Книга Охотник на попаданцев - Владислав Морозов

Разумеется, у тётки Агаты (той, которая Кристи) в её «герметических детективах», где все события происходят в одной комнате или, в крайнем случае, в доме с несколькими комнатами, всё обычно ровно, поскольку никто не начинает вдруг палить направо и налево с двух рук или швырять под ноги собеседникам ручные гранаты. Но там стереотипно и всё остальное, поскольку убийцей обычно оказывается либо дворецкий, либо племянник, либо любовник – ну совершенно без фантазии.

Только вот в моём случае имела место не история в стиле Кристи или Сименона, а скорее некий малобюджетный боевичок с некоторыми элементами очень среднего детектива. Такой, где количество суматошной пальбы порой перевешивает качество сюжета.

В общем, что случилось, то случилось. И нынешним утром я, облачённый в костюм (я костюмы и галстуки вообще терпеть не могу), давил задницей стул на дакарской вилле семейства Воланте, сидя под дверью Клавкиной спальни, и мысленно ругал себя и хозяйку этой самой спальни самыми последними словами.

И ведь могло же всё быть и по-другому! Воистину, неумеренное любопытство и излишняя дурная энергия порой обходятся себе дороже.

Ведь если бы мы просто продолжали сидеть и ждать новостей, ничего бы не произошло.

Поначалу всё было обыденно. Мы без особых приключений вернулись из пустыни в Дакар. На сенегальском побережье как раз начался сезон дождей – стало нежарко и, в общем-то, комфортно.

А на одной шестой части суши всё ещё бурно ликовали с прямо-таки неприличным на взгляд стороннего человека размахом по всё тому же поводу – запуску первого космического корабля с человеком на борту.

Но до всё ещё остающихся французскими африканских колоний эта радость особенно не доходила, даже в виде отголосков. Телевидения как такового здесь практически не было, радио данное событие не комментировало, а парижские и дакарские газеты опубликовали только коротенькие сообщения в виде заметок о возвращении с орбиты первого советского космонавта и уже на следующий день начисто забыли об этом.

Судя по здешним газетным заголовкам, вопросы внутренней торговли, вкупе с местечковой политикой и полусветской жизнью занимали умы сенегальских читателей куда сильнее.

В моей родной реальности всё, конечно, было не так – там на полёт Юрия Гагарина так или иначе отреагировал весь мир, жирно пропечатав про это в заголовках самых что ни на есть центральных газет.

Хотя там накануне всё-таки не было нешуточной войны. А по этой весьма уважительной причине реакция на полёт Г. Нелюбова со стороны здешней Северной Америки была практически неизвестна по эту сторону Атлантики, за отсутствием как свежей прессы, так и вообще любых новостей оттуда.

И кстати, нигде даже полунамёком не сообщалось, что первый советский космонавт приземлился в каких-то там африканских пустынях.

Точно известно было только то, что менее чем через сутки после того, как вертолёты выдернули Григория Нелюбова с места посадки, он уже был в Ленинграде, стоя в парадной форме и с новенькой Золотой Звездой на груди на трибуне вместе с членами Политбюро ЦК КПСС. Что подтверждали многочисленные фото в советских и восточноевропейских газетах, которые в Дакаре всё-таки можно было купить.

Чувствовалось, что все обстоятельства, связанные со всеми деталями этого полёта, включая причину явно нештатной посадки Нелюбова (подозреваю, что дело тут было в отказе автоматики или навигационных систем), в здешнем СССР рассекретят только лет через тридцать – примерно то же самое было в нашей реальности с полётом А. Леонова и П. Беляева, а также многих других космонавтов, у которых не всё пошло так, как было запланировано программой.

Я, было, подумал предложить Клаве продать эту историю (как-никак она была живым свидетелем, вот только фотоаппарата у нас с собой тогда, к сожалению, не оказалось) газетчикам, но тут же одёрнул себя, поскольку понял, что родная держава точно не допустит подобных, преждевременных и вредных утечек информации и без всяких там угрызений совести устранит злыдня-информатора, а с ним и тех, кто осмелится опубликовать эти, с позволения сказать, сведения. Причём сделано это будет быстро и чисто, так что не придерешься…

Впрочем, моя дорогая хозяйка просто отмахнулась от этого предложения, явно не желая заниматься подобной копеечной ерундой.

Ведь деньги она, как я уже успел понять, любила, и главные трофеи нашего прошедшего накануне «рейда» были, судя по всему, реализованы Клаудией по цене, вполне устроившей её.

По этой причине Клава была весьма довольна собой, но вот о её коллегах и конкурентах по отхожему промыслу я, увы, не мог сказать подобного.

И вообще, у меня сложилось стойкое впечатление, что, провернув эту наглую сделку с «Крокетами», она всё-таки невзначай наступила кое-кому на пару больных мозолей. Да и участие в этом деле туарегов, равно как и потеря ДС-3 вместе с пилотом, тоже не вызвала в их среде особого понимания или восторгов. Хотя Клаудия вроде бы сразу же компенсировала владельцам самолёта все мыслимые издержки. Но чувствовалось, что процентов с дохода хотели не только они.

Во всяком случае, я был невольным свидетелем нескольких телефонных бесед хозяйки непонятно с кем, на грани крика и с использованием вполне понятных слов типа «merde», а на вилле и вокруг неё имел место явно повышенный режим безопасности в виде десятка постоянно мозолящих мне глаза вооружённых Клавиных боевичков. И это не считая штатной обслуги, которая в этом доме тоже была не самая простая, явно способная в случае необходимости и отстреливаться, и человека подрезать.

Отчасти всё это даже напоминало мне пародию на первую часть «Крёстного отца», только без дурацкого лежания на матрасах и прочих сицилийских атрибутов в стиле «каку за сраку», «сын за племянника», «Таталья за Корлеоне» и прочее.

Правда, в открытую на жизнь и имущество нашей хозяйки никто всё-таки не торопился покушаться. То ли ждали подходящего случая, то ли всё-таки надеялись на некую долю или компенсацию.

В общем, три недели я почти безвылазно сидел на этой самой вполне роскошной вилле, практически не выбираясь в город. И не могу сказать, что меня это обстоятельство сильно угнетало, поскольку в Дакаре мне всё равно было некуда пойти.

Я не любитель африканской экзотики, а напиться можно было и вовсе не выходя за забор, прямо на кухне. Винных погребов на вилле, конечно, не было, но бары и буфеты содержали изрядный запас самого разнообразного спиртного, на любой вкус и цвет. Но и бухать в такой обстановке у меня не было никакого желания, поскольку всё это только усугубляло зелёную тоску томительного ожидания неизбежной развязки.

Разумеется, Клава выбиралась в город куда чаще, и во время этих поездок её почти всегда сопровождала машина с несколькими бодигардами.

Куда именно она ездила, я не интересовался, но, учитывая, что были и поездки в шикарном вечернем платье на ночь глядя, и утренние возвращения нетвёрдой походкой с заплетающимся языком, можно было утверждать, что наша Клавка вела бурную и насыщенную светскую жизнь. Наверное, что-нибудь в пошловатом стиле древнего фильма «Касабланка». Разная там старая любовь, пополам с интригами, ненавязчивой уголовщиной, контрабандой и шпионажем…