Книга Последний хартрум - Женя Юркина

догадывается о том, что сделал Эверрайн.

– Ты и без меня справишься, – подбодрила Илайн, отступая к двери.

– Постой, я вас провожу.

Флори вскочила с кровати.

– О, это лишнее. Риз вообще предлагал улететь втихаря, чтобы не объясняться.

– Это больше похоже на тебя.

– Я хотела попрощаться.

– А это совсем на тебя непохоже.

Обе тихо засмеялись и обнялись.

– Нила мы тоже заберем. Доставим его в Хафн быстрее, чем письма, – добавила Илайн, отстранившись. – Ладно, все. Нужно набрать высоту, пока не рассвело. Иначе местные газетчики наизнанку вывернутся с новостью о летающем доме.

– Хотела бы я на это посмотреть.

– Подарим им сенсацию, когда вернемся. – Илайн подмигнула и, шутливо отсалютовав, скрылась за дверью.

Флори осталась стоять посреди спальни, чувствуя странную растерянность. Она-то думала, что за это время стала для Риза другом, однако он не поделился с ней планами и не захотел попрощаться. Так же поступил и Нил по отношению к Офелии, которая, ни о чем не подозревая, крепко спала, облюбовав освободившееся пространство на кровати.

Понимая, что больше не уснет, Флори спустилась на кухню. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, она занялась завтраком, и вскоре на огне кипела каша, что напомнила о лагере фанатиков.

Приближающаяся Светлая ночь, Дево, ненадолго отвлекла Общину. Вот уже два дня они ничего не предпринимали, занятые приготовлениями к празднеству. Сегодня во всех четырех башнях Хранителя должны зажечь огонь, чтобы развеять тьму и очистить город от скверны. В родном Лиме это превращалось в завораживающий танец пламени.

В их доме тоже соблюдали традицию. Вечером мама доставала из шкафа латунные подсвечники, расставляла их на подоконники, чтобы было видно с улицы, и, напевая праздничную мелодию, распределяла по чашам скрученные валики из вощины. За ней появлялся отец, поджигал фитили каминными спичками, и вскоре дом наполнялся теплым медовым ароматом. Вдвоем с сестрой они устраивались перед окном и подолгу наблюдали, как оплывают свечи, как их тягучие слезы стекают по латунным чашам, застывая и обретая новые формы. «Свечи не тают, они позволяют огню быть скульптором», – говорил отец, подстегивая фантазию дочерей, и те начинали спорить о том, что им видится в огарках: причудливое дерево, трость или драконий коготь. Наутро волшебство оборачивалось домашними хлопотами: приходилось отскребать застывший воск.

Помогая матери, Флори злилась на младшую сестру, избавленную от рутины, а сейчас согласилась бы очистить подоконники во всех домах города, если бы это могло вернуть родителей. Неутихающая скорбь отравляла любое теплое воспоминание о них и возвращалась всякий раз, когда ее что-то беспокоило.

Дарт должен был появиться к утру, но задерживался. Флори нервничала, и микстура, которую она разливала по склянкам, все чаще капала на стол. Ей требовалось подготовить порцию для каждого безлюдя, чтобы поддерживать связь с Домом ненастий.

Офелия, расстроенная внезапным отъездом Нила, сидела рядом мрачнее тучи, и тихое потрескивание в стенах вторило ее настроению. Проведя без своего лютена целые сутки, безлюдь начинал волноваться. Успокаивать его микстурой Флори не стала, думая не столько о чувствах дома, сколько о Дарте.

Когда с улицы раздался громкий крик, Флори испуганно вздрогнула, расплескав остатки микстуры. Флинн во дворе проверял крепость каменной кладки, и воображение тут же нарисовало обрушившуюся гору тровантов, привалившую его. Зов повторился, и теперь в нем слышалось ее имя. Кто-то чужой пришел к ним и надрывался на всю округу. Тихо выругавшись, она вышла на веранду и обнаружила у внешней стены приставную лестницу, а на ней – Флинна. В рабочей одежде и с растрепанными рыжими волосами он напоминал огородное пугало, выставленное повыше, чтобы любая ворона заметила его издалека. Однако та, чье карканье переполошило их, оказалась смелой птицей и принесла с собой весть.

Напрасно Флори надеялась отсидеться в крепости и не встречаться с незваной гостьей, узнав ее по голосу, по особо противному произношению имени, где «ф» шипело, «р» царапало слух, а протяжное «а-а-а» больше походило на зевок. Вот только как Долорес умудрилась найти ее здесь и зачем пришла? Она решила задать вопросы лично. Флинн любезно уступил ей место и даже придержал шаткую конструкцию, пока Флори карабкалась наверх. Опершись на влажные камни, она выглянула наружу.

Долорес стояла чуть поодаль от стены, на вытоптанной дорожке, задрав голову и щурясь от солнца.

– Вот вы где! Я вас повсюду ищу!

– И почему пришли сюда?

– Вспомнила слухи о вас и лютене, – гордо сообщила Долорес, заправская сплетница.

В эту секунду Флори охватило безудержное желание сбросить ей на голову что-нибудь тяжелое, дабы поправить ее идеально уложенную прическу.

– Меня послала госпожа. Она хотела бы поговорить с вами.

– Я не приму приглашения на работу.

– Я ей говорила, что преподавание вас больше не интересует, – хмыкнула Долорес, окинув придирчивым взглядом каменную стену. – Но у госпожи другое дело. Она ждет вас в «Кофейной розе», что в Хмельном квартале. Знаете, где это?

– Я никуда не пойду.

– Госпожа ожидала, что вы не согласитесь. Поэтому просила передать кое-что. – Долорес прервалась и похлопала себя по карманам дорожного платья. Найдя шпаргалку, записанную со слов Прилс, она зачитала: – «Дом с горгульями говорит о вас, и вам лучше узнать, что именно».

У Флори так задрожали колени, что она едва не рухнула с лестницы. Под Домом с горгульями подразумевалась Община, а в разговорах о ней вряд ли нашлось что-то хорошее. В добрые намерения Прилс ей тоже верилось с трудом; таких людей заботило лишь собственное благополучие.

– Передайте своей госпоже, что мне некогда с ней встречаться, – отрезала Флори, но решимости в ней убавилось, когда она заметила разочарованную гримасу Долорес.

– Мы вам не враги, Флориана, – произнесла она совсем другим тоном. Откуда-то в нем взялась мягкость и учтивость. – Госпожа искренне благодарна вам за спасение сына. Если не доверяете ей, приходите на встречу с сопровождающим. Хотя бы выслушайте, что вам скажут. Корчить обиженку всегда успеете.

Как бы Долорес ни старалась проявить вежливость, а ее склочное нутро все равно прорвалось наружу. Но Флори беспокоило другое. Она боялась довериться Прилс, которая однажды отправила ее за решетку, и вместе с тем не хотела упускать шанс узнать что-то про Общину. Прилс была их благотворителем, поэтому действительно могла располагать ценными сведениями.

С минуту Флори помедлила, а потом решила:

– Я приду. Но не одна. И через полчаса.

Долорес согласно кивнула и поспешила прочь, чтобы донести госпоже о скорой встрече. Флори тоже не стала терять времени. Для быстрых перемещений по городу у Прилс был автомобиль с личным водителем, у Флори – тоннели, ведущие в Танцующие дома, стоящие в Хмельном квартале.

Встречаться с Прилс в одиночку она не собиралась,