Книга Неукротимая Анжелика - Анн Голон

Если бы ему удалось вырвать безбожие из груди этих «попов», имамов чуждой ему религии, какое было бы деяние во славу Аллаха! Он долго готовил свою речь, и сейчас чувствовал себя исполненным священного жара и уверенности в победе.

Он пожелал, чтобы вокруг него стояли лишь три десятка черных стражей, вооруженных длинноствольными мушкетами с серебряными прикладами. За его спиной держались два негритенка, один из которых обмахивал его опахалом, а другой держал зонт. Алькаиды и ренегаты в роскошном облачении, в тюрбанах и затканных золотом мантиях сидели на корточках вокруг владыки.

Священники появились в глубине площади вместе с двенадцатью рабами, несшими дары. Их сопровождали французский ренегат Родани, еврей Байдоран и алькаид Бен Мессауд. Ради такого чрезвычайного случая святые отцы, добивавшиеся посылки миссии в Марокко вот уже несколько лет, с большим тщанием избрали своих представителей. Их было шестеро. Трое говорили по-арабски и все — по-испански. Каждый по крайней мере трижды побывал с подобными поручениями в Алжире и Тунисе и проявил себя как умелый дипломат. Возглавлял миссию его преподобие отец де Валомбрез, младший сын знатного семейства из Берри, доктор Сорбонны. Он привносил в переговоры хитроумие крестьянина и достоинство знатного вельможи. Трудно было найти человека, лучше подготовленного к единоборству с Мулеем Исмаилом.

Белые священнические одеяния с красным крестом на груди и бороды святых отцов произвели благоприятное впечатление на султана. Они походили на дервишей, столь чтимых мусульманами.

Мулей Исмаил заговорил первым, начав с выражений гостеприимства, хваля рвение и добросердечие священников, подвигнувшие их на столь дальнее путешествие к своим собратьям по вере. Он воздал хвалу и королю Франции. Преподобный отец де Валомбрез, хорошо знакомый с жизнью версальского двора, мог подробно ответить на расспросы, заверив, что король Людовик XIV по значению и великолепию своих деяний признан величайшим монархом христианского мира.

Мулей Исмаил одобрительно кивнул и начал восхваление своего великого Пророка и мусульманского Священного Закона. Анжелика издали не могла следить за длинной речью, но видела, что султан все более и более распалялся. Его лицо сияло, словно грозовые тучи, временами пробиваемые солнцем. Под солнечными лучами это лицо становилось то иссиня-черным, то золотистым. Он размахивал сжатыми кулаками, словно боевыми палицами, призывая собеседников осознать свои заблуждения, признать, наконец, с очевидностью, что учение Магомета — единственный с сотворения мира чистый источник Истины, выверенный и определенный пророками. Конечно, он не приказывает им отречься немедленно, поскольку явились они как послы, а не рабы. Но он призывает их к этому, чтобы потом не держать перед Всевышним ответ за то, что этого не сделал.

Ему доставляет истинное страдание видеть на своей земле столь ограниченных людей, погрязших в заблуждении. Счастье еще, что они не исповедуют кощунственное учение о троице, осмеливающееся утверждать, что есть три бога в одном.

— …Ведь ясно, что Бог один! Он выше того, чтобы иметь сына. Иисус подобен Адаму, созданному вместе с землей. Он лишь посланник Бога, а его Слово — это Его дух, ниспосланный Марии. Хотя, конечно, Сатана не коснулся ни Христа, ни Матери Его. Так верьте же в Бога и в Пророка его, не говорите, что Бог — в трех лицах, и вам станет хорошо…

Отважные святые отцы терпеливо снесли эту долгую проповедь, может статься, ниспосланную им в наказание за все поучения, какими они донимали других. Они остереглись уточнить, что их братство называется Братством Святой Троицы, а Братство Святых Даров — лишь другое, побочное его название. Колен Патюрель в своем письме настоятельно советовал пользоваться только им, и теперь они убедились, сколь он был прав.

Они поблагодарили султана за заботу об их святости, и заверили, что именно для того, чтобы достичь этой цели, следуя христианским заповедям, они отправились из такого далека, чтобы освободить своих братьев. Но хотя они были бы счастливы ему угодить, им невозможно сменить веру, ибо столь длинный путь они проделали именно ради выкупа их братьев-христиан.

Султан признал силу их доводов и сделал над собой усилие, чтобы не выказать разочарования.

Меж тем рабы распутали веревки тюков и отбили крышки ящиков. Священники принесли в дар несколько кусков богатых тканей, сукна из Бретани и Камбре в чехлах, расшитых золотом, а также три драгоценных перстня и три ожерелья. Мулей Исмаил надел перстни на пальцы, а ожерелья разложил перед собой на земле. Время от времени он брал их в руки и рассматривал. Наконец, распаковали часы. Их циферблаты не слишком пострадали от путешествия. Те часы, что побольше, были с золотым маятником в виде солнца и с цифрами из голубой эмали с золотыми перегородками.

При виде такой красоты султан преисполнился младенческого восторга. Он заверил святых отцов, что выслушает их милостиво и возвратит двести рабов! Никто не мог надеяться на подобную щедрость!..

Тем же вечером, чтобы выказать свою радость и отблагодарить монарха, рабы устроили около обводного рва большой фейерверк. Давид из Льежа и Жозеф-Тома из Сантонжа были весьма умелыми пороховых дел мастерами и затеяли такой спектакль, какого мавры никогда не видели. Из мрака возникла огненная птица, летящая над каналом. Извергая из клюва пламя, она подожгла корабль, галеру и дерево, и все это пламенело в ночи.

Мулей Исмаил был растроган. Он даже сказал, что одни лишь рабы любят его истинной любовью. Ведь когда он одаривает собственных подданных или придворных, те вместо благодарности просят еще, а пленные христиане восхищают его от щедрот своей радости.

И в тот же день он повелел сшить себе плащ из особо приглянувшегося ему бретонского зеленого сукна.

Глава 18

Женщины долго любовались фейерверком. После серьезных колебаний, видя, что климат в замке потеплел, Анжелика попросила у Османа Ферраджи позволения повидать одного из святых отцов миссии, поскольку она нуждается в духовной помощи. Верховный евнух не счел разумным отказать ей.

Два евнуха были посланы в еврейский квартал, где священники ожидали исхода переговоров, принимая пленных, каждый из которых умолял внести его в список отпускаемых французов.

Преподобный отец де Валомбрез был приглашен последовать за черными стражами: одна из жен Мулея Исмаила желает поговорить с ним. При входе в гарем ему завязали глаза. Он оказался перед кованой железной решеткой. За ней сидела плотно закутанная женщина, заговорившая к его удивлению, по-французски.

— Думаю, святой отец, вы удовлетворены исходом вашей миссии? — спросила Анжелика.

Священник осторожно заметил, что дело еще не завершено, настроение султана переменчиво, рассказы пленных, которые он всякий день выслушивает, не вселяют в него особых надежд. Один Бог знает, как он торопится возвратиться в Кадикс вместе с несчастными, чьи души в опасности под властью столь порывистого государя.

— А так как вы были христианкой, сударыня, — я не сомневаюсь в этом, услышав вашу речь, — я бы попросил вас вступиться за нас перед вашим повелителем, чтобы его снисходительность и добрая предрасположенность не иссякли.