Книга Пленница - Бренда Джойс

— Да где же ему еще быть? Именно там я его и оставила!

— Алекс… та война кончилась сто девяносто два года назад! И Пребл, и паша, и Джебаль, и твой Ксавье Блэкуэлл давно умерли!

Алекс проснулась в слезах. Ей было наплевать на неоконченные тезисы — да, впрочем, и на всю оставшуюся жизнь. Она не хотела подниматься с постели, принимать душ, одеваться. Она не хотела есть, не хотела работать. Она вообще ничего на свете не хотела.

Она стала одержимой. Одержимой своей любовью к давно умершему человеку — или к его призраку.

Он не мог умереть.

Хотя Бет говорила правду. Сейчас 1996 год. Сердце Алекс разрывалось от горя.

Ближе к полудню подруга навестила ее и попыталась уговорить выбраться из кровати.

— Посмотри, какая аппетитная зелень и лососина!

— Уходи, — пробурчала Алекс, скорчившись на измятых простынях.

— Нет уж, милочка, давай-ка вставай, — рассердилась Бет. — Вставай, одевайся и займись чем-нибудь, не важно чем. Ты пережила приключение. Грандиозное приключение. И вряд ли когда-нибудь его забудешь. Только не забывай, что тебе еще жить да жить, а он — призрак!

— Мне тошно. Мне никогда не было так тошно. Я чувствую себя так, как будто тоже стала призраком.

— Чушь собачья! — перебила Бет. — Ох, ради Бога, Алекс! Это тебе совсем не к лицу. Он же самый настоящий авантюрист из девятнадцатого века! Буканьер![10]Как по-твоему, долго бы вы прожили вместе, пока не перегрызлись бы насмерть?

— Всю жизнь… — пробормотала Алекс, равнодушно глядя, как Бет возится с кофейником.

— Ха! Держу пари — не больше двух месяцев. Все это время вы бы только и делали, что трахались с утра до ночи, пока не поняли, что не имеете ничего общего, кроме постели. Тебе же первой бы это осточертело, Алекс!

Алекс машинально взяла у нее из рук чашку с кофе. Бет не знала, что говорит. Если бы все было так просто!

— Послушай, ты что, уже забыла, что он враль и пустобрех? Он же обвел тебя вокруг пальца, Алекс, как самую последнюю дуру. Типичный бесстыжий мужик, вот и все!

Алекс молча глотала кофе. «Я люблю тебя». В ушах звучал его глубокий, низкий голос. Она действительно оказалась просто дурой. Ведь он уже был женат, когда познакомился с ней, и даже если бы он признался сразу, разве это могло что-то изменить?.. Она все равно полюбила бы его больше жизни, и он рано или поздно влюбился бы в нее. Ведь это их судьба. И как бы они ни пытались бороться с ней — от судьбы не уйдешь.

— Алекс! А ну-ка попробуй. — Бет протянула ей сандвич с лососиной и зеленью.

Она покачала головой. Она кофе-то с трудом выпила. Разве сможет она жить одной памятью? Ах, ну и классное было приключение! Пожалуй, при желании можно было бы описать его в романе. В романе про женщину, пробившуюся сквозь толщу времен в поисках собственной судьбы. Про женщину, бросившую вызов самой истории.

— Бет, я говорила тебе, что мы изменили историю?

— О чем ты? — поморщилась подруга.

— О Господи, — выпрямилась Алекс. — И как я до сих пор не подумала! Ведь пока я была в прошлом, здесь могло черт знает что случиться! Интересно, если заглянуть в мои старые книги — что я в них прочту? Правда ли мы изменили историю?

— Алекс, ты куда? — всполошилась Бет.

— Я бегу, бегу в душ. — Пританцовывая, она пронеслась через комнату. — Мне надо в библиотеку!

Бет остолбенело уставилась на захлопнувшуюся перед носом дверь в ванную. Потом покачала головой.

Алекс отлично ориентировалась в лабиринтах хранилища, куда имела доступ в качестве дипломированного историка. Одетая все в те же потрепанные джинсы и белую безрукавку, она пробралась в тот угол, где была литература, посвященная войне между Штатами и Триполи. И вдруг замерла на месте. В той самой секции находился кто-то другой. Она с трудом подавила раздражение и беспокойство.

Алекс заставила себя задержаться и подождать, чтобы незнакомый студент выбрал то, что ему было нужно. Она чуть не топала ногами от нетерпения: впервые за столько лет кто-то сунул нос в этот угол хранилища! Подробности взаимоотношений между США и Ливией в начале девятнадцатого века никогда не пользовались особой популярностью.

Незнакомец оглянулся.

— Я вам мешаю? — начал было он с добродушной улыбкой и замер на полуслове, удивленно раскрыв глаза.

Алекс тоже застыла от неожиданности. С сильно бьющимся сердцем она смотрела в знакомые до боли серебристые глаза.

— Мурад?!

— Нет, меня зовут Жозеф, — нахмурился он. — Мы с вами где-то встречались?

Алекс и сама не знала, что с ней: конечно, это мог быть только Жозеф! И все же шок был очень силен.

— Ох, я хотела сказать Жозеф. Еще бы. Мы познакомились всего несколько дней назад — точнее, три дня назад.

— Нет, такого не может быть — я бы ни за что вас не забыл.

— Три дня назад… в Триполи. В магазине у вашего отца. Я еще купила там масляную лампу, и мы договорились встретиться, чтобы вы устроили мне экскурсию по дворцу. Но я… я вернулась домой.

Он долго молчал. И наконец сказал:

— Но этим летом я не ездил домой. Я учусь в Гарварде и езжу обычно к отцу на каждые каникулы, но в этом году приехал сюда. Значит, мы познакомились где-то в другом месте. — Его взгляд затуманился. — Но мой отец действительно держит антикварную лавку недалеко от музея.

Алекс обмирала от нетерпения. Что бы это значило? Перед ней действительно стоял Жозеф. Но он не был в Триполи три дня назад и уверен в том, что они незнакомы. Повинуясь какому-то шестому чувству, она кинула взгляд на обложку его книги. Это оказалась столь любимая ею монография Робертса. Та самая, в которую она собиралась заглянуть.

— Это очень хороший автор.

— Совершенно верно, — слегка смущенно согласился юноша. — Вам он нужен? Возьмите. Честно говоря, я уже выучил его почти наизусть.

Алекс стало душно; хотя кондиционеры в библиотеке работали безукоризненно, она обливалась потом.

— Вы специалист по отношениям между США и Триполи, верно? — Она смутно припоминала, что он говорил что-то в этом роде.

— Ну, вообще-то я политолог. Хотя всегда питал слабость к истории войны между Штатами и Триполи 1804 года. Это стало своеобразным хобби.

Алекс кивнула. Она-то знала, почему родилось такое хобби.

— А вы слышали про американского моряка, посланного президентом Джефферсоном с секретным поручением и попавшего в плен?

— Про Ксавье Блэкуэлла? — засиял Жозеф. — Да кто про него не слышал? Он стал настоящим героем, и его подвиги изучают даже в начальной школе.