Книга Длинные руки нейтралитета - Михаил Иванов

– Большое спасибо тебе, Таррот; твой подход совершенно точно представляет интерес для университета, но не ручаюсь, что там его используют как есть. Всё-таки люди – это не то что драконы… в смысле способностей. Но решать не мне. И потом, полностью уверен, что на экзаменах всё же спросят полностью курс практической стихийной магии – за первый год, конечно.

В реплике Таррота не было слышно никаких эмоций:

– Мне кажется, я уже передал ученику некоторое понимание подхода. В дальнейшем ему понадобятся соответствующие кристаллы с надлежащей загрузкой – и он научится с ними работать, а там и до полностью самостоятельного управления полями недалеко. Имею в виду: на своей силе. Но пока наставник нужен хотя бы для того, чтобы избежать напрасной траты времени на очевидные ошибки. Перерыв закончен. Приступим теперь к заклинаниям воздуха…

Тифор снова достал бумагу и перо.

Мариэла настояла, чтобы свадьба была скромной. И не только бережливость была причиной, хотя магистры – народ куда менее богатый, чем доктора. У весьма почтенной было пожелание не привлекать (насколько это возможно) внимание. Вот почему венчание было проведено с минимальным количеством свидетелей и с максимальной скоростью (спасибо благочинному).

И всё же были такие гости, не пригласить которых было немыслимо: боевые товарищи жениха, офицеры с «Морского дракона» (кроме Семакова, который ещё не вернулся), врачи из госпиталя во главе с самим Пироговым (его пригласили быть посажёным отцом), госпожа Абрютина (она взяла на себя обязанности посажёной матери), а также иномирцы в полном составе, за исключением дракона.

Но были гости, которые терпеливо ждали за вратами Михайловской церкви, не будучи приглашёнными на церемонию. Первым в ряду бывших пациентов госпожи доктора стоял боцман Сергеич.

– Марья Захаровна, матушка, и ты, Тихон Андропыч, не побрезгуйте матросскими и солдатскими подарками… ребятушки сами делали…

Сплетённый из дранки короб был наполнен доверху немудрящими детскими игрушками. Были там и расписные ложки, и фигурки медведей с кузнецами, кующими что-то на деревянной наковальне по движению рычажка, и куколки в самых нарядных (в понимании нижних чинов) сарафанчиках.

Казак поклонился в пояс. Мариэла ахнула:

– Сергеич, миленький, это всё для детей, у меня же их нет!

– Будут!

Среди встречающих пронёсся согласный гул. Сергеич продолжил:

– Вы уж простите нас, молодые, явиться на пир никак не можем. Служба, сами должны понимать… – Отмазка была не из сильных. Но все дарящие превосходно понимали, что очень скромное жилище молодых просто не может вместить всех желающих. – И желаем, чтоб детки росли здоровенькими, да и ты сама, и Тихон Андропыч…

Из группы поздравляющих послышались поддерживающие возгласы:

– Да нешто матушка допустит какое нездоровье?

– …И чтоб послушливые были…

– …Уж папашка их небось до баловства не допустит…

– …Да и Марь Захарна строгость знает…

– Вот тебе, Сергеич, в знак благодарности. Тебе и вам всем! – Невеста чмокнула боцмана в обе щеки.

На ответный поцелуй Сергеич не решился.

На свадебном пиру хозяйничала семья Киприановых – за плату, разумеется. Гости дружно хвалили блюда работы Елены Киприановой. Дети в основном выполняли вспомогательные функции: подать, принять, унести, нарезать, очистить. Водку в своих краях заказала невеста («У нас она получше будет»), а вино было местным, в его достоинствах никто не усомнился.

Помимо услуг дети поднесли вещественный подарок: ракушечную скульптурную группу из кошечки с котёнком. Идею предложил брат, а воплотила сестра.

Притом что пир задумывался ординарным, он всё же вышел за привычные рамки. Причиной были сослуживцы жениха.

– Нет, братцы, что ни говори, а лишняя учёность для казака лишняя! – глубокомысленно заявил приказной Харин.

Никто из гостей не стал оспаривать тезис: иные по причине молодости, другие из-за большой занятости пирогами или же стаканчиками.

– Не скажи, Митрий; вон взять хоть бы мою Машу, уж её-то познания сколь многих спасли.

Приказной был не вполне трезв и потому полез в дискуссию:

– Твоя молодая жёнка хороша, я и не спорю, а всё ж она не казак. Вот ты мне докажи, что учиться тебе надобно.

– И докажу! – Жених обвёл взглядом стол и вдруг обратился к Мешкову. – Михал Григорьич, будь ласка, достань сигару, коль есть с собой.

Князь не высказал удивления. На свет божий появилась небольшая коробочка, из которой владелец извлёк сигару.

– Вот.

– Я, чтоб ты знал, уже обучился кое-чему. Михаил Григорьевич, дозволь огоньку поднесть!

Лейтенант карманным ножичком ловко обрезал сигару, сунул её в рот – и на глазах зрителей кончик её затлел.

Но Харин не был намерен сдаваться.

– Так ведь в бою ты табачок, поди, не куришь, верно?

– Твоя правда, но ведь лиха беда начало. Глядишь, со ста шагов и порох чужой запалю. Когда выучусь, понятно дело.

Приказной, подзуживаемый изрядным количеством принятой водки, пустил в ход самый веский аргумент:

– А вот не надо тебе и мне учиться! – Эти мудрые слова пошли в сопровождении ещё более мудрого удара кулака по столу.

Соседи, будучи трезвее, попытались вмешаться:

– Охолони, брат.

– Митяй, ты всё ж на свадьбе, а не в шинке…

Ситуация разрешилась неожиданно для всех, кроме жениха, моряков и Тифора. Молодая жена вдруг легко вышла из-за стола, подошла к разошедшемуся казаку и слегка улыбнулась.

– Ой! Твою же… – с очевидным испугом промолвил буйный гость, завертел головой и спросил, обращаясь к стене: – Как же так оно? Да разве так можно?

– Можно, Митрий Ваныч, ещё как можно. Сам, правда, пока не умею, это работа с разумом, оно по Машиной части, но через годик и я смогу протрезвить кого хочешь. Остыл? Вот и славненько. Костя, Наталья, а спроворьте гостям чаю.

Хорунжий немного приврал: тут работа была со специализацией не разума, а жизни. Но иномирцы на этот счёт промолчали. Киприановы-младшие изо всех сил трудились на подаче чая и сладостей, старательно прикидываясь, что ничего не слышали, а если что и услышали, так не поняли.

– Да, чуть не забыл, Машенька ещё похмелье лечить может. Так что милости прошу, если кому надобно. И недорого возьмёт.

– Цены нет твоей супружнице, Тихон, – веско промолвил ротмистр Левашов. – Лечить всяко может, а тебя и родню твою ещё за бесплатно.

– Ну да, а ежели чего не по нраву придётся, то не сковородкой вдарит, а сделает так, чтоб отвалился, – вдруг брякнул кто-то из молодых.

– А вот этого нельзя, – очень серьёзно и строго отчеканила молодая жена. – Поймав несколько явно непонимающих взглядов, Мариэла разъяснила: – Мы, – она чуть было не выдала по привычке «маги жизни», но в последний момент поправилась, – специалисты по здоровью, клятву давали. Никому вреда не причинять – вот что там было в числе прочего. Исключение может быть, если на меня нападут.