Книга Может быть, найдется там десять? - Владимир Михайлов

Он снова опустил глаза, чтобы еще раз взглянуть на тело врага.

– Его судьба исполнилась, – сказал Мастер спокойно, как ни в чем не бывало. – Но это было самым простым. А вот судьба этого мира – проблема куда более сложная. Капитан и все вы, люди экипажа, – что по этому поводу скажете вы? Скажете не мне, потому что не я решаю и не Фермер, но вы сами понимаете – кто. И не станем медлить: хотя все время – у Него, но и все дела тоже у Него, и лишнего времени у Сил не бывает. Итак, ждем ваших слов. Говорить будете от старших к младшим по возрасту – не по личному, но по истинному времени каждого. Так что начнешь ты, Питек.

3

Питек ответил не сразу. Похоже, он колебался, что, в общем, было для него необычным – люди его эпохи не были склонны к размышлениям, куда естественнее для них было прямое действие. Перед тем как высказать свое мнение, он даже вздохнул и слегка покачал головой.

– В нем не так уж мало хорошего, – сказал он наконец, – в этом мире. Человек заботится о себе, это вовсе не плохо. Понимаете, думать, что ты всего лишь инструмент, не так уж приятно. Так что их мотивация достаточно проста и очевидна. И однако (он снова вздохнул) палец, конечно, может вообразить себя головой, но мозгов у него от этого не прибавится. Хорошо бы, конечно, привести их в сознание, но я не вижу, как это можно сделать. Наверное, вы, Мастер, разбираетесь в этом лучше, и если вам известны такие пути, то укажите на них, и мы, я думаю, с радостью поучаствуем в этом деле; если же нет… – и он развел руками. – Но в общем, знаете ли, мне их жаль. Ничего другого сказать не могу.

– Питек, да ты ли это? – удивился капитан.

– Дождись, Ульдемир, своей очереди, – остановил его Мастер. – А ты сам что – совершенно уверен в своем мнении? Никаких сомнений? А я вот его понимаю. Разве ему и его современникам было свойственно рассуждать в масштабе миров? И сопоставлять свою маленькую выгоду с космическими проблемами? Он искренне высказал то, что думает, и большего не может сделать никто. А ты, Георгий, как считаешь?

– Нам следовало найти хотя бы десять человек в этом мире, – ответил спартиот спокойно, – кто был бы как-то полезен Мирозданию. Таким было условие. Мы не нашли десятого. Вот это я могу утверждать: мы не нашли десятого. Его просто нет. Но не дело воина – выносить приговор не в сражении, воин – не судья. Каждый должен знать и делать свое дело. Нет, я не скажу ни «да», ни «нет», свое дело я сделал и вкладываю меч в ножны. Пусть выносят приговор те, кто чувствует себя вправе сделать это, и я соглашусь с ним, каким бы ни оказалось решение.

– Но я вправе назначить тебя судьей, Георгий, – сказал Мастер.

– Я откажусь. Нельзя браться за то, к чему не чувствуешь себя готовым. Скажи мне, куда надо идти драться, и я пойду, потому что это я умею. Мастер, все мы успели повидать не так уж мало миров, и скажу тебе откровенно: меньше всего из них понравились мне те, где в Совет собирают кого попало и позволяют им выносить решения по делам, в которых они ничего не смыслят. Путь Афин может привести к успеху, но лишь временному, за которым последует гибель. В нашем споре в мои времена были правы мы, а не они.

– Благодарю тебя за искренность, воин. Что скажешь ты, Рука?

– В те времена, в которых я начинал жить, нынешние люди были бы достойны лишь презрения, и исчезни они совсем – никто не пожалел бы: они не способны на действия, они предпочитают, чтобы за них действовали те, кто лишен жизни, – изготовленные некогда ими куклы и орудия. Но те времена давно прошли, а нынешние… вижу только, что происходящее в этом мире не делает его прекраснее и не облегчает жизни людей, наоборот. Но люди не видят этого, их уговаривают, что все обстоит так, как и должно, – то есть им врут. А у нас не любили лжецов. И если люди не выступают против них, то они не достойны жизни. Так что если есть способ уничтожить этот мир, то пусть его применят. Это не будет жестоко, потому что этот мир и сам уже подходит к своей гибели и она будет намного мучительнее, чем простая казнь. Вот мое мнение, Мастер.

– Благодарю и тебя, воин. Отец Никодим, теперь мы выслушаем тебя.

– Глядя со стороны, кто-нибудь может сказать: но разве правильно – предоставлять воинам решать судьбу всех людей? А разве не воины готовы отдать жизнь за этот мир, когда возникает угроза ему? Любые другие отдают меньше.

Я, как вы знаете, не ратник, но и мне приходилось выступать с оружием в руках. И все же я могу думать лишь как слуга Господа, а значит, и мнение мое может быть лишь одним: должно случиться то, на что есть воля Господня. Ты, Мастер, пришел от Него, я со вниманием выслушал сказанное тобою и согласился с этим. Потому могу сказать лишь: подобное уже бывало, прощение – у Него и кара тоже; мы будем жалеть о мире, которого более не будет, но будем и сознавать, что не было, значит, иного пути – а Господь всегда прав. Аминь.

– Ты, Уве-Йорген?

– Скажи, Мастер: людям этого мира была ясно и четко поставлена задача? Задача, которую они должны были решать в процессе своего существования?

– А это важно?

– Я считаю, что это главный вопрос. Если подразделение получило боевой приказ и не выполнило его, оно достойно самой тяжелой кары – в особенности если задача не выполнена не по причине каких-то непреодолимых препятствий, но лишь из-за неправильных действий, плохой оценки обстановки, словом – по вине самих исполнителей. Если же четкой постановки задачи не было – могут возникнуть сомнения, виноватым может оказаться и вышестоящее командование. Разве не так?

– По-твоему, не может быть такого положения, когда задачу не обязательно ставить сверху, потому что она ясна изначально? Разве выигрыш кампании сам по себе не является задачей, ясной изначально? Ясной, как говорится, по умолчанию. Я полагаю, что в этом случае исполнителям нужно лишь решать вопрос – как выполнить задачу, а не – что именно выполнить.

– Не совсем так, Мастер. Потому что выигрывать кампанию можно по-разному, в зависимости от конечной цели, известной лишь Верховному Главнокомандованию. Хотим ли мы завоевать территорию и присоединить ее к себе или только изменить существующие у противника порядки, сохраняя за ним самостоятельность, или же всего лишь разгромить его вооруженные силы, чтобы предотвратить замышляемое им нападение на нас, а может быть, нападение уже произошло и речь идет о защите своего государства и кампания будет оборонительной… Вариантов может быть много. И различными будут оценки действий в каждом случае.

– Иными словами – у тебя нет четкого мнения относительно судьбы этого мира?

– По-моему, я выразился ясно. Но только не надо воспринимать это как мой ответ. Как и все воины из нашей команды, я не желаю брать на себя роль судьи, а как солдат – неукоснительно выполню любое приказание сверху. Если отношения этого мира с Силами можно считать военными, то и поступать следует по законам военного времени, когда можно обходиться даже без полевых судов – просто расстреливать. Прикажи мне – и я сделаю это. Кстати, твоя аргументация, Мастер, показалась мне убедительной, и я все-таки склонен думать, что если людьми нанесен ощутимый вред, то не имеет решающего значения, возник ли он вследствие их незнания, неумения или злого умысла. В таких случаях важен результат, а не причины его возникновения. И если так – то применение высшей меры не покажется мне слишком большой жестокостью.