Книга Зажечь звезду - Софья Ролдугина

Крик выплёскивается из горла горячей волной. Слышен топот – кажется, лосты заметили, что их пленница вовсе не спит беспробудным сном.

Кривлю губы в улыбке.

Ненадолго.

Темнота.

Я сбегаю в свой вересковый сон.

«Найта? Что с тобой?»

Протягиваю руку и сжимаю веточку шиповника – крепко, до боли, пока шипы не протыкают кожу. Это отрезвляет.

«Кажется, мы поменялись с тобой местами… Я не уверена, что дотяну до утра».

Он – действительно Северный князь. Не мальчишка. Он не начинает паниковать или беспорядочно утешать меня, а просто садится рядом и берёт меня за руку.

«Я тебя вытащу. Скажи, где ты и что произошло».

Во сне детали ускользают. Я с трудом вспоминаю, что сделала Лобейра, но Ксилю этого, кажется, достаточно.

«Жди помощи».

Я дождусь. Обещаю.

Следующее пробуждение было приятнее. Меня окатили холодной водой. Часть даже попала мне на язык, вымывая пиргитовую горечь. Конечно, сон как рукой сняло, но несколько глотков восхитительно сладкой, чудесной воды этого вполне стоили.

Теперь я была далеко не в одиночестве. Светловолосый псих, вожак и ещё целая компания подозрительных личностей. Один из лостов держал кувшин. Теперь пустой, я полагаю.

Магия по-прежнему оставалась как за глухой стеной. Но теперь я по крайней мере могла ощутить эту стену. Коснуться её. Уже хорошо. Любая блокада не вечна. Надо только ждать.

Постепенно прояснялись и физические ощущения.

Лицо горело. Болезненная колющая пульсация концентрировалась в нескольких точках, расходясь по коже кругами, как от брошенного в воду камня. По ощущениям похоже на ожоги… Волосы больше не оттягивали голову назад. Сейчас это казалось почти приятной свободой. Интересно, что произошло, пока я была в отключке?

– Чувствуешь боль, равейна? Страшно? – издевательски протянули рядом.

Жадный, кто же ещё. Я с трудом разлепила веки. Если бы меня не облили водой, чтобы привести в чувство, вряд ли бы такой подвиг оказался мне по силам.

– Не страшно, – с некоторым удивлением констатировала я, тяжело ворочая языком. Вот бы ещё попить. Кажется, что это просто сон. Абсурдный, дикий. – Холодно, – добавила я, подумав. Мокрая одежда липла к телу, как огромный компресс, и это почему-то раздражало больше, чем все остальные болезненные ощущения, вместе взятые. Даже блокированная сила отступила на второй план.

Да что со мной происходит?

– А только что было жарко, – угрожающе сверкнул глазами ведарси. – Хочешь повторить?

– Довольно, – оборвал его знакомый голос. Первый. Надо же, какой сюрприз. – Не наигрался?

– Она так славно горела, – облизнулся лост. Меня передёрнуло. Видимо, некоторые реакции не меняются даже в состоянии стресса. Боги, о чем я думаю? Мне надо искать пути к спасению, а не размышлять на абстрактные темы. – Особенно волосы… Ты теперь такая же красивая, как я, – ухмыльнулся он.

Волосы? Он поджёг волосы?!

На секунду всё моё существо взорвалось гневом. Мне померещилось – конечно же, померещилось, как же иначе – что мир стал чёрно-белым. От удивления я вскрикнула, ярость угасла, и на стенах снова заплясали оранжевые отблески костра.

Такая же красивая, как он, значит? Что ж, когда выберусь отсюда, то прибавлю Дэриэллу работы. Однажды целитель уже занимался моим лицом, когда в лаборатории на лоб мне попали брызги кислоты из взорвавшейся пробирки. Так что и теперь не всё потеряно. Когда я выберусь…

Если выберусь.

Горло свело спазмом. Нет, не надо истерик, лучше вернёмся к мутному состоянию сна.

– Зачем вам это? – хрипло спросила я, обращаясь к Первому. – Почему не убили сразу?

– Ты слишком многое испортила, – помедлив, ответил вожак ведарси. – Дала надежду дочери леса, разбудила силу в человеческой девчонке, потревожила старых богов. Мы не хотим возвращения прежних времён, – сдвинул брови он, точно задумавшись о неприятном. – Значит, богов нужно усыпить. Нужна жертва.

– Почему именно я?

– Потому что ты начала это.

Логично. Только логика их мне не нравится. Чувствую, она мне боком выйдет.

– Почему Лобейра преподаёт в школе? – Ещё один вопрос, который мучил меня с того момента, как я очнулась в этой пещере.

– Неужели не ясно? Там она может отслеживать появление одержимых духами. Детей легче изменять, чем взрослых.

Не очень-то лестное определение.

Стоп. Так отрезанные от дара равейны – их рук дело? О, бездна… Получается, инквизиция ни при чём? Но тогда откуда им известен рецепт пиргитовой смеси? Или они наугад сыпали? А ведь неверная дозировка может просто-напросто убить.

Меня прошибло холодным потом.

Впрочем, иногда смерть – не худший вариант.

Натяжение верёвки внезапно ослабло. Я, как подкошенная, рухнула на неровный пол. Острые сколы впивались в израненные ноги. Помнится, что было раньше в школах такое наказание – ставить на коленки в угол. На горох, например. Как я теперь хорошо понимаю бедняжек-учеников…

– Поднимайся, равейна. – Верёвку дернули вверх.

– Не могу, – угрюмо ответила я. Почти правда.

– Ну, как хочешь, – усмехнулся Первый, делая знак одному из подчинённых ведарси, белобрысому громиле, удивительно напоминающему гориллу. Интересно, а бывают большие седые темнокожие обезьяны? Если да, то передо мной одна из таких.

Лост грубо ухватил меня за шиворот и поволок за собой. Ноги тащились по земле балластом. Ещё немного, и я действительно не смогу ими шевелить. Слишком больно. В голове мелькнуло – не берегут, значит, не собираются надолго оставлять в живых. Я скосила глаза. Может, подобрать камень и садануть громиле по затылку? А толку-то… вряд ли его проймёт. Магия мне сейчас недоступна, а обычной девушке нипочём не справиться с десятком здоровых мужчин.

Скверно. Совсем скверно.

С другой стороны, сюда меня послала Айне. Если бы мне действительно грозила смерть, пророчица увидела бы это. Конечно, прорицатели могут ошибаться, но не в таких вещах. Но возможно ли, что…

По позвоночнику скользнула ледяная волна.

…возможно, она готова пожертвовать одной ради многих?

Да. Вполне.

Под пятку попался острый камень. Я вздрогнула, приходя в себя. Нет, бред. Так можно до чего угодно додуматься. Представляю, как обидится Айне, когда я расскажу ей о своих страхах.

Губы искривила горькая усмешка. Что ж, ещё один повод выжить – посмотреть на разгневанную пророчицу.

– Приехали. – Меня грубо швырнули на землю.