Книга Анархия. Неумолимое возвышение Ост-Индской компании - William Dalrymple
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* £195,500 сегодня.
* 390 миллионов фунтов стерлингов сегодня.
* Современные эквиваленты этих сумм таковы: 25 миллионов рупий = 325 миллионов фунтов стерлингов; 1,2 миллиона рупий = 15,6 миллиона фунтов стерлингов.
Труп Индии
17 мая 1798 года, за два дня до того, как наполеоновский флот вышел из Тулона и стремительно поплыл по Средиземному морю в сторону Александрии, один-единственный высокомачтовый корабль, на этот раз гладкий ост-индийский, после семи месяцев в море причалил к реке Хугхли. На его борту находился человек, который изменит историю Индии так же, как Наполеон изменил историю Франции; действительно, хотя сегодня его имя в значительной степени забыто, в течение следующих семи лет он завоюет в Индии больше территории и быстрее, чем Наполеон завоевал в Европе.
Когда Роберт Клайв в декабре 1756 года вошел в ту же реку, отметив в своих письмах место, где воды Бенгальского залива приобрели характерный цвет ила Ганга, единственными людьми Компании в Бенгалии остались избитые и пораженные малярией беженцы из Калькутты, которые толпами умирали среди мангровых болот Сандербана в Фулте. Сама Калькутта представляла собой руины. Теперь, всего сорок два года спустя, Калькутта была одним из крупнейших городов Азии, Компания полностью господствовала в восточной и южной Индии и успешно окружила весь полуостров. Пассажир, глядя со своего причала в круглой рубке, осознавал, что его отправили на восток специально для того, чтобы довести дело завоевания и укрепления корпорации до кульминации.
Это было его первое знакомство с Бенгалией, и он был в восторге от увиденного: "Ничто не может сравниться с великолепием моего подъезда", - написал он жене по прибытии. На протяжении почти трех миль река, которая по размерам не уступает Темзе в Лондоне, окаймлена прекрасными, хорошо построенными загородными домами с портиками и колоннадами. Город представляет собой массу великолепных дворцов в том же стиле, с самой прекрасной крепостью в мире. Зелень газонов превосходит все, что вы когда-либо видели... необыкновенный эффект в такой жаркой стране. Деревья красивее, их листва пышнее, чем в любой европейской стране... Артур встретил нас в нескольких милях от города, а по прибытии в форт меня приветствовали артиллерийским залпом".
Пассажиром был новый генерал-губернатор Ричард, маркиз Уэлсли; Артур" - это его младший брат , который также недавно был отправлен в Индию и который со временем затмит Ричарда и получит титул герцога Веллингтона. Вдвоем они изменят и Индию, и Европу.
В этом не было ничего неизбежного. Братья не были ни знатными дворянами, ни выдающимися политиками и не обладали большим состоянием. Они происходили из мелких провинциальных англо-ирландских протестантов; их главными достоинствами были непоколебимая уверенность в себе, быстрый ум и необычайная наглость. Как и Клайв до них, они были агрессивными и авторитарными прагматиками, верившими, что нападение - лучшая форма защиты; как и он, они, казалось, были лишены неуверенности в себе и могли оставаться неустрашимыми перед трудностями, которые привели бы в ужас более тревожных или чувствительных людей.
На этом этапе их жизни именно Ричард, а не Артур, был звездой семьи. В двадцать четыре года он вошел в Палату общин, вскоре стал лордом Казначейства и близко подружился с премьер-министром Уильямом Питтом. Сейчас, в возрасте тридцати семи лет, когда он сошел на берег в Калькутте, чтобы сменить лорда Корнуоллиса на посту генерал-губернатора владений Компании в Индии, Ричард Уэлсли был необычайно самодостаточным молодым человеком с высоким лбом, густыми темными бровями и выдающимся римским носом. У него были глубоко посаженные, убедительные голубые глаза и твердый подбородок, изящество которого подчеркивали бакенбарды длиной в три четверти. Маленький рот был целеустремленным, а совиный блеск в выражении лица намекал на его гениальность, а возможно, и на безжалостность. Но в то же время во всех его портретах прослеживалась настороженность и даже паранойя. Этот недостаток он все чаще маскировал маской крайнего высокомерия.
В чем Уэлсли заметно отличался от своих предшественников на посту генерал-губернатора, так это в своем отношении к Компании, которой ему предстояло служить. Ведь как Калькутта теперь сильно отличалась от маленького, потрепанного городка, знакомого Клайву, так и Компания была совсем другим зверем, чем та, которой служил Клайв. В Индии она могла бы быть неизмеримо более могущественной, с армией в двадцать раз большей, чем та, которой командовал Клайв; но в Лондоне парламент неуклонно подтачивал ее полномочия и независимость, сначала Актом о регулировании лорда Норта 1773 года, а затем Актом об Индии Питта 1784 года. Эти два законопроекта во многом способствовали тому, что контроль над политическими и военными делами Британской Индии перешел из рук директоров Компании на Лиденхолл-стрит в руки Контрольного совета - правительственного органа, созданного в 1784 году для надзора за деятельностью Компании на другом конце города, в Уайтхолле.
Уэлсли был, несомненно, человеком правительства и, в отличие от своих предшественников, не скрывал своего "полного презрения" к мнению "самого отвратительного притона Дома Индии". Хотя он и завоевал для директоров огромную империю, для этого он едва не обанкротил их компанию, и с самого начала было ясно, что он ставил перед собой гораздо более амбициозные цели , чем поддержание прибыли компании, которой он должен был служить, но чей меркантильный дух он на самом деле ненавидел.
Не зная о том, что руководители Компании, Уэлсли отправился на Восток, имея в голове две совершенно четкие цели. Он был полон решимости закрепить Индию за Британией и в равной степени был полон решимости вытеснить французов с их последних плацдармов на субконтиненте. В этом он следовал указаниям Генри Дандаса, президента Контрольного совета, чья франкофобия была передана восприимчивому Уэлсли во время серии продолжительных брифингов перед тем, как новый генерал-губернатор отправился в Индию.
В частности, Дандас поручил Уэлсли "очистить" те очаги власти индийских князей, которые были "заражены" французским влиянием - а именно дворы Типу Султана Майсурского, Низама Али Хана Хайдарабадского и сеть соперничающих вождей, управлявших великой конфедерацией Маратха - все они собрали армии сепаев, обученные французскими наемниками и ренегатами, и все они потенциально могли быть использованы против британцев и в пользу французов. В период национального кризиса, когда Британия находилась в состоянии войны не только с Францией, но и с Голландией и Испанией; когда ее последний союзник - Австрия - только что сложила оружие; когда на флоте Ла-Манша вспыхнул морской мятеж; когда Наполеон разрабатывал планы морских вторжений в Ирландию, находившуюся на грани восстания, и на южное побережье Англии, британское
