Книга Меченые Проклятием - Дэйв Дункан

Только один из них мог узнать в Хан А-Лите непосредственного виновника своих страданий. На миг джоолграт потерял поток ненависти, исходивший от юноши, потом, встретившись с ним глазами, ощутил эту ненависть физически. При помощи одного зрения Хан никогда бы не узнал Полиона. Юноша раздался в плечах, у него наросли мускулы на руках и ногах. Но он явно все еще был новичком. Набедренная повязка сшита из двух кроличьих шкурок, кожа на лице еще не оправилась от выщипывания волос и татуировки и местами гноилась под белой краской, по которой ползали мухи. Тело покрыто коркой рыжей пыли и высохшего пота, и над ним вилась туча насекомых. Глаза казались кровавыми ранами — такими же страшными, как и дыра на месте отрезанного носа.

— Здравствуй, Полион.

Убийца Полион был впервые допущен к охране короля. Это считалось большой честью. Значит, его старания замечены, его уже считают достойным. И вдруг с ним заговаривает жирный старикашка — какой позор! Костяшки пальцев, сжимавших копье, побелели от напряжения. Мозг полыхнул гневом.

Хан поперхнулся, пораженный собственной глупостью и ужаснувшись вспыхнувшей в уме Полиона жажде крови. Он увидел перед собой смерть, от которой его защищала лишь дисциплина, предписывавшая полную неподвижность. И у него на глазах эта защита давала трещины. Вот-вот рухнет! Он вскрикнул, ноги подкосились, и он упал на колени к босым ступням юноши.

Убийца Полион даже не посмотрел вниз. На миг он растерялся, словно гончая, вдруг потерявшая след. «Куда он делся?» — прочитал его мысль Хан. Затем ее сменило чувство удовлетворения. Этому толстому джоолграту и положено валяться в ногах у воина. Рука Полиона слегка расслабилась. Его братья, стоящие в трех шагах справа и слева, поймут, что происходит, и одобрят его поведение.

Хан все это знал. Он еще жив, но, стоит ему пошевелиться, и в него тут же вонзится копье. Он облизал губы и проговорил:

— Я пришел поздравить тебя с оказанной тебе честью, Убийца Полион.

Эти слова были встречены с удовлетворением.

— Ты ведь всего лишь две недели, как стал воином!

Еще большее удовлетворение.

Удивляясь реакции Полиона, Хан продолжал:

— Ты быстро заслужил признание командиров.

Он ощутил в Полионе удовольствие сродни эротическому возбуждению: видно, парня не часто балуют похвалой.

Хан поднялся на колени, но на ноги встать не посмел, уловив зарождающуюся вспышку гнева. Да, ему впору писать пособие по укрощению львов.

— Я хотел убедиться, что ты доволен своей новой жизнью.

«Не то!»

Хана чуть не оглушил крик, исторгнутый мозгом Полиона. Убийца Полион не должен, не имеет права задавать себе этот вопрос. Он может породить сомнение, подорвать верность, ослабить храбрость — и тогда он не будет достоин своих братьев... Доволен? Да разве может быть иначе? Посвящение в воины сопровождалось истязаниями, унижением, уничтожением. Его изуродовали, истерзали, лишили всего человеческого, привели в звероподобное состояние. Но зато его приняли в секту. Люди, которые истязали его, сами в прошлом подверглись таким же истязаниям, и они хотели, чтобы он стал одним из них. И тогда его позор превратится в источник гордости. Те, кто его похитил, станут его братьями, помогут ему обрести мужество, силу, жестокость. Измученный, отчаявшийся Полион Тарн ухватился за предложенный ему выход. И теперь не имеет права усомниться в правильности своего решения. Иначе окажется, что он страдал напрасно. Доволен? Он оказался среди избранных, стал воплощением мужества. Как же он может не быть довольным?

Услышав зубовный скрежет невыносимого страдания, Хан забыл все свои уловки. Теперь это был испуганный старик, умоляющий маньяка пощадить его жизнь.

Не шевеля губами, юноша произнес:

— Громче!

Хан повторил свои слова.

— Громче!

— Я хотел убедиться, что ты доволен своей новой жизнью! — выкрикнул Хан.

— Громче!

Хан изо всех сил напряг голосовые связки.

— Громче!

В голове юноши не было ни одной мысли. Он мог только твердить это одно слово — безо всякой, казалось, цели. Нет, цель была: смерть.

Рядом с Ханом возникла тень.

— Ты разговариваешь на посту, убийца?

Хан вскрикнул от облегчения и вскочил на ноги. Это был сам Воитель Зорг. Хан увидел его знаки отличия: пять черепов на щите.

— Да, садж, — ответил воин.

— Ты знаешь, какое за это полагается наказание?

— Да, садж.

— Ты знаешь, как часовой должен отвечать на любые обращенные к нему слова?

— Смертью, садж.

— Верно. Но ты знал, что этот человек — друг короля, так? На секунду замявшись, Полион сказал:

— Да, садж. Но это не извиняет меня...

— Извиняет или нет, решу я. Иди, скажи своему командиру, что я снял тебя с поста.

Воин отсалютовал ударом копья по щиту и поспешил уйти.

Хана трясло — уже не столько от страха, сколько от жалости. Лучше бы он отдал юношу на забаву Гексциону — по крайней мере, его мучения уже давно закончились бы.

— Я узнал парня, воитель, и сказал ему пару слов. Мне следовало помнить, что этого делать нельзя, раз он на посту. Прошу меня простить.

— Никогда так больше не поступай, — бросил Зорг и пошел прочь.

Хан поковылял за ним.

— Воитель, этого человека... накажут?

— Разумеется.

— Но это несправедливо! Он ни в чем не виноват! Зорг остановился и сверкнул глазами.

— Он должен был убить тебя. Может, ты завтра вместо него сядешь на раскаленное железо?

Хан отчаянно потряс головой. Он заставил себя не вглядываться в мысли Зорга, чтобы не увидеть подробностей предстоящего наказания. Однажды он это сделал и на неделю потерял сон. Даже от поверхностных мыслей Воителя делалось тошно.

— Жаль, — проворчал Зорг. — Это пошло бы тебе на пользу. Но ему все равно не помогло бы. Его товарищи позаботятся о том, чтобы он получил положенное. Да он и сам будет на этом настаивать. Ну ладно, какие еще у тебя здесь дела? Если ты надеялся увидеть его величество, то он занят.

И тут на Хана снизошло вдохновение. Френцкион Зорг, несомненно, знает о прибытии курьера из Рарагаша — ему сообщают обо всем. Кроме того, Зорг может решить любой вопрос. Все равно король Гексцион поручит Зоргу разобраться с мучившей Хана задачей.

Он полез за пазуху.

— Я хотел передать его величеству полученное мною секретное послание. Я должен срочно отправить с гонцом ответ.

Как все удачно сложилось! Хан сможет отрицать, что он обсуждал этот вопрос с королем. А король сможет отрицать, что вообще об этом что-нибудь знал. А если с вопросами обратятся к Зоргу, то он просто заявит, что такой-то принял неправильное решение и был за это казнен. И дело на этом закончится.