Книга Правила одиночества - Самид Агаев

— Посредник — Чикварин? — спросил Ислам.

— Я не могу ответить на этот вопрос — деловая этика.

— А отстреливать клиентов входит в нормы деловой этики? Александр, я не собираюсь писать заявление в милицию, мне нужна ясность, чтобы понять: опасаться мне за свою жизнь или я могу вздохнуть свободно?

— Я думаю, что ты можешь быть спокоен.

— Сенин, да или нет?

— Да. Вопрос закрыт — я больше чем уверен.

— Хорошо, будь здоров.

— До свидания.

Ислам отпустил секретаря, закрыл офис и поехал к Лане. На «Белорусской» заехал на цветочный рынок и выбрал самый роскошный букет, составленный из подмосковных роз. Он предпочитал эти цветы потому, что они источали аромат, в отличие от голландских. На месте Оксаны сидела новая девушка. При виде Ислама она поднялась и приветливо улыбнулась:

— Здравствуйте, чем могу помочь?

— Я к вашей хозяйке.

— У вас назначена встреча?

— Да.

— Одну минутку, — девушка подняла телефонную трубку, — Светлана Викторовна, к вам пришли, — выслушав ответ, проводила Ислама до кабинета.

Увидев цветы, Лана схватилась за сердце:

— Неужели это мне? Какая прелесть! Послушай, они даже пахнут. Садись, — предложила она Исламу, — хотя погоди, дай я тебя поцелую.

Она осторожно поцеловала Ислама в щеку, потом вытерла платком следы помады.

— Это новенькая, — спросил Ислам, — а где Оксана?

— Я ее уволила, — продолжая любоваться цветами, сказала Лана.

— Почему? — удивился Ислам.

— А из ревности: я смотрю — она стала тебе нравиться, вот и решила убрать ее. Шучу, она отпросилась, в милицию поехала, регистрацию продлевать. Скоро должна вернуться.

Вошла девушка с пластиковым кувшином в руках. Она налила воды в вазу, поставила розы и удалилась.

— Ну что, наверное, надо выпить, — сказала Лана, — отметить.

— Непременно, — согласился Ислам, — ты тоже выпьешь?

— Я посмотрю, как ты пьешь — этого мне будет достаточно. А может и выпью.

Лана подошла к шкафу и достала из него бутылку текилы.

— Специально для тебя купила, — заметила она. Две рюмки, блюдце с нарезанным лимоном и солонка были приготовлены заранее.

Ислам взял бутылку, отвинтил пробку и наполнил обе рюмки. Лана положила перед Исламом плоский продолговатый ключ.

— От сейфа, — сказала она, — где деньги лежат. Ну, за удачное завершение дела.

— С делом неувязочка вышла, — заговорил Ислам.

— В каком смысле, что случилось? — испугалась Лана.

В том смысле, что мы не того человека в оборот взяли, вернее, вообще ничего не нужно было делать. Сенин появился, он им вообще не передавал денег — не успел. А потом физически не мог этого сделать, поскольку сидел в милиции. Сегодня он привез мне деньги обратно.

— Да ты что, — изумилась Лана, — вот это номер! То есть сто процентов прибыли, подумать только!

— Я позвонил префекту — хотел вернуть ему деньги, но он отказался со мной разговаривать.

— Ты хотел вернуть деньги? Ислам, ты редкий экземпляр!

— Поэтому, — продолжал Ислам, — будет справедливо, если эти деньги ты оставишь у себя.

Он подвинул ключ к Лане.

— Ты что с ума сошел! — воскликнула Лана. — С какой стати?

— Это была твоя идея, и исполнение тоже. С ними надо что-то делать, — добавил он, — я же не могу их выбросить!

— Ты можешь заплатить мне за камеру, — подумав, сказала Лана, — полторы штуки стоила, между прочим, девочкам дай по пятьсот баксов — и все.

— Давай выпьем? Глядишь — и решение найдется, — предложил Ислам. — За тебя!

— И за тебя, — ответила Лана. Пить все же не стала: пригубила и поставила рюмку.

— Ну что такое! Денег не берешь, выпить не хочешь.

— Я не пью вообще, а на работе — тем более.

— А я пью всегда, — сказал Ислам, — но когда есть повод выпить, пью с особенным удовольствием. — Он медленно выпил.

— Так что ты будешь делать с деньгами? — спросила Лана.

— Постараюсь вернуть.

— Не глупи, это же хрестоматийный случай!

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, как говорил Остап Бендер: «Деньги у подзащитного есть и, судя по тому, что он, не моргнув, отказался от десяти тысяч, — деньги огромные». Это наш случай: чем больше ты будешь стараться вернуть ему деньги, тем больший дискомфорт он будет чувствовать. ДЛЯ него потеря пятидесяти тысяч долларов — досадное недоразумение, цена вопроса. Я имею в виду баню с девочками. Ты не представляешь, сколько денег я таким, как он, отнесла, чтобы открыть свой салон! Хотя кому я рассказываю — ты же рынок держал! Слушай, у меня есть идея. В нашем доме со стороны улицы сдается помещение в аренду, я давно на него глаз положила. Давай откроем там кафе, у меня есть бизнес-план. Положим по полтиннику и префекта в долю возьмем. Как тебе мое предложение?

— Тебе сразу ответ дать?

— Ну что ты! Подумай, конечно, но недолго. Аренда дело такое: кто первый деньги принес, тот и арендатор. Помещения в центре уходят на счет «раз». Выпей еще.

— Спасибо, не буду больше, — отказался Ислам.

— Что с тобой? Только что мне хвалился, что пьешь всегда!

— Сам удивляюсь, что-то я вдруг устал, спать хочу.

Ислам действительно чувствовал тяжесть во всем теле — как в студенческие годы, когда он сидел на лекциях после ночной смены по разгрузке вагонов.

— Тебе нужна релаксация, — заявила Дана, — ты пришел по адресу, это наш профиль, пойдем.

Ислам покорно поднялся и пошел за ней. Дана привела его в ту самую комнату, где они встретились.

— Раздевайся, ложись, сейчас я сделаю тебе массаж. Хотя нет, Оксана сделает, раз ты к ней неравнодушен. Она уже пришла, я слышала ее голос.

Лана вышла. Ислам разделся и лег на кушетку, покрытую свежей простыней. Рядом, на стуле, лежал пульт от музыкального центра. Ислам нажал на кнопку, аудиосистема засветилась, заиграла разноцветными огнями. Он перебирал станции, пока из динамиков не полилась классическая музыка. Кто-то на небесах, словно услышав его мысли, заставил диджея поставить диск Леонида Собинова. Дивный голос певца заполнил комнату. Звучала как раз ария Надира.

Ислам вдруг вспомнил прочитанный им когда-то фантастический рассказ, в котором можно было купить сон и в этом сне увидеть себя в иной, несбывшейся в реальной жизни действительности. Исламу на мгновение показалось, что он герой этого рассказа и сейчас, закрыв глаза, перенесется в волшебную страну. В мир, где жива его мать: она счастлива, потому что отец никуда не уезжал от нее, они проживают жизнь в любви и согласии. Советский Союз не распался, перестройка пошла по иному пути, и сейчас на просторах необъятной Родины нет миллионов иммигрантов. Там нет границ, и все люди перемещаются свободно, куда захотят. Там нет ксенофобии, национального экстремизма, нет погромов, убийств. Люди там счастливы, потому что обыденные вещи приносят им радость и удовлетворение. Они довольны своей жизнью. Там существуют простые и ясные вещи, названия которых в советское время писали на транспарантах, во время майских демонстраций: мир, труд, приносящий радость. Семьи там полноценны, плоды труда избыточны, и поэтому люди имеют возможность совершенствовать свой духовный мир.