Книга Аборигены Прерии - Сергей Калашников

Так вот, на самом деле и с самим этим Хозяином, и со следами его пребывания на планете люди встречались многократно. Просто все факты разрозненны и неубедительны, систематизировать их никто не пытался. Не от отсутствия любопытства, а потому что нас мало и мы очень заняты другими делами. А вы – мастер работы с информацией – волею случая оказались свободны. И как журналист с такой хваткой (а другого бы сюда не прислали) можете все это проанализировать и пролить свет на загадочный образ неведомого соседа.

Более того, ведь статус государственного служащего позволяет вам запрашивать официальные сведения любого содержания, и даже знакомиться с данными, полученными спутниковой группировкой за полвека наблюдений в околопланетном пространстве и на поверхности с низких орбит.

Насколько я помню, файлы с записями показаний людей, заподозренных в организации беспорядков в Ново-Плесецке, тоже опубликованы на контролируемом вами ресурсе. А ведь их деятельность как-то связана с постройкой ГОКа там, где для него нет сырья. Вот еще одна неразгаданная загадка.

Двигаемся дальше по теме.

Найдены и опубликованы карты, свидетельствующие о том, что буквально перед самым появлением на планете людей, в нескольких местах работали промышленные предприятия, от которых не осталось ничего, кроме следов веществ, использовавшихся в техпроцессах. И вместо того, чтобы скрупулезно и придирчиво исследовать эти факты, вы затеваете супер-пупер-мегапроект. Нет, милочка, так не пойдет.

Поймите, если мы займемся воспоминаниями, планета схарчит нас. Она у нас суровая, наша Прерия.

Вот дела. А девушка-то не на шутку огорчена. Применим к ней излюбленный приемчик Ярна.

– Поймите меня правильно, – Делла смягчила тон, – работа, которую вам предложили – не милостыня. Не дань вашим прошлым достижениям. Это следствие реальной потребности в вашем таланте и трудолюбии. Согласитесь, что на поле с мотыгой или в лесу с топором отдача от любых ваших стараний невелика. Там место для таких, как я или Степан, не сумевших получить пристойного образования. Мы, люди, заняты проблемой выживания, и делать то, чего хочется, удается немногим. Вы бы знали, как не любит мой муж деятельность управленца! Его призвание – конструирование стрелкового оружия, что тоже важно для живущих на планете людей.

– Вы ведь местная, – помолчав, сказала корреспондентка. – Может быть, сможете мне объяснить, почему напавших на нас солдат никто даже не попытался разоружить? И демобилизовали их с карабинами, да вообще полностью экипированными. Хоть сразу в бой!

– Давно здесь живу, так что, наверное, действительно местная. А без оружия на Прерии легко погибнуть – очень уж мы по вкусу пришлись здешним зверушкам. Любят они нас кушать. В городской черте еще как-то можно обходиться без ствола, но их ведь, военных, по большей части по хуторам да фермам распределили.

– А еще об аборигенах хочу у вас спросить… Меня интересует не мнение горожан, в основном довольно пренебрежительное, а взгляд изнутри. Как они живут, к чему стремятся?

– Да как все живут. Растят детей и стараются их научить добру. Очень престижно отправить сына на Землю, в университет. Собственно, начиная с этого места, аборигены и поделились на разные группы. Одних зовут куркулями, потому что всяк из них превыше всего ставит интересы своей семьи, и эта-то семья и пытается решить все проблемы, объединяя свои усилия. Обычно отец с матерью, да детки – на то, чтобы прожить, у них сил хватает, а вот на что-то большее у такой команды силенок уже недостаточно. Поселяются эти люди деревеньками, потому что так и со школой проще, и с фельдшерским пунктом да и с другими проблемами вроде внешней изгороди или минных полей от хищников сподручней разбираться. Опять же ретранслятор, лавочка с солью и ружейным припасом – вот и сельцо встало.

Другие, которых голозадыми называют, объединяются в семьи не по родству, а, скажем, по профессии. Или потому, что рядом живут. Они сразу ставят большой дом и хозяйство ведут одно на всех. Так экономней. Скажем, на полсотни населения достаточно одного кухонного ножа, а детишек грамоте обучает кто-то из мамок. Тех же спутниковых средств связи им на всю толпу хватает одного-двух, потому что по жизни они между собой разговаривают по простеньким рациям. А все деньги у них на одном счету хранятся, а то, бывает, что на том же счету сидит и торговец, что им мыло привозит или ткани. Не редкость, если и ремонтная мастерская, откуда это семейство инструменты покупает, тоже на том же счете окажется.

Понятно, что людей алчных в таких группах не терпят – их место среди куркулей. Зато каждый сотый среди них имеет высшее образование. Это, если на всю планету считать, десятков семь образованных людей нынче набирается. А вот училища по специальностям у голозадых давненько уже свои имеются. Ветеринары, фельдшеры и растениеводы, почитай, с той поры, как метрополия нас оставила без помощи, тут собственной выпечки. Дипломы их центральная власть, ясное дело, не признает, ну да они в городе и не практикуют.

Реальные училища при мастерских работают, это по-земному ПТУ и колледж, кажется. Куркули тоже там обучаются, причем так же бесплатно, как и голозадые.

– Но это же несправедливо! – корреспондентка почувствовала нелогичность в описанной ситуации.

– Справедливость – понятие индивидуальное. Оно у каждого свое, – Делла даже улыбнулась от такой предсказуемой реакции. – А есть еще целесообразность. Всем же спокойнее, если у других дела нормально идут, потому что в противном случае все равно придется людей выручать. Как-то вы, милочка, постоянно забываете о реалиях. Людей на планете мало, а для налаживания разделения труда их нужно много. Без разделения труда этот самый труд низкопроизводителен и каждому приходится пахать, как папе Карло. Не мы это придумали.

– Сударыня. – Журналистка снова почуяла нелогичность. – Вы говорили, что не получили образования, а между тем демонстрируете осведомленность в непростых областях знаний.

– Дед меня воспитывал. Зануда из зануд. Он и набубнил мне всяких мудреностей про то, почему надо вести себя так, а не иначе. Ну да ничего, сейчас с ним с десяток беспризорников поселилось, уж они-то ему печенки проедят. – Делла очень тепло вспомнила и Ярна, и разговоры с ним за ужином. Он много знает и всегда объясняет свои мысли очень лаконично, напихивая в голову собеседника целые комплексы тщательно систематизированной информации. Так что на самом деле это он проест печенки своим воспитанникам. Но, разговаривая с этой девушкой, она уже не в первый раз ловила себя на том, что лукавит. Слегка. Необидно. Скорее для себя.

– А вот еще такой вопрос. – Чувствовалось, что журналистка соскучилась по интервью. – Если я захочу стать одной из тех, кого вы называете голозадыми, что мне для этого нужно сделать?

Делла посидела немного с закрытыми глазами, размышляя над вопросом, который никогда не возникал в ее голове. Вот вроде как получается, что достаточно перевести все свои средства на общий счет и получить к нему доступ. Перевести – это просто. А вот как с доступом решить вопрос – непонятно. Ей-то Ярн все оформил, еще когда она у него жила. А потом она переложила туда денежки, оставшиеся ей в наследство от бабушки Гали. Степку дядя Ляпа подключил по ее просьбе еще на Полигоне, когда они только-только поладили. А может быть, и раньше, еще во время ремонта убежища? Степан тогда со своего счета, куда ему отец подкидывал на карманные расходы, ничего не перекладывал – просто пользоваться перестал. И формального заработка с тех пор ни у него, ни у нее не было, пока муж не стал Представителем Президента. А до тех пор, получается, с формальной точки зрения они были нахлебниками, хотя трудились много и в средствах никогда не нуждались. Считай, за еду и одежду работали, а тратили сущие копейки.