Книга Мария Башкирцева. Дневник - Мария Башкирцева

22 августа

Фатализм – религия ленивых и отчаявшихся. Я отчаялась и клянусь вам, я не дорожу жизнью. Я не сказала бы этой пошлости, если бы я это подумала на минуту, но я это думаю всегда, даже в веселые минуты. Я презираю смерть; если там нет ничего… то все это очень просто; если есть что-нибудь, я полагаюсь на Бога.

1 сентября

Надеюсь, вы заметили большую перемену, мало-помалу происходящую во мне. Я сделалась серьезной и благоразумной, и затем я прониклась глубже некоторыми идеями, я понимаю многие вещи, которые я не понимала и о которых я говорила при случае, без убеждения. Я поняла сегодня, например, что можно питать сильное чувство к идее, что ее можно любить, как любишь самого себя.

Преданность принцам, династиям трогает меня, воспламеняет, заставляет меня плакать и, быть может, заставила бы действовать под прямым влиянием чего-нибудь возбуждающего; но у меня в глубине есть какое-то чувство, которое мешает мне признаваться во всех этих душевных движениях. Каждый раз, при мысли о великих людях, служивших другим людям, мое удивление к ним начинает прихрамывать и рассеиваться. Это, быть может, род глупого тщеславия, но я нахожу почти презренными всех этих… слуг, и я тогда только действительно делаюсь роялистом, когда поставлю себя на место короля. Гамбетта – не вульгарный честолюбец; и если я искренно говорю это, то, значит, совершенно и сознательно убеждена в этом. Я еще понимаю, что можно преклоняться перед королями, но я не могу обожать или уважать человека, который перед ними преклоняется. Это не значит, что я не хочу, чтобы на меня падали лучи… нет; и само собой разумеется, что я была бы в восторге, если бы была женой какого-нибудь состоящего при посольстве или при дворе. (Только все эти господа без состояния и ищут приданого.) Но здесь я говорю о своих самых интимных чувствах. Я это всегда думала, но не всегда удается высказать то, что думаешь. Мне бы очень хотелось конституционного государства, как в Италии или в Англии, да и то!

Аристократия не разрушается и не создается в один день; она должна поддерживать себя, но не должна запираться в какую-то глупую цитадель.

Старый порядок есть отрицание прогресса и разума!!

Обвиняют людей, но это что!

Люди проходят, и от них можно отделаться, когда они не нужны. Уверяют, что республиканская партия полна испорченных людей. Я говорила вам несколько месяцев тому назад, как я смотрю на это.

Мне хочется ехать в деревню, в настоящую деревню, с деревьями, полями, парком. Хочется зелени, как в Шлангенбаде или даже в Содене, вместо этого глупого пустынного Дьеппа! И еще говорят, что я не люблю деревню! Я не люблю русской деревни, соседей, усадьбы и т. д., но я обожаю деревья и чистый воздух, и мне хочется провести две недели в зеленом и душистом уголке, как мне хотелось ехать в Рим. Но о Риме я почти никогда не говорю – это меня слишком возбуждает, а я хочу оставаться спокойной.

Все эти мысли о зелени пришли мне в голову, когда я была в Тюильри. Что же делать? Я люблю это так же, как ненавижу пустынные, плоские берега… Но попробуйте-ка поехать недели на две в Швейцарию с моей семьей – вот была бы скука. Суматоха, жалобы и все аксессуары семейного счастья.

1 октября

Вот журналы, я только что прочла двести страниц, составляющих первую книжку обозрения m-me Adam. Все это меня взволновало, и в четыре часа я уехала из мастерской, чтобы покататься в Булонском лесу в моей новой шляпе, которая производит сенсацию; но теперь мне это безразлично. Я нахожу m-me Adam очень счастливой.

Я думаю, вы достаточно знаете меня, чтобы понять, какое впечатление производят на мою бедную голову все эти жгучие вопросы.

Перехожу к республике и к новым взглядам. Вот сегодня, например, меня взволновала статья в «Nouvelle Revue»; кто знает, быть может, когда-нибудь я увлекусь принцем Наполеоном, которого я предпочитаю Наполеону III и который действительно представляет собой нечто. Нет, вы понимаете, что я не шучу и что я близка к этому, как никогда. Нужно идти со своим временем, особенно если действительно чувствуешь к тому желание и неотразимую потребность.

30 октября

Франция – прелестная и занятная страна: восстания, революции, моды, ум, грация, элегантность; одним словом, все, что дает жизни прелесть и неожиданность. Но не ищите в ней ни серьезного правительства, ни добродетельного человека (в античном значении слова), ни брака по любви… ни даже настоящего искусства. Французские художники очень сильны; но, кроме Жерико и в настоящее время Бастьен-Лепажа, им недостает божественной искры. И никогда, никогда, никогда Франция не произведет того, что произвела Италия и Голландия в известном отношении.

Прекрасная страна для волокитства и для удовольствия, но для остального?.. Но это всегда так, и другие страны со своими солидными и достойными уважения качествами иногда бывают скучны. В конце концов, если я и жалуюсь на Францию, то только потому, что я еще не замужем… Франция для молодых девушек страна скверная, и это не слишком сильно сказано. Нельзя вложить более холодного цинизма в союз двух существ, чем вкладывают здесь при соединении браком мужчины и женщины.

Торговля, промышленность, спекуляции сами по себе слова в известном смысле почтенные, но в применении к браку они отвратительны, а между тем нет более подходящих понятий для определения французских браков.

8 ноября

Кончила портрет привратницы: она очень похожа. Это была безграничная радость для всей семьи; сын, зять, внучата, сестры – все в восторге.

К несчастью, Тони не разделил этого увлечения. Сначала он сказал, что это недурно, а потом… дело идет не так хорошо, как должно было бы идти. Очевидно, что у меня нет таких способностей к живописи, как к рисованию. Рисунок, конструкция, форма – все это идет само собой. Умение владеть красками развивается недостаточно скоро. Он не хочет, чтобы я теряла свое время таким образом. Надо сделать что-нибудь, чтобы дело пошло иначе.

– Вы нетверды, это очевидно, и так как вы необыкновенно хорошо одарены и у вас очень большие способности, то это мне надоедает.

– Меня это забавляет еще менее, но я не знаю, что мне делать?

– Я давно уже хочу поговорить с вами об этом. Надо испытать все средства; быть может, все дело в том, чтобы отворить какую-нибудь дверь.

– Скажите же, что мне надо сделать – копию, гипс, nature morte? Я сделаю все, что вы скажете.

– Вы сделаете все, что я вам скажу; ну, хорошо! В таком случае мы можем быть уверены, что добьемся. Приходите ко мне в будущую субботу, и мы поболтаем.

Уже давно я должна была побывать у него в одну из суббот. Все ученицы это делают. Да, наконец, он такой славный.

Пьер Огюст Ренуар. Две читающие девочки. 1890–1891

Эдгар Дега. После купания. 1896