Книга Кошка из Валесса. Игра теней - Ева Маева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тогда я не понимаю. Почему ты лишил меня Посвящения?
Таящийся легонько ухмыльнулся, по-видимому, до последнего надеясь, что я смогу догадаться сама, а потом наклонился в мою сторону и сообщил:
— Не я лишил его тебя, Ниса. Ты сама это сделала. Когда умерла.
Иррова тень! А ведь и правда…
Мне как-то раньше никогда не приходило в голову, что клятва Посвящения действовала только до смерти. В любой другой ситуации большее и не было нужно, ведь ни у кого из богов, кроме Агрифа, не было власти над человеческими душами, и те не могли продолжать своё божественное служение в Нижнем мире… Но я-то была исключением, которое погибло и вернулось из мёртвых, готовое снова отправиться за своим избранным богом.
Вот только моё Посвящение ему так и осталось лежать где-то в могиле, которую даже не успели для меня выкопать. И от осознания этого у меня внутри вдруг стало демонически пусто.
— Посмотри на эту ситуацию с другой стороны, — неожиданно предложил мне Ирра, заметив, что его объяснение едва ли приподняло моё настроение, — Ты же всегда мечтала умереть, как моя Посвящённая. И ты смогла исполнить свою мечту. У тебя теперь новая жизнь. Ты вольна поступать, как тебе вздумается. И я больше не имею над тобой никакой власти…
Мужчина заговорщически ухмыльнулся, хаотично сверкнув мне своими янтарными радужками, в отблесках которых мне померещилось хищное напряжение его внутренней тьмы. А затем Таящийся в тенях вдруг исчез и уже через мгновение возник прямо у меня за спиной, не прикасаясь ко мне, и в то же время будто прильнув ко мне всем своим человеческим телом.
— Если только ты не попросишь меня её вернуть, — наклонившись к самому моему уху, полурычаще закончил Ирра, в один миг взбудораживая все мои самые дерзкие помыслы пьянящим теплом своего несуществующего дыхания, дотронувшегося моей неприкрытой шеи и безмолвно обещавшего этим не ограничиваться.
А вместе с рокочущим голосом моего бога, пробравшим меня сладкой дрожью до кончиков пальцев, всё вокруг нас с Таящимся разом перестало существовать, словно он вновь окутал нас двоих своей внутренней тьмой, укрывшей нас от целого мира. Вот только дело на сей раз было не в нём, а во мне. И в моих неодолимых желаниях.
Это я не хотела замечать никого, кроме моего воплощённого бога и его откровенных янтарных взглядов.
Это я не хотела думать о нашем прошлом и будущем, сосредоточившись лишь на настоящем, где мы были вдвоём.
Это я не хотела беспокоиться об Эльме, Дейране и ком угодно ещё, с кем нас обоих до сих пор что-то связывало.
Сейчас я крайне эгоистично думала лишь о себе. И о том, чего действительно желала только себе самой, пускай даже понятия не имела, куда это могло меня привести.
— Ты прекрасно знаешь, о, Таящийся в тенях, — предвкушающе улыбнулась я, вполоборота повернувшись к своему богу, ожидавшему моего ответа с крайне недвусмысленной и весьма демонической ухмылкой, — Моё сердце всегда принадлежало только тебе.
Эпилог
Эпилог
30 лет спустя
Небо над Легердом, столицей Акроса, сегодня было затянуто густыми, серыми тучами, из-за которых далёкое полуденное солнце едва дотрагивалось до покрытых наледью крыш и ничуть не согревало собравшихся на площади горожан. Впрочем, люди от этой прохлады вовсе не унывали, ведь такая погода для горной весны была совершенно обычной, и потому они предусмотрительно облачились в нарядные тулупы и шапки. А вдобавок периодически подносили к губам чашки с благословлённым Энолой горячим вином, которое не только согревало их изнутри, но ещё и приводило в весёлое расположение духа, в этот особенный день совершенно не лишнее.
Ведь всё-таки на Касэте и, в частности, в Акросе сегодня был большой и радостный праздник. День Охоты, как его называли официально. Или День Освобождения, как его окрестили в народе. По традиции в Легерде этот праздник всегда отмечали с особым размахом, прямо на главной площади, где было достаточно пространства, чтобы вместить добрую половину жителей города. С одной стороны этой площади возвышался величественный графский дворец, богато украшенный лентами, стрелами и прочими символами развернувшегося в Коалиции праздника, а с трёх остальных её окружали дома наиболее знатных и богатых жителей этого города, точно так же нарядившиеся в честь Дня Охоты.
В центре же главной площади стояла великолепная белая статуя, олицетворявшая собой женщину, которой и был посвящён весь сегодняшний день. И вокруг которой даже спустя столько лет не утихали обсуждения и споры жителей всей Коалиции, ведь ни один человек при всём желании не мог остаться равнодушным по отношению к ней.
У этой женщины было много имён, и в то же время не было истинного, словно она специально укрыла его от людей. В разных частях Касэта её называли совершенно по-разному: Освободительница. Охотница. Вознесённая. Владычица кошек. Танцующая с клинками.
Последнее имя, судя по всему, и стало вдохновением скульптора, изготовившего изображение этой женщины, украшавшее площадь перед замком Ле’Куиндов: босоногая и облачённая в роскошное платье, она танцевала какой-то экзотический танец, ловко прикрывая своё лицо от свидетелей лихим веером смертоносных кинжалов. Впрочем, и кошкам, которым эта женщина покровительствовала, на статуе тоже нашлось своё место. Правда, уже не искусственным, а живым и громко мурлыкавшим, собравшимся вокруг скульптуры, словно что-то незримое тянуло их к ней.
Хотя, быть может, причина этого притяжения крылась не в чём-то таинственном, а в многочисленных мисочках с рыбой и мясом, которые ради своей богини почитавшие её жители Легерда оставили у подножия великолепного изваяния.
Среди столпившихся на площади горожан особенно ярко выделялась маленькая суетливая девочка, белокожая и черноглазая, как все дакрасцы, да к тому же одетая в пёстрый наряд кочевников. Она стояла рядом со своей бабушкой и беспрестанно дёргала ту за юбку, задавая десятки вопросов, на каждый из которых она искренне желала узнать ответ. И её бабушка, пускай и явно утомлённая неугомонностью своей юной внучки, всё же с улыбкой объясняла той любые интересовавшие её вещи, поскольку Танцующая, которой был посвящён этот праздник, всегда благословляла любопытство людей.
— Бабушка, а почему тут стоит эта тётя? — задала свой очередной вопрос девочка, указав пальчиком на статую в центре площади, игриво взиравшую на собравшихся у её подножия людей из-под своих полуприкрытых век.
— Ох, эта история тянется из далёкого прошлого, моя милая, — с неизменной терпеливой улыбкой ответила бабушка, ласково поглаживая внучку по волосам, — Ещё до твоего и даже
