Книга Ветры земные. Книга 2. Сын тумана - Оксана Демченко

Ни один ожог не пропал с тела сына тумана, хотя, глядя на ожившую Аше, королева предполагала, что увидит Кортэ совершенно здоровым. Но волдыри надулись даже там, где их прежде не было, многие лопнули и повторно налились, на щеке обозначилась крупная язва, глаза гноились двумя щелями опухших век, лишенных ресниц. Не уцелел ни единый волосок на груди и руках, сгорели даже брови. В уголках век наметился сплошной опухолью черный узор свежей татуировки… точнее, сложного фигурного ожога, как предположила недоумевающая королева. Узор напоминал тот, что украшал – или уродовал, все зависит от вкуса и воззрений – лицо Аше. Насколько велико сходство рисунков, понять не удавалось: кожа нэрриха частично облезла и даже смотреть на Кортэ было неприятно, почти больно. К тому же плотное тело высохло, делая нынешнего нэрриха лишь тенью прежнего массивного бойца.

– Кожа и кости, – ужаснулась королева.

– Да уж, жрать и жрать, в три горла, – хрипло посоветовал самому себе сын тумана. Он с размаху сел на только что расстеленный слугами ковер у ног королевы, удобно облокотился спиной на ножку кресла. – Как же тут хорошо! Если сидр уже несут.

– Несут, – пообещала Адела, сорвалась и убежала распоряжаться.

– Меняю сидр на сведения, – королева попробовала полушутливо торговаться, придавая лицу должное выражение, но сразу же открыв веер, позволяющий ей незаметно для прочих – глупо улыбаться, глядя на заботливую Аше. Маари уже добыла для своего льва плащ и воду, а теперь суетливо укладывала подушки под его больную воспаленную спину. – Могу я рассчитывать на правду?

– Правда стоит так дорого, что даже я не надеюсь обзавестись порцией, – Кортэ закашлялся усталым смехом. – Черт его знает, что приключилось… Хотя ему-то откуда б выведать? Мастер, пожалуй, знает. Молитесь и обрящете. Он по, слухам щедр, хотя милостынькой не брезгует. Тот еще мудрюк, вроде Оллэ.

– Показная ересь – фальшивая монета тех, кто не знает ответа… или не желает знать, – разочарованно определила королева. – Хорошо, торгуйтесь вы.

– Титул графа, – Кортэ поймал жену за волосы и усадил рядом, обнимая и прижимая к себе. – И владения. Я хочу права на всю пустыню, населенную народом маари. Я знаю, пока что она не входит в состав Эндэры и значит, вам ничуть не накладно подарить её. Но также я знаю иное: вы кротки, набожны и миролюбивы настолько, что уж наверняка в ближайшие полвека прихватите земли к югу от заселенных и хорошо обороняемых портов Риаффы. Отдайте мне клок шкуры неубитого вами зверя – новую провинцию… скажем, я дам ей название Маара, иное-умное мне в горелую голову не влезло. По рукам? И я ка-ак возьмусь отбалтывать язык, так уж и не уймусь.

– Нэрриха не могут владеть…

– Так то – нэрриха, – насмешливо протянул Кортэ. – У нас с Аше теперь на двоих одна жизнь, она объяснила, я доволен. Погуляю чуток в столице, прижму к ногтю говнюка Иларио, выясню, сколько успел извести моего золотишка и на что именно. Дождусь Ноттэ, потолкую с Оллэ, разберусь, как там Альба, то да се… А после уйду в пески. – Кортэ прищурился весьма решительно. – Видите ли, королева, торговаться со мной не следует. Я все равно получу клок, запрошенный у вас сегодня и пока что по-хорошему. Цена и способ не имеют значения… Надеюсь, вы не относите меня к добрякам-губошлепам? Маари будут жить спокойно. Это важно для Аше, это важно для всех нэрриха, это важно для мира в целом и это будет так, как я, черт возьми, решил. Я сгинул отсель, когда дохлый Поу утянул меня адски глубоко. Там, за краем, я впервые оставался в сознании и при своей памяти. Успел мельком заметить миры, доставшиеся целиком ублюдкам вроде Поу. Они сгнили наподобие червивых яблок, королева. Они лишены полноты сияния света единого. Тварь их выжирает изнутри, омертвляет и ползет дальше, оставив позади сплошное дерьмо… Хотя бывает и так, что вам, людям, нравится сидеть по уши в дерьме, там тепло и вдобавок своей вони не слыхать.

– Грубо, – поморщилась Изабелла.

Адела вернулась с корзиной припасов, поставила её рядом с Кортэ и жестом предложила угощаться – хотя вежливость запоздала, сын тумана угостился сразу, едва дотянулся. Захрустел бараньими ребрышками, перемалывая их вместе с костями и хрящами. Забулькал сидром, зачавкал, вытирая жирные руки об лоснящуюся от ожогов кожу лица, шеи и плеч. Южанка сокрушенно покачала головой и протянула Аше склянку с мазью, предлагая лечить нэрриха.

– Позвольте, – вздрогнула королева, – вы сказали, дон Кортэ, что вы… не нэрриха. Что это значит и кто вы такой, если говорите о нас – «вы, люди»?

– Я уже граф? – прочавкал сын тумана, загребая в свободную руку изрядный кус свинины.

– Вы уже невыносимы, – с долей симпатии посетовала королева и улыбнулась Аше. – Вас бы следовало изгнать, но Аше… Мне заранее нравится зеленый тон кожи дур из свиты, вынужденно кланяющихся дикой графине. Значит… внести в казну сто тысяч золотом для вас не будет сложно?

– Умеренная цена, – похвалил Кортэ.

– За каждого.

– У вас хороший аппетит.

– И немного…

– Переедать чертовски вредно.

– Адела, найди рапиру или эсток, мы желаем возвести дона Кортэ в графское достоинство, – велела королева, вполне довольная торгом. Усмехнулась и добавила: – С патором вы уж разбирайтесь без меня. Не знаю, может ли еретичка и дикарка быть признана законной женой графа, не имеющего души.

– Я плачу за два титула, – мстительно хмыкнул Кортэ, – и представляю вам всю головную боль вместе с золотом, ваше мудрое величество. Ха… черт с ним, с золотом, я добавлю от щедрот всякий раз, когда моя семья прирастёт. Или окажу услугу. Единожды.

– Что за…

– Дети ветра обладают бессмертием, они свободны в выборе мира и сроке пребывания в нем, хотя давно забыли, какова их подлинная задача, – Кортэ смачно облизнулся, допил сидр и сыто вздохнул. – Люди тоже понятия не имеют, есть ли в их жизни смысл и что по указанному поводу думает Мастер. Тот ведь хуже Оллэ мудрюк: набрал учеников и не учит. Ну да пес с ним, я никогда не был настоящим сыном ветра, я принадлежу более позднему и низменному сучку древа единого, так пояснила моя Аше. Но в нашем заляпанном дрянью мире моя сила кое в чем поважнее высшего и трепетного дара ветров. – Кортэ с отчетливой насмешкой глянул на королеву. Изабелла ожидала внятного пояснения, не получила его и теперь сдерживала гнев из последних сил. – Помните: я пообещал или золото, или услугу.

Королева поморщилась, нехотя поднялась из кресла, погладила ножны эстока и отбросила их в сторону. Она повела плечами, медленно и торжественно уложила лезвие на плечо Кортэ как можно плотнее к его горлу, испытывая мимолетный восторг от призрачной, но столь близкой возможности зарезать наглеца.

Когда должные слова были сказаны, граф хмыкнул, прокашлялся… и вместо присяги потребовал повторить сидр. Прикончив кувшин – выпив и разбив – сын тумана натянул принесенную слугами рубаху, нехотя влез в штаны, шипя проклятия и жалуясь, как трудно жить без кожи. Аше суетилась рядом, хозяйски нацепив на сгиб локтя корзину с припасами, принесенную только что. Кортэ все шипел и бормотал: ветер знобкий, пятки в волдырях, а надо их трудить – искать Оллэ, к тому же война войной, но пройдоха Иларио обязан составить отчет, независимо от того, жив или нет.