Книга Неистовая принцесса - Шеннон Дрейк

Но ею снова овладело отчаянье. Если Аларик мертв, она не была уверена, что ей захочется жить даже ради сына.

С проклятиями Эрик подтолкнул ее к стоящим мужчинам, так что она едва не упала, запутавшись в накидке.

— Посадите ее на лошадь, — приказал Эрик. Ее схватили за руки. Она не сопротивлялась.

Еще оставалась надежда на то, что муж жив, и она должна была увести их подальше, пока кто-нибудь не поднял меч на бездыханного Аларика.

Ее посадили на небольшую английскую лошадь. Фаллон подумала, что они высадились на побережье, приплыв на своих лодках, а затем совершили набег на деревню, где и раздобыли лошадей, на которых прискакали сюда. Эрик подошел к Фаллон и взял поводья ее лошади.

— Я долгое время восхищался тобой, Фаллон, дочь Гарольда. Я восхищался твоим мужеством, неукротимостью… И я знаю, что ты сбежишь, если я не помешаю.

Она тряхнула волосами и вознесла молитву, чтобы Аларик остался жив.

— Я сбегу, Эрик.

— У нас есть договор.

— У нас нет договора! Вильгельм — король Англии. Ты ничего не сделал. Я тебе ничего не должна.

— Я пришел как викинг, дочь Гарольда. Мне наплевать на договор, на Англию и на все другое. Я хотел тебя, и я взял тебя. Пусть Англия гниет под норманнами, меня это не беспокоит. Я увезу тебя в королевство, которое я провозгласил на Шотландских островах, и там ты научишься повиноваться мне и петь мужественные песни викингов.

— Нет, — шепотом произнесла она. Рука Эрика на момент отпустила поводья. Фаллон ударила по бокам лошади, и та рванулась вперед. Фаллон пригнула голову, готовясь скакать.

Но один из его людей рванулся вперед и преградил путь. Лошадь взвилась на дыбы и сбросила Фаллон. Фаллон не могла пошевелиться, пока к ней не подошел Эрик.

— Ты научишься повиноваться мне.

Он поднял ее и грубо бросил на свою лошадь, затем сел позади.

Когда они по лесу проезжали мимо Хейзелфорда, запаха дыма не ощущалось. Значит, деревню они не подожгли. Но мужчина сказал, что ее мать скрылась в лесу, — они были там!

Фаллон попыталась справиться с отчаянием и отбросить мысль о том, что ей лучше умереть. Ей почудилось, что она услышала плач Робина — и у нее мгновенно заныло сердце. Она стала молиться, чтобы Вильгельм выполнил свой долг крестного отца и позаботился о мальчике.

А еще Фаллон молилась о том, чтобы остался жив Аларик. Она просила, умоляла Господа. Ведь она так многих потеряла — отца, дядей, дом, страну…

Но только не Аларика! И не сына!

Трясясь на лошади, Фаллон вдруг подумала, что, если Аларик выживет, он, без сомнения, возненавидит ее. Он подумает, что она подвела его, безоружного, под страшный удар.

Аларик очнулся, чувствуя страшную боль, которая опоясала его череп обручем из высыхающей кожи и сжимала….

— Он жив! Он снова с нами! — словно из тумана возникли какие-то лица. Наконец он различил Роже и Фальстафа, сидящих перед ним. Над его головой покачивалась влажная тряпка. Аларик покосился влево, морщась от боли, которая усиливалась при малейшей попытке пошевелиться. Он увидел пару голубых внимательных глаз, устремленных на него, и на мгновение решил, что это Фаллон.

Но это была Эдит.

Он вздохнул и вспомнил. Он вспомнил конунга, Эрика Улфсона. Аларик успел увидеть, как тот замахнулся на него топором.

Когда он лежал с Фаллон, когда он лежал со своей женой, викинг подкрался сзади и…

— Будь она проклята! — в ярости произнес он.

Он попытался сесть. Накидка свалилась с его плеч, и он увидел, что на нем нет ничего, кроме накидки. Он потряс головой, чтобы прогнать боль. Он лежал в зале своего замка. Все было разбросано, гобелены сорваны, там и сям виднелись битые черепки, обломки вещей.

— Улфсон был здесь? — прохрипел он. Роже кивнул. Он помог Аларику выпить холодной воды.

— Викинги хозяйничали, когда я возвратился. Я ждал, когда подъедут твои рыцари. Мы хотели захватить их врасплох, но они быстро убрались отсюда.

— Мы думали, что это случайный налет, — сказал Хэмлин, — и бросились в лес. Нас ограбили, но, слава Богу, никого не убили.

— Робин! — с ужасом воскликнул Аларик. Словно откликаясь на его крик, малыш вдруг заплакал. Аларик вскочил на ноги, бросился к сыну и поднял драгоценный живой комочек. Он взглянул на Эдит, в чьих глазах блестели слезы. Она прочитала его мысли и с упреком взглянула на него.

— Ты должен начать поиски, Аларик! Должен освободить Фаллон!

Робин плакал, лицо его покраснело от слез. Аларик дотронулся до его щеки, и малыш попытался схватить ртом его палец.

— Найдите ему в деревне кормилицу, — сказал он негромко, передавая сына Эдит.

Испуг отразился на ее лице.

— Аларик, ты должен отправиться за ней! Должен!

— Она снова предала меня! — рявкнул он. Эдит поникла и обмякла. Она тяжело прислонилась к стене, прижимая к себе малыша.

Аларик выругался.

— Я еду за ней, Эдит… Еду потому, что она мать Робина и моя жена! — Он сжал Эдит за плечи и потряс ее. — Перестань рыдать! Присмотри за ребенком! Я привезу ее.

Эдит кивнула и покинула зал, унеся с собой Робина. Аларик тряхнул головой.

— Мы выезжаем, — сказал он Роже.

— Мы предупредим рыцарей. — Роже кивнул Фальстафу, и они поспешили к выходу.

— Вам нужно поесть, — спохватился Хэмлин и бросился на кухню.

Морщась от пульсирующей боли, Аларик оделся и в изнеможении откинулся назад. Внезапно он почувствовал, что в зале кто-то есть. Он повернул голову и увидел Ричарда, который мрачно смотрел на него.

— Помоги мне, парень!

Однако Ричард не проявил обычного рвения и не бросился к своему господину. Он гневно смотрел на Аларика.

— Вы должны ехать за ней, потому что она мать Робина, потому что она ваша жена… Потому что вы обесчестили ее в тот день, когда в бою погиб ее отец, сделали ей ребенка, и только когда она мучилась в родах, вы снизошли и женились на ней.

— Попридержи язык, — предупредил Аларик, прищурив серые глаза.

— Не сегодня, мой господин! Вы можете выпороть меня, бросить в темницу или на съедение волкам, но я скажу всю правду! Если вы едете за ней, мой господин, то поезжайте потому, что вы любите ее! И потому, что она любит вас!

— Она снова предала меня! — взревел Аларик и тут же прижал руки к вискам. Голова раскалывалась от боли, а слова Ричарда ее не уменьшали.

— Зачем ей это делать? Ведь она теперь ваша жена.

— Парень, я однажды застал ее с викингом.

— Когда-то, мой господин, вы сидели за столом ее отца и называли себя его другом, — тихо сказал Ричард. — Потом вы пришли с войском, сир, и устроили жестокую бойню… Мой господин, если вы не любите ее, не можете ей верить, лучше оставьте. Если вы, как и Улфсон, не испытываете к ней ничего, кроме похоти, то нет никакой разницы между двумя похотливыми кобелями…