Книга Дюна: Пауль - Брайан Герберт

Изображение Рессера померкло и исчезло, когда в небо взлетели грумманские ракеты. Скорее, это был жест неповиновения, нежели намерение причинить урон наступающим армиям, но этот жест показывал, насколько далеко готовы зайти грумманцы.

Охваченный гневом и возмущением Лето отдал своим войскам приказ наступать на город-крепость.

~ ~ ~

Пытаться планировать каждую деталь большой и сложной битвы — это все равно что составлять подробную карту дующих ветров. Надо ожидать хаоса, непредсказуемости и сюрпризов. Это все, что надлежит знать.

Йоол Норет, первый мастер меча

С расположенного в безопасном горном укрытии командного пункта Раббан наблюдал за впечатляющей и безупречно организованной высадкой неприятельских армий. Поражало даже само количество военных фрегатов. Какие расходы! Он знал, как дорого обошлась дяде посылка на Грумман всего одной дивизии. Дом Атрейдесов и Дом Эказов издержали на этой высадке раз в десять больше.

Для Раббана это было показателем того, насколько разъярились герцог Лето и эрцгерцог Арманд после свадебного нападения. Раббан не смог сдержать улыбки. Плохо, что Дом Харконненов не может открыто присоединиться к виконту Моритани, но Раббан понимал, что дядя поступил мудро, позволив виконту одному попасть в западню.

Провокация определенно сработала, но все же Раббан не вполне понимал планы виконта. Наверное, дядя был лучше осведомлен об истинных намерениях Моритани.

В шлеме с черным плюмажем (отличие главнокомандующего) Раббан как влитой сидел в седле, осматривая поле будущего сражения. Он то и дело напрягал мышцы, до того не терпелось ему броситься в драку. Но первый удар должны принять эти грумманские вояки, а уж потом настанет его черед.

Первой в наступление шла эказская армия; высадившиеся с многочисленных фрегатов солдаты в пешем строю должны были атаковать противника, пройдя по обширной пыльной равнине, бывшей когда-то морем. Конфигурация этой равнины диктовала построение войск. Солдаты Атрейдеса шли во втором эшелоне наступления.

Половину кавалерии Раббан расположил в резерве, на скалистом берегу. Позади, на склонах горы, находилась прикрытая защитным полем крепость виконта. Раббан получил от него строжайший приказ демонстрировать противнику готовность к обороне, но ни в коем случае не выступать самому навстречу врагу.

Сильный конь, на котором сидел Раббан, волновался и нервно переступал из стороны в сторону. Раббан нажал кнопку на ручке управления, послав электрический импульс в определенный участок мозга коня, принудив его стоять спокойно. У него не было ни времени, ни терпения приучить к себе животное, поэтому приходилось так грубо им управлять. Неподалеку на своих вышколенных жеребцах как влитые сидели Бром и другие лейтенанты.

Марширующие стройными рядами солдаты Эказа и Атрейдеса были защищены индивидуальными полевыми экранами. Раббан сжал полные губы, прикидывая возможную тактику. Если выстрелить сейчас по наступающим хотя бы из одного лазерного ружья, то последует взрыв такой неимоверной силы, что все войска превратятся в пар. Но Раббан не собирался заходить так далеко, даже если бы смог придумать способ избежать поражения ударной волны. Такая тактика привела бы к непредсказуемым последствиям и породила бы множество неприятных вопросов в Ландсрааде.

Полевые щиты с обеих сторон делали бессмысленным применение артиллерии и ракет, поэтому битве предстояло быть по-настоящему средневековой: меч против меча, искусство рукопашной схватки и сила решат исход боя. Раббан явственно представлял себе шум сражения.

По мере того как шеренги эказских солдат медленно приближались к Ритке, нетерпение Раббана нарастало, от злости он судорожно сжимал и разжимал кулаки. Виконт приказал ему ждать, особо запретив высылать войска вперед для встречного боя. Раббан недовольно застонал. Какая глупость — упускать такую возможность! Зачем тратить столько времени и ждать, когда неприятель подберется к Ритке без потерь?

— Наши войска могут перехватить их прямо сейчас! Это сражение или нет, в конце концов?

Прежде чем поспешный приказ сорвался с губ Раббана, раздался низкий властный голос Брома:

— Надо дождаться подходящего момента. Еще не время.

— Но это же безумие. Когда наступит этот подходящий момент? Посмотрите на них!

— Виконт знает свой план. Не дело воина менять планы своего командира. Надо повиноваться и просто ждать сигнала.

Раббан заскрежетал зубами, вдруг вспомнив, что, по сути, виконт Моритани не является его командиром.

Вдруг послышались звуки рогов, пронзительные свистки, скрежет металла о металл и даже небольшие взрывы. Бром сделал знак, протянув руку в сторону обширных, крытых брезентом загонов и стойл, где содержались призовые жеребцы Генги. Понукаемые орущими воинами, чудовищные кони начали выходить из ворот загонов — сотня за сотней свирепых животных — с длинными шипами и острыми как бритвы клинками. Обойдя холмы, жеребцы неудержимой массой хлынули на равнину и бросились навстречу наступающему неприятелю. Улюлюкающие, вооруженные палками воины разбежались, дав дорогу коням, и отступили к загонам и конюшням. Жеребцы продолжили свой неудержимый бег сами.

Такого Раббан не ожидал. Он рассмеялся и, оглянувшись, посмотрел на Брома.

— Да, теперь я очень рад, что мы ждали.

Когда войска Атрейдеса пошли вслед за армией Эказа, Пауль, вооруженный шпагой и кинжалом, занял свое место в строю. Он шел между Дунканом и Гурни — оба были готовы защитить молодого человека ценой собственных жизней. После того как им с Дунканом удалось отразить нападения убийц в каладанских джунглях, Пауль настоял на своем участии в грумманской операции, несмотря на явное нежелание отца.

— Если тебе суждено в один прекрасный день стать герцогом, Пауль, то ты должен научиться командовать и повелевать, — сказал Лето. — Старайся оценивать целостную картину битвы и определять свое в ней место. Ты не обычный солдат.

— Но я же пока еще не герцог, отец, — ответил Пауль. — Ты уже говорил раньше, что, так как я имею право принимать решения, которые могут стоить жизни другим людям, я должен понимать, через какие испытания они проходят, исполняя мою волю. Эта битва — вопрос чести, а не славы или завоевания, но разве не на чести зиждется Дом Атрейдесов?

Лето, печально улыбнувшись, был вынужден уступить.

— Если бы я в это не верил, то ни за что не взял бы тебя на Грумман. Все хорошо, тем более что Дункан и Гурни не спустят с тебя глаз.

Пауль сознавал, что как воин он не уступал ни одному солдату в армии, и, кроме того, его будут охранять такие проверенные бойцы. Правда, он не сомневался, что и отец будет следить за ним со своего командного пункта.

Но сейчас они маршем шли по девственной равнине будущего поля битвы. Впереди была такая масса идущих в ногу защищенных электронной броней солдат, что Пауль сомневался, удастся ли ему принять участие в сражении.