Книга Убить зверя - Виталий Гладкий

Былое вдруг будто разбудило Егора Павловича. Куда-то исчезла черная меланхолия, в тело вступила злая энергия, заставившая сердце встрепенуться и забиться сильно и мощно, а вялая кровь, едва-едва наполнявшая вены и артерии, побежала по ним как горный поток. Старик буквально пожирал глазами самодовольную физиономию Чагиря, и оратор в какой-то момент ощутил флюиды ненависти, исходившие из толпы. Пахан даже запнулся, но все-таки довел свой панегирик усопшим до конца. Когда он спускался со специального возвышения, своего рода кладбищенской трибуны, то его лицо было бледным и понастоящему озабоченным.

Старик постарался уйти одним из первых, едва были сняты охранные кордоны. Но перед этим он поинтересовался у близстоящих как теперь зовут человека, когда-то носившего кличку Чагирь. Егор Павлович совершенно не сомневался, что пахан в очередной раз сменил личину. Так оно и оказалось. Судя по реакции тех, к кому он обратился с вопросом, пахан в городе был фигурой весьма заметной. Потому старик не стал продолжать расспросы, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Он был уверен, что все остальное узнает из других источников.

Уже сидя в кабине своего "джипа" Егор Павлович вдруг рассмеялся. Однако услышь кто-нибудь этот смех, у него мороз пошел бы по коже.

Глава 31. Приговор

Пробуждение было долгим и тяжелым. Раскалывалась от боли голова, шумело в ушах, а во рту воцарилась пустыня, превратившая язык в непослушный, потрескавшийся от жажды обрубок. С трудом разлепив тяжелые веки, Клевахин подвигал руками и ногами и убедился, что не связан. Комната, где его заперли, была мрачной и неухоженной. Скорее всего, она служила мастерской или подсобкой: в углу стоял верстак, там же лежали деревянные бруски и обрезки досок, у противоположной стены в полном беспорядке валялись банки с краской и кисти, а сам он покоился на куче ношеной одежды и подозрительного вида тряпок.

Когда прояснилось в голове, майор принялся исследовать свое узилище. Дверь оказалась запертой.

Клевахин толкнул ее два раза и убедился, что она сработана на совесть и прошибить ее может лишь какойнибудь мастер боевых искусств, к которым он себя никак не мог причислить, так как знал всего несколько приемов, выученных еще в глубокой юности. Впрочем, опер не сомневался, что к двери приставлен недремлющий страж с "дурой" приличного калибра, а потому постарался на время упрятать свои мысли о побеге куда подальше. Окно было на три четверти заложено кирпичом на очень прочном растворе, а прямоугольный кусок стекла вверху, откуда брезжил рассеянный свет, перечеркивали толстые прутья решетки. Порыскав по комнате, майор убедился, что в ней нет ни одного железного предмета, мало-мальски похожего на холодное оружие. Этот факт добавил к незатихающей головной боли и приличную толику уныния. Клевахин вовсе не рассчитывал на снисхождение со стороны Джангирова; мало того – он очень удивился, что до сих пор еще жив. Но майору почему-то с трудом верилось в благополучный для него исход пленения. Он так много знал, что главный сатанист города просто обязан был закрыть ему рот до скончания века.

Однако не закрыл. Пока. Почему? Ответ напрашивался сам по себе: значит Джангиров не так уж и уверен в своем дьявольском зелье, развязывающем несговорчивым языки. Что если Клевахин даже под влиянием наркотического напитка не сказал правду о местонахождении Лизаветы? Выходит, сейчас идет проверка, а после… Лучше об этом не думать. И так понятно, без душещипательных комментариев…

Клевахин заметил старый алюминиевый чайник с водой, стоявший на верстаке, когда начал методически обыскивать помещение в поисках хоть чего-нибудь, способного сыграть роль палочки-выручалочки, когда он отправится в свое последнее путешествие в этой жизни. Майор жадно схватил его, припал к носику и не отрывался, пока не выпил до дна. Вода была стоялая, с неприятным керосиновым запахом и предназначалась вовсе не для питья, а для каких-то хозяйских нужд, но в этот момент она показалась Клевахину вкуснее нарзана.

Немного утолив жажду, приободрившийся майор продолжил свои изыскания. И наконец нашел нечто стоящее – длинный толстый гвоздь, завалившийся между половицами. Вытащив его оттуда при помощи щепки, он быстро спрятал его в носок и довольно ухмыльнулся – пусть и маленькая, но все-таки радость…

За окном стало уже совсем темно, когда в доме послышался топот ног и разговор. Затем громыхнул засов и на пороге появился внушительный силуэт – в подсобке свет так и не зажгли, и лампочка горела только в узком коридорчике за широкой спиной кого-то из подручных сатаниста.

– Выходи, – буркнул недовольный голос, и Клевахин покорно потопал впереди здоровенного "быка", в котором он признал водителя БМВ.

На этот раз его провели не в гостиную с портретом, а в небольшую квадратную комнату, вдоль стен которой стояли массивные шкафы с книгами, большей частью старинными. Возле письменного стола в креслевертушке сидел Джангиров и небрежно листал какой-то журнал.

– Вы плохо выглядите, – без обиняков сказал сатанист, посмотрев на майора своими черными немигающими глазами.

– Спасибо за комплимент, – парировал Клевахин. – У меня, кстати, раскалывается от боли голова и я хочу пить.

Джангиров, посмотрев за спину майора, кивнул, и спустя несколько секунд в руках опера уже находилась бутылка минералки и стакан, доставленные все тем же "быком". Клевахин не стал изображать из себя хорошо воспитанного человека и одним духом высосал воду прямо из горлышка.

– Надеюсь, сюда не подмешали какой-нибудь гадости? – спросил Джангирова опер, передав пустую бутылку безмолвному стражу за своей спиной.

– Зачем? – пожал плечами сатанист. – Вы любезно рассказали нам все, что вам известно.

– И о чем вы меня спрашивали?

– О разном, – уклонился от прямого ответа Джангиров.

– Я оправдал ваши надежды?

– Более чем… – Бледное лицо главного сатаниста стало еще мрачней. – Вам удалось многое раскопать.

– Так ведь у меня работа такая. Каждому свое, как говорили наши древние предки. Впрочем, может и не наши, но выражение очень точно отражает суть момента. Я всего лишь делал то дело, за которое мне платят.

– Вам нужно было искать убийцу, а не лезть туда, куда вас вовсе не просили. К сожалению, вы не вняли нашим предупреждениям.

– Весьма оригинальным, доложу я вам. Кстати… – Майор заколебался, но все же продолжил: – Вы нашли Атанову?

– С вашей помощью, – не без ехидства ответил сатанист.

– Оставьте девушку в покое, – резче, чем следовало бы, сказал майор. – Она не жертвенный барашек, а вы не библейский Авраам… или кто там.

– Вот именно… – По лицу Джангирова мелькнула тень. – И вообще – это не вашего ума дело. Легавый пес должен сидеть в конуре и терпеливо ждать, пока хозяин не бросит ему кость. А вы возомнили себя палкой в колесе.

– Я настолько много за годы службы в органах видел таких, как вы, что перестал удивляться подобной наивности. Может, я и мои коллеги и легавые, но свое дело знаем туго. Рано или поздно вас прихлопнут, как назойливую муху. Если вы умный человек, то поймете о чем идет речь, ну а вдруг я в вас ошибаюсь… извините, ничем не могу помочь. Скажу только одно – с государством тягаться, это все равно, что плевать против ветра. Как только запахнет паленым, ваши дружки сдадут вас со всеми потрохами. Или – что более вероятно в нынешние времена – закопают на два метра вглубь.