Книга И снова Колчина - Ирмина Изфри

слегка прошелся языком по её губам и чуть не взвыл от наслаждения.

Рита металась, одна половина хочет этого мужчину, ради его ласки умереть готова. Другая, люто ненавидит, хочется разодрать его от ярости. Сумасшествие какое — то! У неё, что раздвоение личности?

Марго бьет его в грудь кулаками не жалея сил, и тут же страстно ловит его обжигающие губы, сминает их своими. Отталкивает и сразу прижимается к его телу.

Сдалась! Раздается вопль победы в голове, Слава не намерен её выпускать из своих рук, наконец — то она рядом, целует его, бьет, хлещет по щекам. Ему все равно, главное, что не равнодушна, кричит, что ненавидит, это хорошо, от ненависти до любви один маленький шажок, и сейчас он сделает его.

Вжимает её в свое тело еще сильнее, и закрывает её ругающийся рот своим. Рита обмякает, хватает его за волосы и открывает вход для его языка, Слава поплыл, он уже на облаках, лучшего пожелать невозможно. Нет самое прекрасное впереди, он хочет свою жену, чувствует, сейчас умрет от счастья, его разорвет от переполняющих чувств.

Даша оделась, завязала шнурки на кроссовках, и услышала крики из дальней комнаты, и шум борьбы. Она испугалась, неужели Слава может поднять руку на женщину? Даша бросилась на помощь. Если надо то и полицию вызовет. Дверь приоткрыта, девушка распахнула её сильнее и застыла, она никогда не видела, чтобы так целовались, эти двое буквально пожирали друг друга, вминали в себя, воздух вокруг возгорался от их страсти. Загорский вообще вызвал в ней недоумение, он так может? Может, вот он сейчас шарит по всему телу, другой женщины, не знает, что хочет вначале потрогать, поэтому сразу обхватывает все, что может захватить, прикусывает губы жены, а та стонет, и отвечает так же, заглатывая его язык, будто голодный, впервые за несколько месяцев увидевший еду. Поняв, что она лишняя, Даша поспешила удалиться. Пока спускалась по лестнице, вспомнила, как увидела Славу в клубе «Гора», сама к нему подошла, предложила познакомиться, а он равнодушно согласился, потом она же снова сама напросилась к нему в гости. И да, он никогда ей ничего не обещал, потому, что любил свою жену. Дарья была рада, что его женщина вернулась к нему, пусть он будет счастлив. И хорошо, что она не успела в него влюбиться. Хотя нет. Влюбилась. Но она сумеет это пережить.

Слава стаскивает с жены домашнюю футболку, под ней нет бюстгальтера, о боже, эти две богини, самые лучшие на свете, он готов им поклоняться до конца своих дней, ладони зачесались и он смял сразу двумя руками это чудо. Прошелся по шее губами как она любит, и спустился к груди, освободил одну из захвата, и вобрал ртом сосок, Рита прижатая к стене выгнулась, и громкий стон разнесся по квартире, а Слава вторил ей, он оголодал по ней, он знал, что лучше этой женщины для него нет никого. Пробовал, знает. Подхватил под бедра. Терпеть, больше нет сил, понес к кровати. Рита обхватила руками его шею, прошлась поцелуями по щеке, подбородку, вернулась к губам, и снова обхватывала их своими, не могла насытиться. Упали на кровать, и Слава торопился стянуть, с желанной женщины, шорты и трусики пока не передумала, а Рита уже тянула резинку его домашних трико, книзу, освобождая орган, который она хотела ощутить. Без всяких прелюдий раздвинула ноги, зазывая своего мужчину потушить разгоревшийся в ней пожар, и он сделал это, вошел в неё, Рита сильнее обхватила его бедра лодыжками и подалась навстречу удовольствию, которого не испытывала, казалось целую жизнь. Размеренные движения бедрами, поцелуи, сжимающие ягодицы ладони, все дарило райское наслаждение, ни с чем несравнимое удовольствие. Она чувствовала, что быстро взорвется, экстаз был близок, и она взлетела, выгнувшись и выкрикнув имя любимого. Слава тоже еле держался и дождавшись оргазма жены, сразу пришел к концу, и о чудо, он снова видит звезды, те которые всегда взрываются в нем после секса с Маргаритой.

— Любимая — выдохнул Загорский в губы жены, — только ты даришь мне рай на земле.

— О боже — Рита положила руку на лоб, — сумасшествие какое-то — выдохнула она.

— Нет, это любовь — Слава положил голову зеленоглазки себе на плечо, и прижал к своему боку — Маргариточка, я люблю тебя.

— Я — Рита задумалась — Я — искала слова, но ничего не приходило в голову, она не хотела признаваться, что его чувства взаимны, и почувствовала палец на своих губах.

— Не говори ничего, если не уверенна. — Слава поцеловал жену, уже нежно, медленно, язык обласкал её небо, прошелся по щекам, и захватил в плен её маленький, проворный язычок

Затем был второй раунд, Загорский, уже не торопясь любил свою женщину, облизывал каждый кусочек ей податливого тела. Рита таяла в его руках, позволяя воплотить все его бурные фантазии, в этот раз они наслаждались ощущениями без огня страсти, спокойно, как муж и жена, знающие у каждого эрогенные точки, и получили не менее острые ощущения.

— Мне нравится твой голос — услышал в трубке слова матери, и губы сами растянулись в улыбке, Слава был на седьмом небе, он реально плыл в облаках от наполняющего его счастья. Быть рядом с любимой, и знать, что она желает тебя, самое неимоверное чувство на свете.

— Все получилось.

— Я рада.

— Не торопитесь возвращаться — попросил он родителей, чтобы продлить свой рай на земле.

— Задержимся, но только на один день, — пообещала Людмила, — у тебя несносная дочь, она уже пол отеля разнесла.

— Ей же всего год — засмеялся Слава, но знал, что если не усмотреть за этой хулиганкой, она и правда может набедокурить.

Слава почувствовал, как к нему прижались со спины, и положил свои ладони на её, они стояли на балконе, и смотрели, как небо темнеет. Два дня они не вылезали из постели, нагоняя потерянное время.

— Давай уедем жить в наш загородный дом? — предложил Загорский. — Там и детям интереснее будет, обустроим им площадку.

— Давай — соглашается жена, а Слава готов прыгнуть к небу и достать с него первую загоревшуюся звезду, Рита уже не спорит, и не собирается уходить от него. Это ли не счастье?

Франция.

Филипп сразу, объявил всем своим близким, что Мари в его доме на правах невесты, и скоро они назначат дату свадебной церемонии. Девушка смущалась, хотя все уже и так знали, зачем Бланше умотал снова в Россию. Мишель посмеивался над ним, подкалывая тем, что, наконец, старший брат, перестал быть эгоистом,