Книга Свердлов. Оккультные корни Октябрьской революции - Валерий Шамбаров

Мало того, даже русское вооружение отдать отказались. Под Очаковом и на о. Березань остались огромные склады старой армии, но французы наложили на них лапу, а когда Деникин попросил передать их, ответили, что это территория Украины, значит и склады принадлежат Петлюре (в итоге они были брошены и достались красным). Не помогли и Колчаку. Ему-то снабжение выделялось вообще не бесплатно, а за золото. Однако и за золото слали всякую заваль, вроде пулеметов Сен-Этьена. Если смотрели фильм «Золотая пуля», то там показан такой — неуклюжая дурында на высокой треноге. Которую неизвестно как перетаскивать, а пулеметчик возвышается в рост, открытый для всех пуль и осколков.

Иностранные представители давили на белогвардейские правительства, требуя их «демократизации». Хотя чем «демократичнее» оказывалось правительство, тем слабее оно было и тем быстрее погибало, как было с самарской «учредилкой». Чужеземцы поощряли и подпитывали заговоры левых партий против «великодержавников» Колчака и Деникина. Старались урвать что плохо лежит. Например, после разгрома белогвардейцами 11-й красной армии англичане двинули отряд, силясь захватить Грозный с нефтяными месторождениями. Подзуживали грузинских меньшевиков хапнуть Гагры и Сочи.

Белая бригада генерала Тимановского была переброшена Деникиным в Одессу для наступления на Украину. Нет, французское командование запретило ей выходить за пределы Одессы, поддерживая дружбу с Петлюрой. Чтобы разрешить эти «недоразумения», Деникин четырежды обращался с посланиями к командующему черноморской группировкой генералу Бертелло, пять раз к главнокомандующему в Восточной Европе генералу Франше д’Эспре, дважды к Верховному главнокомандующему армиями Антанты маршалу Фошу. Все обращения остались без ответов.

Правительства Антанты морочили головы антисоветским силам, запутывали их в своей политике. Но и сами в ней совершенно запутались! А большевики очень успешно морочили головы им самим. На Украине, в отличие от Прибалтики и Белоруссии, они действовали очень осторожно. Ведь в Одессе и Румынии располагались крупные силы европейских держав. А ну как вмешаются? Возьмут Петлюру под покровительство, как немцы? И сперва в пограничной Судже было создано «независимое» украинское коммунистическое правительство. Как бы совсем и не подчиняющееся Москве. От лица этого правительства сформировалась Украинская Красная армия Антонова-Овсеенко, тоже формально «независимая» от российской. Она была маленькой, из 2 дивизий. Всего 4 тыс. человек. Но двинулась вперед, 1-я дивизия на Чернигов, 2-я на Харьков.

Эти дивизии вооружались и снабжались из России, а на Украине начали расти, как снежный ком. За счет тех самых повстанцев, которые сперва выступили под знаменами Петлюры. Киевская Директория была очень «левой» — но состязаться в «левизне» с большевиками все равно не могла. Примыкали к красным и те, кто хорошо погулял и пограбил при восстании против гетмана, а теперь надеялся это повторить. Другим, напротив, надоела анархия и погромы, смены правительств, и они видели в коммунистах силу, способную наконец-то навести на Украине порядок. А многие встречали красных с радостью просто как русских. Поскольку лозунги «самостийности», с которыми носились Рада, гетман и Директория, были чужды для большинства населения. Теперь же снова шло объединение в Россией, все вставало на свои места.

Армия Петлюры таяла. Части разбегались или переходили на сторону большевиков. В январе были заняты Харьков, Чернигов. На стороне коммунистов выступил Махно, стал командиром бригады, состоявшей из его повстанцев. Перешел со своими отрядами еще один значительный «батька», Григорьев. Бывший штабс-капитан царской армии, он успел послужить и Центральной Раде, и Скоропадскому, и Директории, а теперь перекинулся к большевикам и тоже получил чин комбрига.

Националистическое правительство Винниченко-Петлюры проявило полнейшую беспомощность. Издавало универсалы о мобилизации, угрожая дезертирам каторжными работами на срок 20 лет. Над этим только смеялись — все видели, что существование украинской власти измеряется уже не годами, а днями. Доходило до того, что Директория выпускала воззвания, предостерегающие население от действия «секретных химических лучей», которые будут пущены в ход против красных — это петлюровское командование пыталось таким способом напугать врага. Мол, узнают через шпионов о «химических лучах», тут-то и накладут в штаны… Но большевики не испугались, и Директория сбежала в Винницу. 6 февраля дивизия Щорса без боя вошла в Киев.

А в Одессе стояли в бездействии 2 французских, 2 греческих и 1 румынская дивизии — 35 тыс. кадровых солдат и офицеров со множеством орудий, пулеметов, танками, броневиками. Двинься они на север — о каких победах красных на Украине могла бы идти речь? Нет, не двинулись. И белогвардейцев Тимановского не пустили…

Так что положение Советской власти оставалось прочным. Ей ничто не угрожало. Она одерживала все новые успехи, приращая подконтрольную территорию целыми областями и республиками. А председатель ВЦИК Свердлов продолжал жить и трудиться в основном на колесах своего поезда, раскатывая по городам и весям. После Латвии он задержался в Москве только для того, чтобы решить важнейшие дела. Те, что уже упоминались — с совещанием фронтовых политработников, директивой о казаках. Кроме того, Ленин поднял вопрос о созыве очередного, VIII съезда партии. И Свердлов разослал членам ЦК, отсутствовавшим в столице, телеграмму от своего имени:

«Нами намечен партийный съезд на 10 марта. Предполагаемый порядок дня: 1. Программа. 2. Коммунистический Интернационал. 3. Военное положение и военная политика. 4. Работа в деревне. 5. Организационные вопросы… Право избирать имеют члены партии, вошедшие за 6 месяцев до съезда, быть избранными — вошедшие до Октябрьской революции. Прошу немедленно сообщить ваше отношение. Свердлов».

После чего Яков Михайлович снова отбывает из Москвы. На этот раз — в Белоруссию. Опять почести, пышные встречи. Опять он — высокий гость. Поучает, принимает восхваления. 31 января участвует в заседании Центрального бюро компартии Белоруссии, 2 февраля — в работе I съезда Советов Белоруссии. А. Ф. Мясников предоставляет ему первое слово, он толкает речи…

Но и после окончания съезда Свердлов в столицу еще не возвращается. Из Белоруссии он едет в Литву, в Вильно. В общем хорошо видно, что Яков Михайлович подбирает под себя еще одно широкое поле деятельности. Становится «повивальной бабкой» рождения новых республик, их наставником и верховным куратором. Роль Советов во внутрироссийских структурах, как ранее отмечалось, стала падать, и Яков Михайлович создает себе дополнительную опору на национальных окраинах.

Он осваивает роль лидера международного масштаба. А значит, в потенциале, и «мировой революции». Ведь те же западные национальные республики виделись в качестве «трамплинов» для дальнейшего революционного броска. В Европу. И в данное время именно Белоруссии и Литве предназначалась роль главного плацдарма. К этому заранее готовились, был предпринят ряд стратегических политических шагов. Две республики объединялись в одну, Литовско-Белорусскую. Зачем это требовалось?

В Польше тоже шли буза и раздрай, как на Украине. Возникли легальные Советы, где преобладали очень левые настроения. Вот и предполагалось сыграть на национальных и великодержавных чувствах поляков, забросить им идею, что коммунисты готовы воссоздать Речь Посполитую, разрушенную «царизмом» в XVIII веке. А Литовско-Белорусская республика выглядела уже «заготовкой» для подобной реставрации. Дескать, присоединяйтесь, товарищи поляки, милости просим, и будет Польско-Литовско-Белорусская республика, та же Речь Посполитая, только коммунистическая! Мнение православных белорусов, для защиты прав которых Екатерина II когда-то отобрала Белоруссию у Польши, ясное дело, не спрашивалось. Да и им все равно предстояло забыть о своем православии.