Книга Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

Мистер Рэгг радовался затруднительномуположению клиента, как хозяйка радуется обилию овощей, приготовленных для сушкии соления, прачка — куче грязного белья, мусорщик — виду ведра, из которогочерез край сыплется мусор; словом, как всякий мастер радуется случаю приложитьсвое уменье к делу.

— Я время от времени захожу сюда, сэр, —весело сказал мистер Рэгг, — узнать, не предъявлены ли еще новые предписания осодержании под арестом. От предписаний отбою нет, сэр, — как и следовалоожидать.

Он говорил так, словно сообщал какую-то весьмаприятную новость, радостно потирая руки и покачивая головой.

— Да, как и следовало ожидать, — повторилмистер Рэгг. — Просто валом валят со всех сторон. Я уж к вам не захожу, бываяздесь, знаю, что вы не любите, когда вас беспокоят, а если будет надобность,всегда можете передать через сторожа, чтобы я зашел. Но я наведываюсь чуть некаждый день, сэр. Могу ли высказать вам одно соображение, сэр, — вкрадчивоосведомился мистер Рэгг, — или сейчас это не ко времени?

— Сейчас или в другой раз, не все ли равно дляменя?

— Кхм!.. Общественное мнение, сэр, — сказалмистер Рэгг, — продолжает интересоваться вами.

— Не сомневаюсь.

— Не кажется ли вам, сэр, — продолжал мистерРэгг, еще более вкрадчиво, чем прежде, — не кажется ли вам, что стоило бы уже,наконец, сделать крохотную уступочку общественному мнению. Всем нам приходитсяидти на такие уступки, сэр. Без этого никак нельзя.

— Мне все равно не оправдаться передобщественным мнением, мистер Рэгг, и я даже не вправе на это рассчитыватькогда-нибудь.

— Не скажите, сэр, не скажите. Перевод втюрьму Кингс-Бенч обойдется в сущие пустяки, и если все считают, что там длявас более подходящее место — почему бы в самом деле…

— Я ведь уже говорил вам, мистер Рэгг, чтопредпочитаю остаться здесь, — сказал Артур, — и вы как будто сами признали, чтоэто дело вкуса.

— Допустим, сэр, допустим! Но хорош ли вашвкус, хорош ли ваш вкус? Вот в чем вопрос. — Голос мистера Рэгга зазвучал почтипатетически. — Я бы даже спросил, хорошо ли вы поступаете. У вас серьезноедело, сэр, и вам не к лицу сидеть здесь, куда может попасть всякий прощелыга,задолжавший один-два фунта. Совсем не к лицу. Должен вам заметить, сэр, что обэтом говорят повсюду. Не далее, как вчера, я слышал такой разговор в одномзаведении, где собираются джентльмены юридической профессии — я бы даже сказал,сливки этой профессии, если бы я сам иной раз не заглядывал туда. И должен вамзаметить, мне было неприятно слушать этот разговор. Обидно было за вас. Асегодня за завтраком моя дочь (всего лишь женщина, как вы вправе заметить, нообладающая чутьем и даже некоторым личным опытом — я имею в виду дело Рэггпротив Боукинса) — так вот моя дочь выразила свое крайнее изумление по этомуповоду. Перед лицом таких фактов, не говоря уже о невозможности совершеннопренебрегать общественным мнением, стоило бы, мне кажется, пойти на крохотнуюуступочку, хотя бы — ладно, сэр, чтобы не вдаваться в рассуждения, скажу так:хотя бы из любезности.

Но мысли Артура уже снова вернулись к КрошкеДоррит, и мистер Рэгг так и не дождался ответа.

— Если же говорить обо мне, — снова началмистер Рэгг, ободренный молчанием Артура, которое он приписал нерешительности,вызванной его, мистера Рэгга, красноречием, — то у меня принцип: никогда несчитаться с собой, когда дело касается интересов клиента. Но, зная вас какчеловека любезного и обязательного, замечу все же, что мне было бы гораздоприятнее видеть вас в тюрьме Кингс-Бенч. Ваше разорение произвело шум; я оченьрад, что имею честь состоять вашим поверенным. Но мой авторитет среди коллег иклиентов значительно возрос бы, если бы вы согласились переменить местозаключения. Впрочем, прошу вас с этим не считаться, сэр. Я лишь констатируюфакт.

Тюремное одиночество уже сделало Кленнэманастолько рассеянным, он уже так привык обращаться в этих унылых стенах к однойлишь безмолвной собеседнице, что ему потребовалось некоторое усилие, чтобыприйти в себя, вспомнить, о чем идет речь, и ответить: «Нет, нет, мое решениеостается прежним. И прошу вас, не будем больше говорить об этом!»

Мистер Рэгг отвечал, не скрывая недовольства иобиды:

— Как вам угодно, сэр. Я понимаю, что вышел израмок своих профессиональных обязанностей, заведя этот разговор. Но мне слишкомчасто и от слишком уважаемых людей приходится слышать, что, дескать, добро быкакой-нибудь иностранец, а уж истинный англичанин не должен унижать дух нации,оставаясь в Маршалси, когда вольности, завоеванные его славными предками,позволяют ему беспрепятственно перейти в Кингс-Бенч, — вот я и позволил себеотступить от правил, чтобы обратить ваше внимание на это обстоятельство. Личногомнения, — добавил мистер Рэгг, — у меня по данному вопросу нет.

— Тем лучше, — сказал Артур.

— Решительно никакого, сэр, — продолжал мистерРэгг. — Если бы у меня было личное мнение, я бы весьма огорчился, увидев, чтоджентльмен из высшего круга, верхом на лошади, приезжает к моему клиенту вподобное место. Но это не мое дело. Если бы у меня было личное мнение, я был бырад возможности сообщить другому джентльмену, судя по обличию, военному,дожидающемуся сейчас в караульне, что мой клиент находится здесь лишь временнои уже избрал себе другое пристанище. Но так как я всего лишь машина для дачиделовых советов, меня это, ясно, не касается. Угодно вам принять упомянутогоджентльмена, сэр?

— Вы, кажется, сказали, что он дожидается вкараульне?

— Я действительно позволил себе такуюсмелость, сэр. Услышав, что я ваш поверенный, он не захотел мешать исполнениюмоих более чем скромных обязанностей. К счастью, — добавил мистер Рэггсаркастическим тоном, — я не настолько вышел из рамок, чтобы спрашивать этогоджентльмена об его имени.

— Пожалуй, придется принять его, — усталовздохнул Кленнэм.

— Стало быть, вам угодно, сэр? — подхватилРэгг. — Прикажете передать ему об этом, когда я буду проходить через караульню?Да? Благодарю за честь. Мое почтение, сэр.

И он вышел из комнаты с глубоко оскорбленнымвидом.