Книга Пожнешь бурю - Станислав Гагарин

А разве сейчас не мешаете?!-чуть более горячо, чем следовало при таких разговорах, хотя они были только вдвоем, воскликнул Председатель. – Вы постоянно навязываете нам расширение военной промышленности, заставляете тратить огромные средства на вооружения, чтобы сохранить стратегический паритет. И надеетесь разорить нас, измотать экономически. Затея, прямо скажем, обреченная на провал, но русские люди живут хуже, чем могли бы, по вашей милости, господа американ цы! Судя по всему, вы знаете историю не только Семилетней войны, но и второй мировой… Не мне рассказывать вам, в каком положении была наша страна в далеком теперь уже сорок пятом. Около двух тысяч дотла разрушенных городов. И что же? Позволили вы нам спокойно заняться мирным трудом? нет, вы втянули нас в атомную гонку. А ведь уже после гибели Хиросимы и Нагасаки, уже тогда, Советский Союз предлагал запретить ядерное оружие. И так всегда и во всем… Пора бы задуматься над тем, насколько перспективна такая политика.

Да, сейчас нам предстоит решить самое трудное уравнение ядерной алгебры, – задумчиво произнес американский гость. – В нем столько непредсказуемых неизвестных…

С большим трудом дается прорыв в эру качественно иных отношений между нашими государствами, тут вы, конечно, правы, мистер Президент… Пресловутый тезис «равенство и одинаковая безопасность» крайне двусмыслен, если только не подойти к нему диалектически. Нельзя к ядерным силам примериваться с позиции арифметики, силы эти у каждой из сторон складывались по разным историческим и технологическим принципам. У вас больше тяжелых бомбардировщиков и авианосцев, мы создали отдельный вид Вооруженных Сил – Ракетные войска стратегического назначения – и развернули на ракетных операционных базах большее количество МКР…

Весьма опасных для нас «Громобоев», – не удержался от реплики Президент.

А что нам оставалось делать? Но я не об этом… Про одинаковую безопасность. Нет ее сейчас и быть не может! Обоюдная опасность – да Взаимная уязвимость перед ответным ударом? Разумеется! Из военнополитического лексикона все еще не выброшены понятия «гарантированное возмездие», «ядерный пат», «равновесие страха», «взаимное уничтожение». И только ликвидация ракет с ядерными зарядами может обеспечить планете относительную безопасность. Точнее, уменьшит возможность возникновения конфликта.

А как быть с обеспечением стратегической стабильности? – спросил Президент.

Наши ученые считают: достаточно иметь по пять процентов с каждой стороны от того запаса ядерного оружия, которым располагали Америка и Советский Союз к моменту подписания первого антиракетного договора в 1987 году.

Да, я знаю… Пять процентов… Этого тоже хватит, чтоб уничтожить все живое. Но я верю, что Всевышний не позволит сынам человеческим, созданным по образу я подобию его, впасть в этот вселенский грех. Простите, забываю о том, что вы атеист.

Мы тоже верим, – возразил Председатель. – В здравый смысл и могущество добра.

– Добро и есть Бог, – улыбнулся Президент. Просто по-человечески Председателю нравился этот американец, Президент Соединенных Штатов. Общаясь с ним без протокола, советский лидер часто ловил себя на том, что порою как-то перестает осознавать – перед ним глава государства, которое является для его страны потенциальным противником номер один. Но если бы Председатель не сдерживал себя, то тогда бы они вообще вряд ли договорились о чем-либо. Председатель с интересом наблюдал за собственными реакциями и на личном опыте все больше убеждался в бредовости теорий об извечной агрессивности человечества.

И сейчас, когда он говорил по прямому проводу с женою Президента, то с тревогой думал о его судьбе не только потому, что это было связано с судьбою своего Отечества. Председателю Совета Обороны была вовсе не безразлична и просто человеческая участь того, кто еще совсем недавно был гостем его дома.

– Покушение на Президента действительно было, – сказал Председатель своим товарищам. – Но…

Он хотел сказать: «Смерть его не подтверждена» – и не рискнул произнести это слово, будто опасаясь, что, будучи произнесенным, оно может настигнуть того, кто, может быть, еще жив.

– Может быть, что все обойдется, – выразил общее пожелание начальник Генерального штаба.

О том, что погиб Ричард Уорднер, они уже знали.

Посол сообщил, что государственный секретарь снова заверил: ни о каких враждебных намерениях со стороны Президента и Совета национальной безопасности ему не известно, – доложил Председателю его эксперт по делам Соединенных Штатов. – Рэндолф Янг выехал в госпиталь святой Анны, чтобы встретиться с помощником Президента по национальной безопасности.

Военный атташе Полухин уже там, – дополнительно сообщил начальник Генштаба.

Председатель многозначительно взглянул на Маршала Советского Союза и улыбнулся.

– Успел, – сказал он, – раньше самого батьки… Толковый генерал у вас в Вашингтоне.

Министр обороны хотел было уточнить: Полухин пока еще полковник… Но вспомнил – Председатель никогда не путает фамилии и звания военных, посмотрел на начальника Генштаба – военный атташе его человек, – и тот понимающе кивнул.

– На проводе-Пентагон!-доложили Председателю.

– Пора бы уже, – проворчал он. – Может быть, Оскар Перри образумился?

Звонил Норман Гернси. Первый заместитель сообщил о том, что он отсрочил исполнение приказа «Град» еще на один час. Уже известно, где находится Президент, с минуты на минуту ждут связи с ним, чтобы по его президентской ядерной карточке отменить страшный приказ вовсе. Стремясь успокоить русских, бывший председатель трибунала ясно себе представлял, что они сейчас о них думают… Поэтому открытым текстом говорил о наисекретнейшем приказе, расшифровал смысл кода. Впрочем, все равно после этого небывалого переполоха все придется менять… И только об аресте Оскара Перри Гернси не стал говорить русским.

Может быть, стоит уменьшить степень боевой готовности? – предложил один из членов Политбюро, когда Председатель передал разговор с Норманом Гернси.

Ни в коем случае! Будем держать антиракетные средства на «товсь» до тех пор, пока не позвонит сюда сам Президент. И про меч возмездия не забудьте…

«Что же с ним произошло? – снова подумал Председатель. – Какие силы развязали этот конфликт? Его и сейчас нельзя считать разрешенным, хотя, надо отдать им справедливость, именно американцы сами бросились гасить едва не вспыхнувший пожар…»

Еще во время учебы в школе он узнал, что девизом жизни Леонардо да Винчи было выражение «Hostinato rigore» – «упорная строгость». Позднее стал понимать это необычное сочетание как методологический универсум, который годится в применении по самому широкому жизненному спектру. Главное-помнить, что ты сам вплетен во все сущее тысячью общих связей, являешься частью бытия и строишь собственное существование во времени по законам со-бытия, памятуя при этом о праве других на методическую строгость.

Отдавая должное уму, предприимчивости, трудолюбию великого американского народа, Председатель стремился постигнуть его национальный характер, раскрыть для себя механизм пресловутого «ковбойского оптимизма», как он охарактеризовал особый стиль мышления и манеру поведения американцев. Подобное жизненное кредо, которое все в большей степени определяло отношение янки ко всему «неамериканскому», возникло в конкретных исторических условиях. Борьба за место проживания у народа Америки в отличие от других протекала в единственном направлении. Колонисты оттесняли индейцев на запад, а те, спорадически сопротивляясь, отбивались от наседавших на них белых. Порою доведенные до исступления индейцы жестоко расправлялись с захватчиками, что породило психологический стереотип, миф о садизме «краснокожих», хотя идея снятия скальпов принадлежала вовсе не индейцам, а «просвещенным братьям», о чем неопровержимо свидетельствуют сохранившиеся документы.