Книга Некроскоп - Брайан Ламли

Впрочем, подвергнутый страшной пытке Драгошани этого не знал. Задыхаясь от боли, он кричал:

— Скорее... покончи... со всем этим! Будь ты проклят! Будь проклято... твое... черное... сердце... предатель... обманщик! Убей... меня... Тибор! Сделай это! Покончи... со мной! Я... я умоляю тебя!

Он сидел в кромешной тьме под деревьями, среди полуразрушенных плит гробницы, и ужас разъедал его мозг, как крыса, которую заперли в его голове и которая прогрызает путь наружу. Мясорубка вновь пришла в движение, заставив его кишки извиваться красными червячками. Он дернулся и заметался, упав на бок. Невыразимые муки заставили его подняться снова, но лишь затем, чтобы опять упасть. Все то время, пока Тибор насыщался, он продолжал дергаться, кататься по земле, вопить.

"Ты дал мне силу, Драгошани! Да! Силу и мощь я беру от подобных тебе зверей. Но настоящая жизнь — в крови маленького существа, пусть в жидкой и незрелой, как у сидящего внутри тебя моего сына, который бьется и слабеет от потери жизни, так же как ты слабеешь от боли. Но убить его? убить тебя? Нет, нет, ни в коем случае! Разве я могу лишить себя подобных пиршеств в будущем? Мы вместе выйдем в мир, Драгошани, и ты станешь моим рабом до той поры, пока я не отпущу тебя на свободу. К тому времени у тебя больше не останется сомнений по поводу того, почему Вамфири питают друг к другу взаимную ненависть”.

Вампир наконец насытился. Щупальце выскользнуло из тела Драгошани и вновь уползло, скрылось под землей. Его уход был еще более мучителен, чем проникновение, — казалось, чья-то неосторожная рука выдернула раскаленный добела меч.

Драгошани издал страшный крик — вопль дикого животного, разрезавший холодный воздух и затихший где-то среди холмов. Но разве Тибор не говорил ему, что Влад именно поэтому носил прозвище “Пронзающий”? Говорил, и Борис теперь понял истоки этого прозвища!

Некромант попытался встать, но не смог — ноги отказывались держать, а мозг был словно растворен в кислоте. Перекатываясь с боку на бок, он расчистил землю вокруг себя, потом вновь попытался подняться. Бесполезно! Одного желания, усилия воли недостаточно! Он неподвижно лежал, всхлипывая в ночи, стараясь собрать в кулак волю и силы. Вампир был прав, когда говорил о ненависти. Именно она поддерживала его, не позволяла потерять сознание. Ненависть, одна лишь ненависть! Его собственная и того существа, которое сидело в нем, — они оба были в ярости.

Наконец ему удалось сесть, и он с яростью посмотрел на черную землю, которая дышала и дымилась, будто из нее исходили адские испарения. Вдруг он заметил, что земля в некоторых местах треснула, потом неожиданно поднялась и стала раскрываться. Из-под земли возникло Нечто...

Существо приняло сидячее положение — и это было что-то невообразимое!..

Лицо Драгошани исказилось от отвращения и ужаса! Вот он — Вамфир! Так вот с кем он разговаривал, спорил, кого проклинал и пытался обмануть. Это Тибор Ференци — бессмертное воплощение знамени с изображением дракона, летучей мыши и дьявола. Такого кошмара и ужаса Драгошани и представить себе не мог.

Толстые уши были прижаты к голове, но их заостренные концы стояли выше продолговатого черепа, напоминая рога. Сморщенный нос был изогнут, как у огромной летучей мыши, и прижат к лицу. Кожа была покрыта чешуйками, а глаза горели ярко-красным огнем, как у дракона. И он был... таким огромным! Появившиеся из-под земли на уровне груди руки были невероятного размера, а ногти на целый дюйм выступали за концы пальцев.

Драгошани сумел наконец одолеть ужас и вскочил на ноги как раз в тот момент, когда вампир повернул в его ч сторону волчий череп и уставился чудовищным взглядом красных глаз, которые широко раскрылись.

— Я... я вижу... тебя! — голос его был таким же враждебным и злобным, как те мысленные импульсы, которые ранее доносились до Драгошани из могилы. Но сами по себе слова не несли никакой угрозы” — это, скорее, была простая констатация того, что он мог видеть и что он видел. Драгошани постарался изобразить некую смесь удивления, облегчения и неверия. С этой целью он попятился назад и склонился в подобострастной позе. И тут...

— Ото! Да это же вампир собственной персоной! — раздался вдруг голос Бату, выходящего из-за деревьев.

Голова Тибора Ференци резко повернулась в его сторону. Увидев Бату, вампир открыл рот и зашипел, с острых зубов закапала противная слизь. Не медля ни секунды, Бату бросил лишь один взгляд на это лицо, а затем прицелился и выстрелил из арбалета Ладислава Гирешци. Бакаутовая стрела с металлическим наконечником была толщиной в пять восьмых дюйма. Вылетев из арбалета, она вонзилась в торчавшую из-под земли грудь вампира и пронзила ее насквозь.

Тибор издал свистящий звук и попытался скрыться обратно в дымящуюся землю, но стрела зацепилась за края ямы и не позволяла ему сделать это, разрывая его серую плоть. Он снова закричал — вопль его был поистине душераздирающим — и стал метаться туда и сюда вместе с торчащей стрелой, изрыгая проклятия, скрежеща зубами и разбрызгивая вокруг мерзкую слизь.

Бату быстро подскочил к Драгошани, поддержал его и протянул настоящий серп, свежеотточенное лезвие которого блестело серебром. Некромант выхватил его из рук Бату и, оттолкнув монгола в сторону, бросился к наполовину засыпанному могильной землей, отчаянно боровшемуся вампиру.

— Когда тебя хоронили в последний раз; Тибор Ференци, — прошипел он, — люди совершили одну очень большую ошибку. — Мышцы его напряглись, и он занес серп. — Они оставили на плечах твою чертову башку!

Чудовище дернулось и уставилось на Драгошани непонимающим взглядом. В глазах промелькнуло некое подобие страха, но взгляд его прежде всего был полон удивления — он никак не мог понять причину столь разительной перемены, столь внезапного преображения.

— Подожди! — закричал он, когда Драгошани придвинулся ближе. И крик его разлетелся тысячей осколков. — Разве ты не видишь? Это же я!!!

Но Драгошани не стал ждать. Он прекрасно знал, с кем имеет дело. И понимал, что единственный способ узнать все секреты и тайны вампира, унаследовать его знания и власть — это воспользоваться даром некроманта. Ирония судьбы в том и состояла, что именно Тибор наградил его этим даром!

— Так умри же, чертово отродье! — прорычал он, и, отсекая чудовищу голову, в воздухе сверкнуло лезвие серпа. Ужасная голова отлетела и подскакивая покатилась.

— Дурак! Проклятый дурак! — успела выкрикнуть она, прежде чем навсегда затихла. Ярко-красные глаза закрылись, а раскрывшийся в последний раз рот, выплюнув красный комок, прошептал в последний раз:

— Дурак...

В ответ Драгошани вновь взмахнул серпом и надвое рассек голову, как огромную перезрелую дыню. Внутри черепа он увидел странное переплетение — как будто одна часть мозга принадлежала человеку, в то время как другая была чем-то совершенно чуждым и непонятным. Это был мозг вампира! Без промедления, хорошо зная, что делает, Драгошани глубоко погрузил руки в обе половины расколотого черепа, и его дрожащие пальцы ощутили дымящееся и пульсирующее содержимое. Все секреты, все тайны Вамфири были заключены здесь, в ожидании того момента, когда они станут доступны для него!