Книга "Альта" против "Барбароссы" - Владимир Лота

В последней строчке донесения резидент из Лондона сообщал, что у «Горелова и Никитиной настроение хорошее».

У Марии Поляковой, Константина Леонтьева и других офицеров Разведуправления, которые готовили эту операцию, настроение вряд ли было хорошим. Очередная попытка установить связь с «Альтой» была под угрозой срыва. Ни Полякова, ни Леонтьев, который передавал Герхарду Кегелю условия связи с радистом Куртом Шульце, еще не знали, что Ильзе Штёбе арестована и находится в гестапо, что их усилия напрасны и ведут только к бесполезным жертвам.

Точная и своевременная информация является главной предпосылкой для принятия правильных решений. У М. Поляковой и К. Леонтьева таких сведений о положении «Альты» в 1942 году не было. Они считали, что у «Альты» все в порядке, и искали различные пути восстановления с ней связи. 17 июля 1942 года началась Сталинградская битва. Советскому Генеральному штабу необходимы были сведения о планах противника. «Альта» могла добыть через «Арийца» эти сведения. Именно поэтому к «Альте» на связь готовились и забрасывались на территорию Германии радисты-связники, которые по разным причинам не могли дойти до цели. Министерство имперской безопасности Германии держало в строгом секрете факты арестов советских разведчиков и групп антифашистов, вело с Центром активную радиоигру, пытаясь получить установочные данные на разведчиков, которые еще действовали на территориях оккупированных стран, и вынуждая Центр забрасывать в Германию новых разведчиков, которые попадали в руки агентов фашистской государственной тайной полиции...

В Центре было принято решение продолжить операцию «Ирма». С помощью английской военной разведки Э. Ноффке была заброшена на территорию Германии, но связь с «Альтой» ей установить не удалось. Она пропала, как и другие разведчики, которых Центр забрасывал на территорию Германии в 1942 году. Среди них были Генрих Германович Феллендорф («Вельмут»), немец, 1903 года рождения, боец Интернациональной бригады в Испании. 16 мая 1942 года вместе с разведчицей Гердой Зоммер («Розита») был заброшен в Германию. При подготовке к работе в Германии получил адрес хозяйки конспиративной квартиры в Берлине Клары Шабель, которая была женой резидента советской военной разведки Гарри Робинсона, работавшего во Франции. Сын Клары, Лео Шабель, тоже принимал активное участие в оказании помощи советской военной разведке в Германии.

Прибыв благополучно в Берлин, «Вельмут» и «Розита» несколько дней проживали на квартире Клары Шабель, а затем выехали в Гамбург к матери «Вельмута», где планировали пожить некоторое время, чтобы изучить обстановку и приобрести необходимые документы. После этого они должны были выйти на связь с «Альтой». Но не вышли...

Последнюю попытку установить связь с группой Ильзе Штёбе Центр предпринял 22 октября 1942 года. В Германию был заброшен агент «Франц». В Москве он проживал вместе с матерью, женой и дочерью, работал инженером в одном из московских научно-исследовательских институтов. Выходец из Германии, он хорошо знал Берлин и готов был выполнить трудную миссию.

Оказавшись в Берлине, «Франц», ничего не подозревая, нашел дом, в котором жила «Альта», вошел в квартиру. Его встретила женщина, которая выдавала себя за «Альту».

Произошла еще одна трагедия: «Франц» оказался в руках гестапо, его подвергли пыткам, и он не выдержал...

Под контролем офицера гестапо «Франц» несколько раз связывался по радио с Центром. Когда Центр потребовал от него активизации работы с «Альтой» и «Хиром», «Франц» ответил: «Вы неправильно представляете мое положение и не вправе так говорить с вашим сотрудником...» После этого связь с «Францем» прекратилась навсегда.

«Альта» не знала о том, какие сложные операции проводил Центр, чтобы восстановить с нею связь. Находясь в тюрьме, она также не знала, сколько отважных людей шли на связь с нею, но были схвачены гестаповцами.

Не выдержал допросов и пыток Рудольф фон Шелия и признался, что передавал некоторые сведения Ильзе Штёбе...

«Альта» же на допросах отрицала все, пока была такая возможность. Когда же это стало невозможным, она всю вину взяла на себя. Сделав «частичные признания», заявила следователям, что передавала некоторые сведения одному русскому журналисту, который давно уже покинул Берлин.

1 октября 1942 года следователи устроили встречу Ильзе Штёбе с Карлом Хельфрихом. В это время Ильзе еще надеялась выкрутиться и держалась уверенно. Она напомнила Карлу, что он должен держаться обусловленной с ней ранее версии: он давал ей газетные материалы из иностранных изданий.

Свидание в камере длилось несколько минут, и было, видимо, рассчитано следователями на то, что после встречи с мужем Ильзе даст полные показания, надеясь, что ей сохранят жизнь.

В октябре Ильзе Штёбе узнала об аресте Рудольфа фон Шелия. Ее еще несколько раз допрашивали. Хабеккер устроил ей еще одно свидание с Хельфрихом. На этот раз Ильзе выглядела изможденной, было видно, что она сильно устала и физически, и морально. Она сказала Хельфриху, что была на очной ставке с Шелия, который «полностью пал» и во всем признался.

Ильзе сказала мужу:

– Создалось критическое положение. Не забывай наш разговор. Ты выживешь...

12 декабря на последней встрече с Ильзе Штёбе присутствовали Карл Хельфрих и ее сводный брат Курт Мюллер. Ильзе сообщила, что 14 декабря состоится суд, от которого она уже ничего хорошего для себя не ждет. Она сказала Карлу:

– Для тебя нет никакой опасности. Мои показания касаются лишь меня...

Обращаясь к Курту, попросила его оставаться таким же, как есть, и продолжать борьбу...

14 декабря 1942 года в Берлине состоялось заседание имперского суда. Выступая с последним словом перед судьями, «Альта» сказала:

– Я не совершила ничего несправедливого. Подвергая меня казни, вы совершаете убийство...

После слушания дела в суде, в ходе которого Ильзе Штёбе и Рудольф фон Шелия были приговорены к смертной казни, «Альта» написала Карлу Хельфриху короткое письмо. В конверт была вложена ее золотая цепочка. Она носила ее много лет и просила Хельфриха взять эту цепочку себе. «Моя судьба решена, – писала Ильзе. – Мне нет необходимости клясться тебе в том, что я не совершила предательства. Твои родители, мама и все, кто знал меня, будут единодушны в моей честности. Именно это и может несколько облегчить мне и вам этот жестокий конец!»

После суда Ильзе Штёбе было предоставлено формальное право написать завещание. Она сделала это.

Вот этот документ.

Мое последнее желание.

Моей полной наследницей назначаю мою мать, Фриду Штёбе. Это наследство охватывает всю домашнюю обстановку квартиры на Ахорналлее 48, которую снимал Карл Хельфрих. К обстановке относится все, что находится в квартире, за исключением одежды доктора Хельфриха. Сюда относятся также все мои личные носильные вещи. Кроме того, я оставляю моей матери небольшую дачу в Швейцарии. Прошу предупредить об этом управляющего Георгеса Альта, Фрауефельд, Швейцария, Кредитное общество.