Книга Испытание огнем. Лучший роман о летчиках-штурмовиках - Михаил Одинцов

…Атака «илов» и организованный огонь врага остались позади. Матвей осмотрелся — из пикирования вышли все.

Впереди галочья стая самолетов, уходящих широким фронтом на восток, а между ними неожиданные всплески зенитной стрельбы и снующие маленькие фигурки истребителей. Расстояние и задымленный воздух смазывали четкость силуэтов, но характер полета одних и других сразу насторожили: «яки» и «илы» вели бой с «мессершмиттами».

Невдалеке пяток одиночных, идущих вразброд «илов», и над ними шестерка со скошенными, утонченными хвостами самолетов — «шмитты». По «походке» штурмовиков Матвей сразу определил: не опытные, наверное, без командира. Не знают, что делать. Чьи они?

— Конаков, за нами «яков» не видно?

— Свободных нет. Дерутся. Часть ушла с основной группой.

— Плохо, выручать новеньких надо.

Сколько мог, прибавил скорость.

— «Горбатые», я — Семьсот тринадцатый, поможем отставшим. Пристроим их к себе. Машины с задними пулеметами на фланги.

Его помощь запаздывала… Немцы попарно пошли в атаку. Новенькие — теперь Матвей в этом окончательно убедился — маневрировали, как бог на душу положит. Маневрировали, зная один принцип — «по прямой не ходи».

До атакуемых около километра — далеко.

Начал задирать нос машины вверх.

«Может, отпугнем заградительным огнем?»

— Приготовились… Всей группой огонь…

Не помогло. Атака состоялась. Один «ил», не выходя из разворота, вспыхнул и, завалившись в глубокую спираль, ударился о землю.

Взрыв… Кто?… Кого не стало?

Немцы, увидев стрельбу сзади, видимо, решили, что вторая атака по одиночкам им может дорого стоить. Расходясь с набором высоты боевыми разворотами в разные стороны, «сто девятые» вышли на фланги группы Осипова, и он понял, что второй удар будет нанесен по его «илам».

Пока «мессеры» выполняли свой маневр, Осипов догнал «несмышленышей».

— «Горбатые», пристраивайтесь слева и слушай команды… Фланговые змейку над строем. Вперед никому не выскакивать.

— Командир, — крикнул Конаков, — пошли в атаку! Справа четыре. Давай под них.

Осипов довернулся, и немцам сразу пришлось резко увеличивать угол пикирования. Близкая земля не позволяла теперь им закончить атаку прицельной стрельбой с малой дистанции… Враги вышли из атаки вхолостую. Не стреляли.

«Удача». Но пристроившиеся самолеты из-под атаки «кинулись» вперед, обгоняя командира.

«Если выйдут вперед, потеряю управление».

— Вы куда побежали? Вперед ведущего запрещаю выходить.

Дал полные обороты мотору, чтобы самому удержаться на уровне обгоняющих.

— Отбили, командир, атаку. Все целы.

— Хорошо… Тормозим. Поменьше скорость. Доворот вправо.

Группа опять приняла необходимую стройность: клин в центре и две пары над ним в змейке…

Новая атака…

Опять рывок чужих самолетов вперед. Осипов за ними. Пулемет стрелка короткими очередями взахлеб отбивал атаку.

— «Горбатые», не выскакивать вперед, уменьшаем скорость. Конаков, у всех задние пулеметы работают?

— Работают. Фашисты не очень-то лезут на огонь. Видать, рога уже порядком обломаны.

— Обломаны? А может, и нет. Ты смотри, чтобы тебя не надели на снаряд.

…Непрерывные развороты и отвороты: вправо и влево, но больше вправо, под истребителей врага. «Броски» на скорости вперед и очередное торможение, чтобы удержать «чужаков» в повиновении. Сверху «мессершмитты», внизу стрельба и дым. Магнитная аномалия и маневры крутят компасы как хотят. Компас и маневры сбивают с толку Осипова.

«…Какой курс? Куда пропали впереди идущие самолеты? Куда лечу? Хоть бы помог кто?» — думает он.

Матвей устал от напряжения затяжного оборонительного воздушного боя и не может понять, почему они все еще находятся на территории противника. Бесконечные развороты для срыва атак противника то в одну, то в другую сторону, недостоверность показаний компаса, настороженность к неожиданностям пристроившихся к нему летчиков, постоянное наблюдение за врагом для определения возможного варианта нападения и поиск своих контрмер не оставляли ему времени и возможностей для того, чтобы сличить местность с картой. Он не знал, где сейчас находится группа, но уже чувствовал неладное. Нужно было срочно определить если не место, не район, то хотя бы правильный курс полета в нужном направлении. Выбрав свободную минутку — «мессеры» вновь занимали исходные позиции для атаки, — спросил:

— «Горбатые», кто знает, где мы? Я запутался. Курсом-то правильным идем? Наверное, к югу много уходим?

В ответ молчание… «Тоже не знают».

Новая атака… Ответные меры…

— Командир, мы же больше тебя крутимся… Не до ориентировки. Курс полета по солнцу выдерживай.

«Гривцов голос подал. Молодец заместитель. Однако и сам не знает, где мы. Надо влево. А немцы не дают. Все атаки со стороны солнца».

…Бой продолжался, но немцы его больше обозначали. Собой во имя победы рисковать не собирались… Матвей, выполняя «нужные» маневры, рассчитывал в уме азимутальное[26]положение солнца на это время дня на небосводе. Посчитал. Прикинул угол между направлением на солнце и продольной осью самолета. Ужаснулся — получалось, что он летит с ошибкой в курсе до сорока градусов. Атаки истребителей все время с одной стороны, из-под солнца, закрутили его в правую сторону. И он теперь идет вдоль линии фронта. Поэтому бьют его все время и с земли, и истребители не уходят.

«Вот шляпа. Как только до сих пор никого не сбили…»

Кончилась очередная осторожная атака врагов, и, как только они начали выход из нее вверх, Матвей повел своих летчиков в левый разворот. Немцы отстали.

…Под крылом, видимо, своя территория. «Где я? Хватит ползать у земли».

— Смотреть за воздухом!

Высота в двести метров открыла Матвею темные дали… Перед глазами — петля железной дороги. Осипову не понадобилась карта. Ему это место было памятно по сорок второму году — здесь ему пришлось тогда выползать с нейтральной полосы.

Все заметно упростилось: Северный полюс, солнце, земля, карта и самолет в голове переместились в разных направлениях и вошли в единую систему координат. Компас и его показания больше не беспокоили Осипова, хотя и были по-прежнему ложными. Жара в кабине существовала и не уменьшалась. Но капельки пота на лице и влажные перчатки были, видимо, не только от духоты, напряжение опасности и ответственности — тяжелей жары.

Местонахождение самолетов стало Матвею известно, но свой аэродром оказывался недосягаемым. В баках для этого не хватало бензина. И Осипов решил посадить группу на ближайший аэродром. Их много сейчас было создано, настоящих и ложных, действующих и запасных вдоль реки Оскол. Важно только было сесть на аэродром к штурмовикам, потому что у истребителей или бомбардировщиков могло не оказаться нужного инструмента, запасных частей и мало ли еще каких-то «необходимостей» — самолеты ведь шли с боевого задания. И если нет раненых и серьезных повреждений, если никто не поломает машину при посадке на незнакомом аэродроме, то они часа через два-три доберутся домой. Его тревожило только одно обстоятельство: они с Мельником забрали в бой последние исправные самолеты, и теперь в полку почти ничего нет, если не пригнали ожидаемые новые самолеты из тыла. Техники и инженеры с ног сбились: день и ночь ремонтируют и латают, но не успевают. Да и облетывать каждую машину после ремонта надо. На это опять подавай время и летчиков, а их, опытных, тоже свободных нет.