Книга За Землю Русскую! - Александр Невский

Легко понять, как обрадовался папа предложениям галицкого князя; письмо за письмом, распоряжение за распоряжением следовали от его имени по случаю присоединения Галицкой Руси. Он отправил доминиканского монаха Алексея с товарищем для безотлучного пребывания при дворе Даниила, поручил архиепископу прусскому и эстонскому легатство на Руси, позволил русскому духовенству совершать службу на заквашенных просвирах, признал законным брак Даниилова брата Василька на одной из родственниц, уступил требованию Даниила, чтобы никто из крестоносцев и других духовных лиц не мог приобретать имений в русских областях без позволения князя.

Но с самого уже начала обнаружилось, что связь с Римом не будет продолжительна: время крестовых походов прошло, папа не имел уже прежнего значения, не мог своими буллами подвинуть целой Европы против Востока: в 1253 г. он писал ко всем христианам Богемии, Моравии, Сербии и Померании об отражении татарских набегов на земли христианские и проповедовании крестового похода; но это послание не произвело никакого действия; то же в следующем году писал он к христианам Ливонии, Эстонии и Пруссии, и также безуспешно.

Вместо помощи против татар папа предлагал Даниилу королевский титул в награду за соединение с римскою церковью. Но Даниила не мог прельстить королевский титул. «Рать татарская не перестает: как я могу принять венец, прежде чем ты подашь мне помощь?» – приказывал отвечать он папе.

В 1254 г., когда он был в Кракове у князя Болеслава, туда же явились и послы папские с короною, требуя свидания с Даниилом; тот отделался на этот раз, велевши сказать им, что не годится ему с ними видеться в чужой земле. На следующий год послы явились опять с короною и с обещанием помощи; Даниил, не полагаясь на пустые обещания, не хотел сперва и тут принимать короны, но был уговорен матерью своею и князьями польскими, которые говорили ему: «Прими только венец, а мы уже будем помогать тебе на поганых»; с другой стороны, папа проклинал тех, которые хулили православную веру греческую, и обещал созвать собор для рассуждения об общем соединении церквей.

Даниил короновался в Дрогичине; но событие это осталось без следствий; видя, что от папы не дождаться помощи, Даниил прервал с ним всякие сношения, не обращая внимания на укоры Александра IV; впрочем, титул королевский остался навсегда за князем галицким.

Предоставленный одним собственным средствам, Даниил не хотел, однако, отказаться от мысли о сопротивлении татарам: укреплял города и не позволял баскакам утверждаться в низовьях днестровских. Ближайшим соседом Данииловым в Приднепровье был баскак Куремса, не могущий внушить большого страха галицкому князю, так что в 1257 г. последний решился предпринять наступательное движение против татар и побрал все русские города, непосредственно от них зависевшие.

В 1259 г. войско Куремсы явилось у Владимира, но было отбито жителями, сам Куремса не мог взять Луцка, потому что сильный ветер относил от города каменья, бросаемые татарами из машин. Но в 1260-м вместо Куремсы явился другой баскак, Бурундай, с которым не так легко было управиться; Бурундай прислал сказать Даниилу: «Я иду на Литву; если ты мирен с нами, то ступай со мною в поход».

Опечаленный Даниил сел думать с братом и сыном: они хорошо знали, что если Даниил сам поедет к Бурундаю, то не воротится с добром за явную войну с Куремсою, и потому решили, что Василько поедет за брата. Василько отправился, на дороге встретил отряд литовцев, разбил их и привез сайгат (трофеи) к Бурундаю; это понравилось татарину, он похвалил Василька, поехал с ним вместе воевать литву и после войны отпустил домой.

Но этим дело не кончилось: в следующем (1261) году Бурундай опять прислал сказать Романовичам: «Если вы мирны со мною, то встретьте меня, а кто не встретит, тот мне враг». Опять поехал к нему Василько, взявши с собою племянника Льва и владыку холмского Ивана (на Руси узнали уже, что монголы уважают служителей всех религий); татарин встретил их сильною бранью, так что владыка Иван стоял ни жив ни мертв от страха; наконец Бурундай сказал Васильку: «Если вы со мною мирны, то размечите все свои города».

Надобно было исполнить приказание: Лев разметал Даниилов, Истожек, послал и Львов разметать, а Василько послал разрушить укрепления Кременца и Луцка. Владыка Иван отправлен был ими к Даниилу с вестью о гневе Бурундая; Даниил испугался и уехал сперва в Польшу, потом в Венгрию, а между тем Бурундай вместе с Васильком приехал к Владимиру и приказал разрушить городские укрепления; Василько видел, что такие обширные укрепления нельзя скоро разрушить, и потому велел зажечь их, и горели они целую ночь.

Сжегши свой город, Василько на другой день должен был угощать Бурундая в беззащитном Владимире, но татарину и этого было мало: он потребовал, чтоб рвы городские были раскопаны, и это было исполнено. Из Владимира Бурундай и Василько приехали к Холму, любимому городу короля Даниила; город был затворен, в нем сидели бояре и люди добрые с пороками и самострелами, так что взять его не было никакой надежды у Бурундая, и он стал говорить Васильку: «Это город брата твоего, ступай, скажи гражданам, чтоб сдались».

Василько поехал, а при нем три татарина и толмач, знавший русский язык, – слушать, что Василько будет говорить с холмовцами. Но Василько догадался, как сделать: набрал в руки камней и, подъехав к стенам, начал кричать главным боярам: «Константин холоп и ты другой холоп, Лука Иваныч! это город брата моего и мой, сдавайтесь!» – и, сказавши это, три раза ударил камнем об землю, давая этим знать, чтоб не сдавались, а бились с татарами.

Константин, стоя на забралах, увидал знак, понял его смысл и отвечал Васильку: «Ступай прочь, если не хочешь, чтоб ударили тебя камнем в лицо, ты уже не брат королю, а враг ему». Татары, бывшие с Васильком, рассказали Бурундаю ответ Константинов, и тот, не смея приступить к Холму, отправился пустошить Польшу, а оттуда возвратился в степи.

Таким образом, Даниил, обманутый слабостью Куремсы, рано начал действовать против татар и поплатился за преждевременную смелость городами галицкими и волынскими; но, с другой стороны, Даниил не ошибся относительно выбора главного средства сопротивления против степных полчищ, именно укрепления городов: наиболее укрепленный, Холм, остался цел; должно заметить, впрочем, что перед этим городом был один баскак со своим отрядом, конечно, и Холм не мог бы устоять против тех полчищ, которые приводил Батый на Русь.

Но если Даниил не имел успеха в борьбе с Востоком, зато он вознагражден был счастливою борьбою с европейскими своими соседями. Здесь первое место занимает борьба его с Литвою, среди которой произошли важные перемены, имевшие решительное влияние на судьбы Юго-Западной Руси.

До сих пор литовцы, подобно соплеменникам своим пруссам, были разъединены, повиновались многим князьям; такое разъединение, не препятствуя литовцам собираться многочисленными толпами и опустошать соседние страны, препятствовало единству, постоянству в движениях, не могло сообщать этим движениям завоевательного, прочного характера.