».

Но на семинаре он встретил старого приятеля, симпатичного азиата, с которым познакомился много лет назад. Они вместе зашли в кофейный бар отеля, окна которого выходили на шумную Седьмую авеню. Мервин изложил приятелю приглаженную версию последних событий своей жизни.

– Следующий заказываю я, – сказал Бакстер Чой. – Это будет честно.

Они решили посидеть в баре до открытия семинара – до десяти часов. Кофейный бар, обычно пустой в такое раннее время, сейчас был переполнен – сюда устремились все остальные участники семинара, приехавшие пораньше.

– Это не только нечестно, но еще несъедобно, – мрачно сострил Мервин, хотя и принял предложение Чоя.

– Ты программист? – спросил Чой. – Проектировщик?

– И то, и другое. – Мервин, прищурившись, посмотрел на приятеля, – а сюда я пришел, чтобы присмотреть что-нибудь стоящее для себя.

– Понимаю, – кивнул Чой. – Что тебя интересует? Авиационная радиоэлектроника? Биохимия? Сверхпроводники? Конечно, глупо тратить полжизни на всякое старье у Риччи, хочется интересной работы. У них, наверно, все давно разложено по полочкам.

– И они еще имели нахальство сказать мне, что я думаю не о работе, и... – Он запнулся, спохватившись, что история, в которую он собирался углубиться, противоречит изложенной им версии. – А ты где?

– «Доу Кемикл», – сымпровизировал Чой. – Дефолианты.

Лемнитцер уже открыл рот, чтобы задать какой-то вопрос, но Чой торопливо посмотрел на часы и потянулся за счетом.

– Давайте лучше поговорим о том, как найти тебе достойное занятие, – сказал он.

* * *

Он замерзал. Пальцы ныли от давящего холода. Выложенный коричневым камнем подвал был почти пуст, только в углу стоял угольный ларь. Стены пропитались сыростью, как в общественных и грязных туалетах.

Никки уже пришел в себя после туинала. Его трясло от холода. Когда он открыл глаза, ослепительная, ватт в сто пятьдесят, лампочка, висящая на голом шнуре под потолком, обожгла его глазные яблоки пронзительным светом. Он не мог найти выключатель. И выкрутить занемевшими пальцами лампочку тоже не мог. Только разбить – он замахнулся локтем и упал, совершенно выдохшийся от единственного усилия. Никки перевернулся на живот, чтобы избавиться от рези в глазах. Воспоминания: встреча с Керри, кабинка в туалете... Значит, Риччи узнали, кто стоит за взрывами, потрясшими Манхэттен.

Тяжелая дверь со скрипом отворилась. На пороге остановился парень – тот, который назвался Керри Риччи.

– Во-первых, – сказал он, глядя на пленника сверху вниз, – заметь, что никто тебя не связывал и не дубасил. Никто к тебе ни прикасался, пока ты был в отключке. Я помню, что ты, Ник, член семьи.

– В такой семье это один черт.

Кевин кивнул.

– Во-вторых, ничего личного в этом нет. Банни считает, что ты отличный парень. Твой сын, Лео, – наполовину Риччи. Но ты здесь из-за второй половины своего имени. Понятно?

– Похитили кого-то из ваших? – спросил Никки.

– Мне говорили, что ты толковый парень, – не без сарказма заметил Кевин. – Но не предупредили, что ты блестящий мыслитель.

Он захлопнул тяжелую дверь подвала за своей спиной.

Никки прикрыл глаза, спасаясь от пронзительного света.

– Что ты собираешься делать, Керри? Вытряхивать из меня пыль, пока не заговорю?

– Ты заложник. Тебе придется побыть под присмотром какое-то время. Разумеется, в полном здравии. Но это вовсе не значит, что все зубы у тебя останутся на месте. Я обнаружил это в твоей сумке.

Кевин швырнул ему листок бумаги.

Никки подобрал бумагу и увидел зашифрованную сводку, которую вез на юг. Он принял причастие кровью, окропился ею достаточно, чтобы отрапортовать отцу о полном успехе манхэттенских акций. Около ста человек прикончили они с Чоем вдвоем. Бакстер попросил его отвезти данные отцу. Зная характер Шана, он нашел нужным записать ключевые цифры.

– Многовато чисел? – спросил Никки.

– Как тебе это – В14? В – вторая буква алфавита. Февраль второй месяц года. Обычный компьютерный код. Детоксикационный центр на углу Сто семнадцатой и Бродвея взлетел на воздух как раз в Валентинов день, Четырнадцатого февраля. Еще один, В Гринвич-Виллидж, вспыхнул девятнадцатого – что и означает следующая строчка, В19. И так далее, верно? – Он нагнулся и вырвал листок из пальцев Никки. – Интересная приписка внизу – 50 и 150 – килограммы чего-то, конечно. Никаких призов за догадку, вот досада. Тебя считают членом семьи – вопрос только, какой семьи?

– Все это для меня новости, Керри.

Кевин кивнул.

– Конечно. Знаешь, прошло уже два часа после нашего возвращения из Ла-Гардиа. Мы успели распечатать твои фотографии. Три парня узнали в тебе мотоциклиста, бросавшего бомбы. Единственное, что отделяет тебя от пули, – статус заложника. Поэтому воздержись от глупых реплик, о'кей? А теперь – вопросы есть?

– Думаю, ты знаешь, что делаешь.

– А ты знаешь, что я не могу тебя прикончить, поскольку ты – предмет торговли. Но я нуждаюсь в сотрудничестве. Я хочу знать, какого черта вы решили наехать на нас.