Книга Viva la Post Mortem, или Слава Послесмертью - Игорь Давыдов

Дарк, если честно, сам не был уверен, что он рассчитывал увидеть в образе змеи, которую унесла с поля боя Глашек. Наверное, он надеялся найти хоть какое-то повреждение, что “берсерк” не сильно изменил сознание Брони. В конце концов, образ зануды был всего лишь маской, а под ней скрывалась милая девушка, которая даже в девятнадцать лет не расставалась с плюшевым енотом. Другой вопрос, что маски имеют обыкновение прирастать к лицу.

А это значит, что в змее должно быть хоть что-то особенное, что могло бы побудить серьёзную ответственную некромагичку на время забыть о правилах и опасной боевой обстановке, чтобы совершить столь ребяческий поступок, как похищение зверушки. Ну не могла, просто не могла Броня Глашек выкинуть нечто подобное, повинуясь лишь сиюминутному желанию.

Именно с этими мыслями молодой человек и зашёл в служебные помещения аквариумной, где и гостила чешуйчатая гостья. Как оказалось, не один лишь Дарк хотел навестить животину: помимо водоплавающих соседей, проходящих здесь свою акклиматизацию, змее приходилось терпеть общество пани Ковальской и сурового Вольдемара.

Присутствие последнего, кстати, всегда нервировало и самого Маллоя-младшего. Всему виной был весьма своеобразный образ дворецкого. Он чем-то неуловимо напоминал стереотипного нацистского учёного. Сложно сказать, чем именно, помимо весьма характерного акцента: высокий и широкоплечий брюнет с квадратной челюстью совершенно не подходил по абсолютному большинству формальных признаков. В конце концов, он банально был слишком молод и силён, чтобы соответствовать классическому представлению герра доктора, изображающегося как бесноватой сухой старичок.

Вот только одного лишь акцента крайне мало, чтобы объяснить столь странную ассоциацию. Ведь общаясь с другими выходцами из ныне не существующей Пруссии, Дарк не замечал за собой ничего подобного. Во многом это объяснялось тем фактом, что форгерийские немцы-прусаки являлись, в первую очередь, дворянами и их образы были больше похожи на те, что рисует воображение при воспоминаниях о кайзеровских силах земной Первой Мировой Войны. Ей богу, многие до сих пор носили эпичные бакенбарды, что были в моде прежде, чем государство пало под пятой ЕССР.

Когда-то их носил и Вольдемар, однако, прибыв в Форгерию, быстро перенял местные воззрения на мужскую красоту: сбрил лишнюю растительность на лице и стал каждое утро аккуратно зачёсывать чёлочку на бок. Пожалуй, получившийся образ, сочетающий чисто арийские черты лица с избыточной педантичностью и вызывали у Дарка стойкую ассоциацию с нацистами, а постоянное участие дворецкого в различных медицинских процедурах как раз дополняло образ до полноценного фашистского эскулапа.

Вот и сейчас этот герр доктор выполнял функции ветеринара, которому поручили осмотр чешуйчатого питомца слечны Глашек, а потому бедной рептилии приходилось на время забыть о покое и терпеть чрезмерный интерес к своей персоне.

— Не ожидать вац здесь увидеть, герр Маллой, — Вольдемар не забыл о приличиях и первым поприветствовал юного господина. — Добрый вам утро. Как вы себя шувствовать?

— Вашими стараниями, герр Кёстер, — улыбнулся ему в ответ Даркен. — Я тоже не ожидал вас здесь увидеть. Что-то не так со змеёй?

— Я, — уверенно кивнул головой мужчина. — Я шувствовать холодный контур в змея, и не знать, што контур делать. Есть предполошений, што змея быть магически изменённый.

— Простите… что? — молодой человек решительно двинулся к столу за широкой спиной дворецкого, на котором и находилась подозрительная хвостатая пациентка.

Подойдя поближе, Дарк с удивлением обнаружил нечто, крайне плохо совместимое с биологией зверюги: а именно стеклянную баночку, полную слегка желтоватой прозрачной жидкости, куда по стеночке капля за каплей стекал по стеночке стекала выделяемая железами рептилии отрава. И, нет, плохо совместимым с биологией животного был не известный с древних пор процесс дойки ядовитых змей, а то, сколь много удалось собрать.

Не менее ста грамм.

Это было физически невозможно.

Дарк не выдержал и усмехнулся.

— Странно, что увидев нечто подобное, вы не считаете магическое изменение свершившимся фактом! — взмахнул руками молодой человек. — Такое количество яда не могло бы поместиться в железах змеюки: его пришлось бы заливать ей в череп вместо мозга. Очевидно же, что некто изменил рептилию, чтобы получить верного сторожевого зверя!

— Не спешить с выводы, герр Маллой, — строго ответил Вольдемар, не обращая внимания на колкое замечание юного господина. — Мы не мошь быть уверен в степень изменений.

— И никто не может быть уверен, — добавила пани Ковальская с самым серьёзным выражением лица. — Я сегодня общалась с администрацией магазина: данная змея — найдёныш. Её обнаружил около полугода назад на пороге своего дома один из сотрудников и решил отнести в магазин. Уже там выяснились ряд необычных повадок и свойств животного, а также факт магического изменения, но сказать больше не смог никто.

Дарк махнул рукой.

— Оставьте бедную зверюгу в покое. Она шесть месяцев жила среди челяди и не причиняла никому неудобств, — молодой человек аккуратно взял животину за голову, ровно у основания челюсти, и принялся ослаблять зажим, фиксировавший черепушку пресмыкающегося. — Зато теперь я точно знаю, что заставило Глашек подобрать бедную рептилию: после берсерка Броня чувствовала себя особо уязвимой, а потому подсознательно тянулась к приятному потустороннему холоду змеиного магического контура.

И вот, освободив жертву бесчеловечных экспериментов герра доктора, Даркен понёс её к выглядевшему обжитым пустому аквариуму.

— Кстати, я крайне разочарован тем, что вы оба так и не смогли опознать изумрудную тигровую змею.

— М-м-м… у администрации магазина данная особь записана просто как тигровая змея, пан Маллой, — неуверенно ответила экономка. — А ведь они привлекали специалистов.

— Грош цена специалистам, не заметившим очевидное сходство необычной магически изменённой рептилии с одним из двух гербовых животных УСиМ, — презрительно фыркнул молодой человек, задерживаясь у жилища зверюги, чтобы почесать той макушку указательным пальцем. — Кстати, это могла быть ещё одна причина, почему Глашек так привлёк данный занятный экземпляр: схожесть с главным символом её учебного заведения подкупает.

— Найн, герр Маллой, на ваш герб змея выползать из глазница шереп, а эта быть слишком велика для подобный, — резонно заметил дворецкий.

— Ваша правда, да вот только череп там не человеческий, — отозвался юный некромаг. — Мне эту историю в детстве рассказывали гораздо чаще, чем мне бы того хотелось. Я помню её наизусть, до мельчайшей детали: это легенда о победе римского полководца Сципиона над карфагентским владыкой чудовищ Ганнибалом.

— Гиганты? — неуверенно спросил экономка. — Ганнибал ведь вёл армию гигантов, правильно? Это череп гиганта? Одного из тех, что пересёк Альпы, чтобы зайти в Рим с севера?

— Именно, — кивнул Даркен, наконец, убирая руку от чешуйчатой головы рептилии. — Огромные чудовища со слоновьей шкурой и уродливыми свисающими носами легко сминали римские легионы, оставляя некромагов без поддержки челяди. Все понимали, что пунические войны будут проиграны, если не получится никак нейтрализовать эти порождения злого карфагенского гения. Многие учёные мужи бились над этой задачей. Я могу их перечислить поимённо и даже описать причины, по которым каждый из них провалился, — молодой человек повернулся лицом к своим собеседникам и беспечно присел на краешек стола, на котором находился аквариум с рептилией. — Но если потребовалось бы сделать общий вывод, я бы сказал: каждый пытался дать гению Ганнибала симметричный ответ.