Книга Гамсун. Мечтатель и завоеватель - Ингар Слеттен Коллоен

Одному своему знакомому он хвастался, что пару раз так напился, что его привозили из ресторана на такси[410].

Дети его тоже жили на широкую ногу, расточительство не прекращалось. Дочь Эллинор получила от него за последний год 12 000 крон, четыре годовых жалованья конторского служащего. И все же когда нужно было оплатить услуги зубного врача, она дала ему адрес своего отца, так что берлинский дантист посылал счета в Дубровник. К концу июня у Гамсуна собралось небольшое количество листков, заполненных его записями. Он отказался от продолжения романа «Круг замкнулся». Путь из Дубровника до Берлина он преодолел на поезде.

Во второй раз в 1938 году Гамсун получил возможность воочию наблюдать жизнь в столице Третьего рейха. Туре в Берлине не было. Он был занят личными делами, у него в тот момент был роман с норвежской пианисткой. А Эллинор все еще находилась в столице Третьего рейха.

Мария тоже была здесь. В начале июня Мария в ответ на приглашение от правления германо-скандинавского Общества дружбы дала свое согласие на участие в Норвежских днях в Любеке. В списке гостей рядом с именем каждого был указан город, из которого тот приехал, рядом с именем Марии в качестве адреса стояло лишь название усадьбы Нёрхольм — теперь это место было так же хорошо известно, как и Осло.

В качестве жены Гамсуна, а также благодаря собственному творчеству и хорошему знанию немецкого языка она была здесь настоящей звездой. В списке приглашенных Мария подчеркнула имена тех, кого знала, кому ее представляли или кто представлял для нее особый интерес. А таких было немало, и они были важные персоны в Третьем рейхе: рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, известный деятель Третьего рейха Альфред Розенберг, несколько сотрудников министерства иностранных дел, глава германо-скандинавского Общества дружбы, несколько региональных лидеров, высокопоставленные полицейские чины, главный бургомистр Любека, начальник летной военной школы в Дрездене, начальник штаба GA[411]. Германа Геринга здесь не было, но она встречалась с ним в Берлине, в его доме, в 1936 году. Тогда Мария, Эллинор и Туре были удостоены чести быть приглашенными в дом к одному из самых заметных и влиятельных людей в нацистской Германии.

Во время деловых встреч в Любеке была достигнута договоренность, что в будущем году Мария совершит лекционное турне по Германии.

По прибытии домой в Нёрхольм Гамсун решил сжечь многие из своих записей, которые, как он рассчитывал, могли стать текстом новой книги. Перед Рождеством 1938 года он вынес себе приговор: «Я чувствую себя совершенно разбитым и нетрудоспособным. Я уже никогда больше ничего не напишу»[412]. И это признание Гамсуна, принципиально отличалось от обычного хныканья на тему, как тяжело дается процесс творчества.

Через несколько месяцев ему должно было исполниться 80 лет.

В Германии, Норвегии и во многих других странах готовились юбилейные издания книг Гамсуна. Выступая перед журналистами в Осло, Харальд Григ сообщил, что в Норвегии общее число проданных экземпляров достигло полутора миллионов. А теперь, кажется, гамсуновский бум в самом разгаре, заявил Григ. Надо сказать, что здесь Григ покривил душой, он выдавал желаемое за действительное. Ведь наряду с этим Григ принимал меры с целью смягчить впечатление о Гамсуне, который в своих политических пристрастиях был предельно упрям. В одном из новых изданий произведений Гамсуна он поместил целый ряд его старых статей, чтобы показать: Гамсуна всегда отличали крайне противоречивые мнения. Он надеялся, что таким образом будет легче продать написанное этим политизированным писателем во времена роста политического радикализма и поляризации взглядов.

Харальд Григ мог предпринимать какие угодно шаги, чтобы увеличить продажи произведений Гамсуна, но дело в том, что повсюду, за исключением Германии, интерес к его книгам продолжал падать. Едва ли половина норвежцев, купивших «А жизнь продолжается», проявила интерес к приобретению романа «Круг замкнулся», который вышел три года спустя.

Результаты продаж за рубежом становились все более и более удручающими.

Теперь уже Харальд Григ не оценивал стоимость авторских прав Гамсуна столь высоко, как прежде. Издатель мог бы прочесть целую лекцию специалистам по реализации, как этот нобелевский лауреат из-за своих высказываний фактически сам уменьшил объем продаж своих произведений. Это стало совершенно очевидным, когда Гамсун сначала продал свои права «Гюльдендалю», потом выкупил, а теперь снова хотел бы их продать. Григ уклонился от обсуждения данного предложения, сославшись на неспокойные времена.

Теперь он уже не с таким энтузиазмом относился к писателю, после стольких лет знакомства и переписки с ним.

Конечно же, в первых рядах тех, кто 4 августа 1939 года жаждал поздравить Гамсуна, были представители Германии.

Он получил поздравительную телеграмму от Адольфа Гитлера, а также от Германа Геринга, Йозефа Геббельса, Бальдура фон Шираха, Иохима фон Риббентропа и Альфреда Розенберга. Последний назвал Гамсуна «величайшим из создателей художественных образов в скандинавском мире, подлинным другом новой Германии» и далее продолжал: «Благодаря своей непреклонной воле Вы создали ряд персонажей и сумели найти отклик в немецком народе, явились вдохновляющим примером для немецкой литературы»[413].

В том же духе высказывались и немецкие газеты, громко отмечавшие юбилей Гамсуна. Стопка поздравительных писем и телеграмм из Германии была даже выше норвежской, тоже немалой. Двадцать три немецких деятеля культуры вкупе с представителями верхушки немецкого общества прислали Гамсуну свое особое поздравление. В нем говорилось о вкладе Гамсуна в дело единства германского и скандинавских народов и его огромной духовной роли для Германии в целом и особенно для немецких деятелей культуры. Среди подписавшихся не было имен великих немецких писателей. Братья Томас и Генрих Манны, так же как и многие другие выдающиеся писатели, в свое время отмечавшие семидясителетие Гамсуна покинули Германию и жили в изгнании.

Победить или погибнуть

Через три недели после того, как Гамсун отпраздновал свое восьмидесятилетие, началась война, которой он ждал. Все это время он поддерживал агрессивную политику гитлеровской Германии.

Шаг за шагом у Англии и Франции обнаруживалось отсутствие твердой воли защищать границы Европы, определенные Версальским мирным договором и Лигой Наций. С помощью длительного дипломатического давления Гитлер сумел убедить этих двух гарантов мира в Европе предать интересы Чехословакии, вынудив ее уступить Германии значительные части своей территории.