Книга Тайная история атомной бомбы - Джим Бэгготт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По просьбе Капицы письмо показали Берии. Берия старался наладить диалог, но они с Капицей просто не могли работать вместе. Капицу отстранили от программы 21 декабря 1945 года.
Капицу беспокоило, как атомная бомба подействует на науку и на самих ученых. 22 октября он написал Бору, который уже вернулся в Копенгаген: «В наши дни существует опасность, что научные открытия, содержащиеся в секрете, могут послужить не всему человечеству, а могут быть использованы в эгоистических интересах отдельных политических и национальных группировок».
Он задавался вопросом, какую позицию должны занимать ученые, и хотел обсудить эту проблему лично с Бором. На самом деле Бор всего несколькими днями ранее сам написал Капице письмо, в котором выражал очень сходные чувства. Письма пересеклись. Бор продолжал придерживаться точки зрения, что атомная энергия не может быть инструментом политики и в прессе настаивал на свободном обмене научной информацией и на принятии мер, направленных против распространения ядерного оружия.
Когда к Бору обратился бывший министр датского правительства, а теперь — профессор Копенгагенского университета и предложил встретиться с советским физиком, имеющим на руках письмо от Капицы, Бор согласился.
Предполагалось, что встреча будет тайной, но Бор сказал, что любая встреча с представителем Советского Союза должна быть открытой, и попросил присутствовать на ней своего сына Оге. Кроме того, Бор сообщил о встрече датской разведке, а также британским и американским властям. Он взывал к открытому миру, но не испытывал особых иллюзий.
Эту встречу можно было сравнить с рыбалкой. Берия, который хорошо знал об открытом и совершенно нескрываемом стремлении Бора к международному обмену научной информацией, согласился послать к Бору в Копенгаген советского физика с длинным списком вопросов. Этот шаг Берия объяснял Сталину так:
Нильс Бор известен как прогрессивно настроенный ученый и убежденный сторонник международного научного обмена. Исходя из этого, нами была послана в Данию под предлогом розыска увезенного немцами оборудования группа работников для установления контакта с Бором и получения от него информации по проблеме атомной бомбы.
Для выполнения этой задачи Берия выбрал Якова Терлецкого. Терлецкий работал научным сотрудником в отделе «С», которым руководил Судоплатов. Вместе с ним в Данию должен был отправиться заместитель Судоплатова полковник Лев Василевский. Поскольку Терлецкий очень плохо говорил по-английски, а Василевский из иностранных языков знал только французский, вместе с ними поехал переводчик. Капица должен был написать Терлецкому рекомендательное письмо, в котором представлял его как «способного профессора МГУ», который «объяснит Вам сам цели своей поездки за границу». Курчатов и его группа составили список вопросов.
В результате в Институте Бора в Копенгагене состоялось две встречи — 14 и 16 ноября 1945 года. Бору не без труда удалось доказать, что он не принимал участия в разработке конструкции атомной бомбы и что не был ни на одном ядерном комплексе, когда ездил в Америку. Он ответил на 22 вопроса, ответы были тщательно записаны и отосланы Курчатову для оценки. Бор не сообщил никакой информации, которая бы не содержалась в статье Смита.
На вопрос Терлецкого, известны ли Бору какие-либо методы защиты от атомных бомб и существует ли реальная возможность такой защиты, Бор ответил:
Я уверен, что не существует реального метода защиты от атомной бомбы. Скажите, разве вы сможете остановить деление ядер, которое уже началось в бомбе, сброшенной с самолета?.. Человечество должно сознавать, что с открытием атомной энергии судьбы всех наций стали связаны теснейшим образом. Только международное сотрудничество, обмен результатами научных исследований и интернационализация научных достижений позволят предотвратить войны, а значит, и исключить саму необходимость использования атомных бомб.
Курчатов был разочарован ответами Бора. Он не сообщил фактически никаких новых данных, которыми можно было бы воспользоваться. Копии русского перевода работы Смита уже были напечатаны. К концу января 1946 года сделали тридцать тысяч экземпляров этого документа. Курчатов особо отметил замечание Бора о разделении изотопов урана и предположил, что этот вопрос нуждается в дополнительном изучении.
В 19:30 25 января 1946 года у Курчатова была назначена встреча со Сталиным. На встрече также присутствовали Берия и Молотов. Капица больше не состоял ни в Спецкомите-те, ни в Техническом Совете, и Сталин хотел еще раз указать Курчатову на важность его миссии и на то, какую неограниченную поддержку может оказать государство. Курчатов написал в дневнике о своих впечатлениях от этой беседы:
Во взглядах на будущее развитие работ т. Сталин сказал, что не стоит заниматься мелкими работами, а необходимо вести их широко, с русским размахом, что в этом отношении будет оказана самая широкая всемерная помощь.
Сталин подчеркивал, что Курчатову нет необходимости искать дешевых путей, и предлагал улучшать материальное положение ученых, в том числе одаривать их дачами и награждать премиями за крупные достижения. На встрече коротко коснулись Капицы и пользы его работы. Курчатов отмечал, что при этом высказывались определенные опасения.
Одним из излюбленных лозунгов Сталина был «ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ». Этот призыв стал популярен с конца 20-х годов, когда Сталин с его помощью доказывал, что для сохранения диктатуры пролетариата следовало догнать развитые страны и превзойти их в экономическом отношении. Теперь этот призыв вновь получил отклик.
9 февраля 1946 года, через несколько дней после переизбрания на пост главы государства, Сталин выступал с речью в Большом Театре и следующие его слова вызвали бурные и продолжительные аплодисменты:
Я не сомневаюсь, что если окажем должную помощь нашим ученым, они сумеют не только догнать, но и превзойти в ближайшее время достижения науки за пределами нашей страны.
Сталин в своей речи не говорил непосредственно об атомном оружии. Но благодаря разведывательной работе Холла, Грингласса и особенно Фукса Советский Союз получил возможность нагнать Америку в ядерных технологиях, а затем благодаря работе уже советских ученых и опередить.
Сентябрь 1945 — март 1946
В конце августа — начале сентября 1945 года Холл сказал Лоне Коэн, что не разделяет ее энтузиазма по поводу переезда в Советский Союз. Он считал, что это достаточно мрачная перспектива. Хотя он и не знал об этом, но того же мнения придерживался и Игорь Гузенко.
Шифровальщик ГРУ получил назначение в Оттаву в 1943-м на три года вместе с руководителем Николаем Заботиным. Во время полета из Москвы Заботин рассказывал подчиненному его легенду: Гузенко якобы служил офицером артиллерии в Красной армии, называя имена командиров, которые, как следовало затем сказать, погибли во время сталинских чисток. Изложив все это, Заботин воскликнул: «Как представлю себе это, сразу думаю — а почему меня тоже не расстреляли?» Они посмеялись и отметили «чудесное спасение» рюмочкой водки.
