Книга Готический роман. Том 1 - Нина Воронель

Отто

Ральф выл так надрывно и истошно, как во время войны в сожженных русских деревнях выли голодные собаки. Услышав этот надсадный вой, Отто сразу понял, что случилась какая-то беда – тем более, что дурные предчувствия не оставляли его с момента встречи со смутной призрачной тенью, ускользнувшей от него вглубь замка. Он тут же оставил свои попытки включить телевизор и помчался во двор, изо всех сил нажимая дрожащей ногой на педаль максимальной скорости.

Он стремительно выкатился из дверей и, резко затормозив, осмотрелся, пытаясь выяснить, что случилось. С виду не случилось ничего: вокруг было пусто и спокойно – никто не ломился в ворота и не лез через стену. Только Ральф застыл посреди двора в не свойственной ему позе одинокого волка, воющего на луну, и, высоко закинув голову, сотрясал пространство пронзительными горловыми трелями, напоминающими рев сирены перед воздушной тревогой.

Отто подъехал вплотную к псу и стукнул лапой в рельс, чтобы привлечь его внимание. Пес, не поворачивая головы и ни на секунду не смолкая, вежливо взмахнул хвостом, давая понять, что он видит хозяина и уважает его, но не может прервать свою похоронную арию. Тогда Отто развернул кресло, установил его рядом с Ральфом и, страшным усилием воли вскинув ввысь непослушную голову, устремился взглядом туда, куда неотрывно, словно притянутый магнитом, был направлен взгляд больших черных глаз пса. Там не было ничего, кроме неприступной красной скалы, возносящей свою зубчатую вершину над зубчатой стеной и сторожевыми башнями замка. Красота этой взлетающей в небо каменной громады давно перестала поражать воображение Отто, и он уже готов был перевести взгляд в другую точку, как внимание его привлекла неправдоподобно длинная змея, ползущая по красному боку скалы.

Отто закрыл глаза, проклиная свое слабеющее зрение и склонный к панике стареющий мозг. Потом открыл глаза и снова посмотрел на скалу: длинная, сверкающая блестками чешуи змея продолжала виться по камню. «Дракон!» – в ужасе подумал Отто, сам удивляясь собственной глупости. И тут он услышал знакомый шелестящий звук несущегося с большой высоты вниз потока воды.

Надо же, какая чушь может прийти в голову от страха, – дракон! Да ведь дракон – это детская игрушка по сравнению с той бедой, которая случилась наверху: там прорвало шлюз. Никто лучше Отто не мог оценить размеры бедствия, тоннами воды обрушившегося на замок: ведь именно он через несколько лет после войны перестроил там всю систему водоснабжения, отвел в трубы воду, необходимую для жизни, для сада и для разведения свиней, а остаток направил в специально вырубленный в скале водоем, наглухо перекрытый мощным шлюзом.

Невозможно было понять, как вода могла прорвать надежно сконструированный шлюз, подлежащий регулярной ежегодной проверке. Если только не предположить, что кто-то открыл его намеренно, неясно только – зачем? И тут Отто вспомнил промелькнувшую в полутьме подземного коридора тень и почти задохнулся, пронзенный внезапной догадкой: кто-то задумал расправиться с Ури! Но кто мог знать, что он спустился в цистерну? Кто мог это знать? Из всего этого сумбура мыслей Отто привычно выделил главную: скорей всего, Ури уже успел пробраться в сокровищницу Губертусов через узкий туннель, по которому сейчас вслед ему мощным потоком хлынула вода. Если этот поток не застиг мальчишку в пути, он вряд ли его прикончил, зато наверняка наглухо отрезал ему выход.

Отто прикрыл глаза и, по мере сил отключившись от заунывного воя Ральфа, попытался представить себе хорошо знакомый ему когда-то путь из цистерны в сокровищницу. Все сходилось прекрасно: даже такому ловкачу, как израильский десантник, наверняка не под силу проплыть из сокровищницы обратно в цистерну через затопленный извилистый проход, по которому и посуху-то пробираться нелегко. Да, мальчишке там сейчас приходится несладко! У него еще есть шанс какое-то время побарахтаться в замкнутом пространстве, – потолок в сокровищнице высокий, так что вода вряд ли сможет заполнить ее доверху, а воздух будет поступать через ту хитрую ловушку, через которую Отто отправил туда Карла. Но долго он в холодной воде не продержится. И если он даже умудрился бы благодаря своей силе и сноровке вырваться из водного плена и угнездиться в какой-нибудь мелкой выбоине на стене, все равно он отлично понимает, что выбраться из сокровищницы невозможно. Само собой получалось, что Отто исхитрился замуровать в тех же стенах и второго своего соперника.

Выходило, что у него были все основания торжествовать, – ведь вчера вечером он смирился было с тем, что перехитрить мальчишку ему не удастся, а вот удалось! Но голова у Отто почему-то не закружилась от торжества, и кровь не начала пульсировать быстрей от радости победы. Он точно помнил, что вчера он мечтал о гибели наглого мальчишки, посмевшего разгадать его тайну, а сегодня, когда мечта эта осуществилась не без его участия, – ведь мальчишка полез в подвал, чтобы убрать с глаз доказательства преступления Отто! – именно в этот счастливый момент в душе Отто что-то не заладилось: ему совершенно некстати захотелось поднять тревогу и вызвать спасателей. Он даже разок-другой брякнул лапой по рельсу, но тут же сам себя остановил, – звать-то все равно было некого, разве что того умельца, который открыл шлюз. А что, если это не призрак Карла, а сам Карл, который сумел тогда выбраться живым из подстроенной ему Отто ловушки и теперь явился мстить? Тогда тем более надо поторопиться и придумать, как толково поднять тревогу – ведь, как нарочно, именно сегодня в замке нет никого, ни Инге, ни Клауса, ни Габриэлы! А может, не «как нарочно», а именно нарочно: их нет, потому что кто-то позаботился, чтобы их не было? Что же тогда делать, что делать?

Голова Отто начала раскалываться от сознания собственного бессилия и от истошного воя Ральфа, заткнуть пасть которому Отто тоже был не в силах. Что ж, значит, так тому и быть: он ничего не может сделать, он – старый беспомощный инвалид, ему эта задача не по плечу. Ему остается только собрать последние ошметки воли и покатить кресло обратно к себе. Там он сможет немного отдохнуть, а потом, если ему удастся справиться с головоломной современной техникой, побаловать себя препохабным фильмом про приключения двух студенток. Так он и поступит.

Принявши это мудрое решение, Отто мучительно напрягся, нажал на педаль и начал разворачивать ставшее непослушным кресло, направляя его к своей двери. Когда он наконец усмирил неуступчивые колеса и они неуверенно покатили отяжелевшее кресло в нужном направлении, вой за его спиной неожиданно стих. Обернуться Отто не мог, да это оказалось и ненужным, – Ральф одним мощным прыжком опередил его и с громким лаем преградил дорогу его креслу. На умной морде пса можно было прочесть упрек, обиду и мольбу. «Этот дурацкий пес верит, что я могу навести порядок!» – не без некоторого восторга подумал Отто и попытался наехать на могучего серебристого зверя. Зверь, не ожидавший от хозяина такого вероломства, слегка озверел и решил не сдаваться, поскольку азбукой Морзе он не владел и хозяин не мог загипнотизировать его безотказными формулами команд. Тогда хозяин тоже озверел, и они застыли друг против друга, неспособные ни уступить, ни разойтись с миром.

Пока пес и человек, глядя друг другу в глаза, неподвижно стояли посреди двора, Отто все время слышал непрекращающийся шорох уже слабеющего, но все еще мощного потока, срывающегося со скалы в цистерну по каменной трубе, которой завершался вырубленный в стене старинный акведук. Слушал и содрогался, представляя себе, что чувствует при виде равномерно ползущего вверх уровня воды мальчишка, запертый в вонючем подвале вместе со сгнившими останками Карла, из-за которых он в этом подвале оказался. Отто мысленным взором видел искаженное ужасом лицо мальчишки – а кто бы в этой ситуации не ужаснулся? И одновременно он видел то же лицо, с любопытством склоненное над ним, – и это было невыносимо. Но особенно невыносимым было воспоминание о том, с какой осторожной ловкостью пальцы мальчишки касались его старого тела, когда тот менял ему пеленку. Черт побери, как-то неожиданно выходило, что он не простит себе, если допустит, чтобы мальчишка погиб – как, например, он сможет наслаждаться фильмом о приключениях двух студенток? Ведь его теперь до конца дней будет преследовать воспоминание о том, как они с Ури почти в обнимку сидели вчера на спрятанном от Инге плане замка, с притворным интересом пялясь на экран.