Книга Витте - Сергей Ильин

Временный закон о печати, как самокритично признался И. И. Толстой, вышел «куцым» и никого не удовлетворил — всегда хочется большего. Вместе с тем граф предлагал всем его критикам сравнить номера любой газеты за январь или февраль 1906 года с номерами за те же месяцы 1905 или 1904 года, и каждый, по его мнению, мог увидеть, что «…несмотря на возбуждение многочисленных преследований за преступления против закона о печати, новый закон все же дал широкую возможность писать о многом таком, о чем раньше немыслимо было заикнуться, и это безнаказанно в таком тоне, который раньше считался бы, несомненно, караемым с беспощадной строгостью. Поэтому, несмотря на всю его неудовлетворительность, которая сказалась весьма скоро, можно сказать, прежде чем чернила, которыми закон был подписан, успели подсохнуть, все же новый закон должен почитаться либеральным, а принимая во внимание революционное время и настроение его составителей, более либеральным, чем можно было ожидать»67.

Проект Временных правил о собраниях был подготовлен министром юстиции С. С. Манухиным уже в ноябре 1905 года. Он вызвал разногласие между ним и министром внутренних дел. Предмет разногласия состоял в следующем: оставить в силе или отменить норму закона о собраниях 12 октября 1905 года, дозволявшую начальнику полиции запрещать публичное собрание в том случае, если он усмотрит, что оно может угрожать общественной безопасности. В проекте С. С. Манухина запрет распространялся только на те собрания, которые противоречили уголовным законам либо общественной нравственности. П. Н. Дурново, ссылаясь на существующие чрезвычайные обстоятельства, настаивал на сохранении действующего закона.

Совет министров после длительных дебатов принял точку зрения П. Н. Дурново, но не безоговорочно. Если в собрании участвовали только члены признанного законом общества и союза, то оно не могло считаться публичным, каким бы многолюдным ни было. Обсуждать государственные, общественные, экономические и религиозные дела разрешалось свободно, соблюдая правила приличия и в рамках строго легальных и партийных дискуссий. Разрешения на их проведение не требовалось вообще. Что же касается многолюдных и разношерстных публичных сборищ (митингов), то в силе оставались все основные положения Указа 12 октября. По образцу законов Австрии и Пруссии разрешения не требовалось на проведение обычных религиозных процессий; публичные собрания в непосредственной близости от местопребывания монарха и законодательных собраний запрещались категорически и безусловно. Публичные политические собрания в стенах вузов не разрешались; митинги на открытом воздухе могли проводиться только с дозволения губернаторской власти68.

Мемория с проектом Временных правил о собраниях была утверждена царем 11 января 1906 года. Окончательный вариант Временных правил о публичных собраниях был опубликован только 4 марта и в редакции, отличающейся от правительственной, — если партийное или иное подобное собрание устраивалось в специально приспособленных для того помещениях (театрах, концертных залах и т. п.), то оно признавалось публичным и могло состояться только по предварительному разрешению полицейских властей69.

4 марта 1906 года были изданы и Временные правила об обществах и союзах. Их проект был представлен Министерством юстиции Совету министров 8 ноября 1905 года. Он обсуждался на семи заседаниях, 10 января 1906 года готовая мемория поступила в Царское Село и на следующий день была там утверждена. «Осуществление в жизни указанного в Манифесте 17 октября начала свободы союзов, — говорилось в мемории, — дало бы возможность… благоразумным элементам общества беспрепятственно сплачиваться в единения для достижения совместными усилиями каких-либо целей, вместе с тем благодаря ему развилась бы самодеятельность среди большинства, стремящегося к поддержанию государственного порядка и мирному, постепенному развитию населения, которое противопоставило бы свои творческие, здоровые силы разрушительным стремлениям различных нелегальных политических сообществ»70.

Отныне общества и союзы могли возникать свободно — без разрешения администрации, но с соблюдением определенных правил. Лицам, собирающимся учредить какое-либо общество и действовать легально, стоило только подать заявление о том губернатору либо градоначальнику. Если в двухнедельный срок на заявление не поступал юридически мотивированный отказ, то учредители могли считать свое общество открывшимся.

Если учреждаемое общество намеревалось приобретать недвижимое имущество, вступать в законные обязательства, выступать на суде истцом либо ответчиком, то открытие совершалось по более сложной процедуре. Его надлежало зарегистрировать в установленном порядке на основании представленного устава. Запрещались общества с противоправительственной направленностью, угрожающие общественному спокойствию и безопасности, а также те, которыми руководили учреждения либо лица, пребывающие постоянно за границей71.

Самые большие сложности возникли с участием государственных служащих в общественных организациях. Совет министров постановил как общее правило: служащие у государства могут создавать свои общества и союзы и участвовать в посторонних, но только с разрешения начальства.

Временные правила о печати, обществах и собраниях, выработанные кабинетом С. Ю. Витте в чрезвычайных обстоятельствах революции, так никогда и не превратились в постоянные законы. Гарантией гражданской свободы, провозглашенной Манифестом 17 октября, до конца срока существования Российской империи оставались не законы, а временные узаконения — своего рода суррогаты законов. Так уж получилось, что России императора Николая II не суждено было пройти весь маршрут правовых реформ до конечной станции с названием «Гражданское общество». Она остановилась на полдороге, заколебалась и, как проницательно заметил в «Воспоминаниях» С. Ю. Витте, в столыпинское «бессовестное» время повернула вспять, в прежнее царство безудержного и беспредельного административного произвола.

***

Другим итоговым документом Совета министров стали всеподданнейшие доклады. Они, так же как и мемории, могли сопровождать законодательные акты и даже выполнять функцию оправдательных документов. В докладе от 14 апреля 1906 года заявлялось, например, о непричастности Совета министров к делу о разглашении газетами секретной информации о ходе обсуждения в правительстве новой редакции Основных государственных законов.

Некоторые из всеподданнейших докладов, судя по стилю, писались премьер-министром собственноручно. В начале 1906 года его сильно беспокоило то, что многотрудная работа императорского правительства по аграрному вопросу неизвестна крестьянам и что пропаганда революционеров в деревнях не ослабевает. 23 января 1906 года он пишет царю: «Осмеливаюсь доложить Вашему величеству о высочайшем пожелании дать указание министру внутренних дел о необходимости оживления „Сельского вестника“. Это дело неотложное. Теперь крестьянам подносят отвратительную печатную пищу. Необходимо приспособить „Сельский вестник“ к крестьянским потребностям, сделать эту газету для них интересною и наводнять ею деревни. Если это вызовет несколько сот тысяч излишнего расхода, то нужно деньги дать. Необходимо поручить дело талантливому и трудоспособному лицу и не терять время. Этот вопрос я поднял два месяца тому назад, а покуда ничего еще не сделано; между тем революционеры не зевают»72.