Книга Геннадий Селезнёв: о нем и о его времени - Татьяна Александровна Корсакова

зале в любой момент — ему помогало владение ситуацией, знание страны и событий в ней, умение быстро заставить депутатов сосредоточиться. Ведь какие они были, депутаты? В целом и каждый по-своему?

Интересно охарактеризовал «качество» контингента второго созыва Госдумы РФ в целом Николай Иванович Рыжков, бывший генеральный директор «Уралмаша», председатель Совмина СССР, затем депутат Госдумы, а с 2003 года член Совета Федерации Федерального собрания РФ:

«В 1995 году я был избран депутатом Государственной Думы второго созыва. Председателем Государственной Думы этого созыва стал Геннадий Николаевич. Исполнять свои обязанности на этом посту ему было нелегко. Во-первых, на его годы выпало становление парламентской работы. Я в первой Думе не работал, не знаю. Но что там греха таить! Во вторую Думу люди пришли с митингов, с площадей, где они кричали, шумели, митинговали, устраивали потасовки. А здесь нужна была совершенно другая работа, здесь надо было заниматься делом, прежде всего думать, разрабатывать законы и так далее. Подавляющее количество людей, которые волею судеб попали в Государственную Думу, по-моему, даже не понимали — куда и зачем они пришли. Поэтому привести это в соответствие Геннадию Николаевичу было первое время очень тяжело. Фактически он стоял у истоков становления парламентской деятельности, создания регламента работы парламента, которым сейчас мы пользуемся. Шаг за шагом, постепенно стало всё приходить в норму, стали понимать, как надо работать. И те годы бесследно не прошли. Теперь мы понимаем и знаем, как должна работать Государственная Дума и Совет Федерации, и в этом есть его заслуга».

И всё-таки она, Дума второго созыва, стала привлекательна, а затем еще и запомнилась тем, что в нее были избраны известные, здраво и весьма интересно мыслящие люди: лауреат Нобелевской премии по физике, лауреат Ленинской премии Жорес Алфёров, бывший председатель Совета министров СССР Николай Рыжков, современный политик Галина Старовойтова, космонавты Герман Титов и Виталий Севастьянов, знаменитый кинорежиссер Станислав Говорухин, хирург-офтальмолог Святослав Фёдоров. Вышеупомянутые «взрослые люди» невольно благодаря давнему всенародному уважению к себе дисциплинировали митинговую тусовку, заставляя ее участников размышлять, сравнивать, думать и принимать взвешенные решения, делая Думу не митингом, не стычкой противодействующих элементов, а местом для дискуссий и последующего принятия законов. Это потом преемник Селезнёва назовет Думу «не местом для дискуссий»; то странное высказывание стало и до сих пор является предметом для шуток.

Глава 3

Воля к действию

Переход от состояния трудного благоденствия в СССР к неожиданной ненадежности дикого капитализма сопровождался у избирателей бывшей великой страны, по родной поговорке, попыткой куснуть собственные локти. Люди не могли поверить результатам своего «свободного» выбора. «Политическая экономика» новой России, сотворенная по зловредным рецептам Бурбулиса, Гайдара, Чубайса и прочих горе-кухарок от политики, выставила на российский стол столько яда, что от него загибались в конвульсиях и гиганты советской индустрии, и колхозы, и небесполезные объединения людей типа комсомола и профсоюзов, и оборонные предприятия, и даже творческие, самобытные явления типа Палеха и других народных художественных промыслов.

Автору этих строк довелось в разгар разрухи съездить в командировку по письму во владимирскую Мстёру. Невыносимо больно было видеть, как лишенные организованной и неплохо оплачиваемой государством работы профессиональные художники, наследовавшие мастерство от дедов и родителей, обучавшиеся при СССР в специальном училище, сбивались в артельки, что-то полукустарно изготавливали и сбывали, таясь, чтобы выжить, свои маленькие шедевры через ушлых посредников.

По всем городам и весям (т. е. деревням) России люди либо месяцами не получали зарплату, либо получали ее сковородками, бутылками молока, шинами, подушками, простынями, досками, ночными рубашками, халатами, теплыми кальсонами — смотря по тому, что выпускало их предприятие.

Любая фабрика, комбинат или завод, разворованные или исчезающие по иной причине, нуждались в новой промышленной политике от правительства, в обучении директоров, технологов, рабочих и работников отделов сбыта приемам работы по-новому, а на первых порах — хотя бы в экстренной помощи «сверху», а также в совершенно новом для бывшей страны социализма явлении — в неотложной благотворительности.

Как пытались запретить КПСС

Любовь Васильевна Олейник начала работать советником Геннадия Николаевича Селезнёва в 2000 году, когда он уже стал председателем Госдумы РФ. До этого Олейник была депутатом Госдумы I и II созывов. Они были знакомы по партии. Их объединил 1992 год, борьба в Конституционном суде.

Вспоминает Любовь Олейник:

— Мы там все и сдружились, когда шло «дело о защите КПСС». Нас было несколько десятков человек. Государство к 1992 году было уже разрушено. Мы, партия, еще пытались сопротивляться. Виктор Ильич Зоркальцев подготовил и отправил запрос в Конституционный суд о неконституционности указа Ельцина о запрете КПСС, точнее, запрос подавала целая группа бывших депутатов Верховного Совета РСФСР. Я была свидетелем со стороны КПСС. Дело тянулось несколько месяцев, его пытались затягивать. Наконец Конституционный суд принял решение, что партия может быть восстановлена, что незаконными были действия только руководителей партии, а сама партия действовала абсолютно в рамках закона.

Только в декабре 1992-го было принято это решение Конституционного суда. Но мы уже знали, что это произойдет, и заранее вели подготовительную работу по восстановлению партийных организаций на местах. Затем был проведен 2-й восстановительный съезд КПРФ. А вот КПСС — Коммунистическую партию Советского Союза — восстановить с прежним названием было невозможно, потому что не стало Советского Союза.

Геннадий Николаевич в то время был главным редактором «Правды». Он участвовал в деле защиты партии, поддерживал нас. Мы собирались, обсуждали все детали дела и с тех времен сдружились. В той комиссии из известных лиц были Иван Иванович Мельников, Купцов Валентин Александрович, Виктор Ильич Зоркальцев и другие.

Советником Селезнёва я стала позже, в 2000 году, когда он уже работал председателем Госдумы. Я его спросила: «Что это за работа у меня будет?» Он улыбнулся: «Ну, ты даешь! Проработала столько лет в Думе и ни разу с советниками не встречалась? Приходи. Чем занималась, тем и будешь заниматься». А я была заместителем председателя Комитета Госдумы РФ по вопросам местного самоуправления. Мы писали все первые законы по организации власти в стране после уничтожения Советского Союза.

— У вас подходящее для этого образование?

— Да. Я экономист, хотя первое образование — медицинское. А еще я окончила Свердловскую высшую партийную школу. У Селезнёва затем как советник также курировала региональное направление. Геннадий Николаевич очень много ездил по стране. Он старался узнать настроения людей, почувствовать их. Большую часть поездок по должности доводилось организовывать мне. Ездила вместе с ним.

Как это часто происходило? Планируется, скажем, поездка на Дальний Восток, в Хабаровский край. Запрашиваю предложения