Книга Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Эрих Редер

С другой стороны, война не ждет, и общая стратегическая ситуация не позволяла нам обдуманно придерживать столь сильную боевую единицу. Если бы мы отложили его выход в море до того момента, когда «Шарнхорст» и «Гнейзенау» снова были бы в боевой готовности, могло оказаться так, что мы навсегда лишились бы возможности использовать новый линкор на просторах Атлантики, поскольку «Шарнхорст» и «Гнейзенау» постоянно подвергались авиационным атакам англичан на своих открытых стоянках во Франции, и поэтому невозможно было сказать, когда они снова будут в боевой готовности. (Как впоследствии оказалось, ни один из этих кораблей так снова и не вышел в море, если не считать их быстрого броска на родину через Ла-Манш в феврале следующего года.) Отложить операцию до того момента, как «Тирпиц» окажется способным выйти в море, – это полугодовое бездействие, в течение которого далеко не нейтральная позиция Соединенных Штатов может смениться ожесточенными военными действиями.

Сильным психологическим фактором в моем решении послать «Бисмарк» в море была моя безграничная уверенность в командирских качествах адмирала Лютьенса. Его знание всех аспектов войны на море и тактическое мастерство не имели себе равных. В Первую мировую войну, еще будучи очень молодым офицером, он уже командовал дивизионом торпедных катеров. Затем он последовательно занимал должности командира флотилии, командира крейсера, а затем и командующего силами торпедных катеров. Имел он и солидный опыт штабной работы, а будучи начальником управления кадров адмиралтейства, он по праву многие годы пользовался моим полным доверием. Некоторое время в ходе норвежской кампании он командовал тяжелыми кораблями, замещая на посту заболевшего командующего флотом. И наконец, в последнем рейде «Шарнхорста» и «Гнейзенау» он целиком и полностью проявил присущее ему умение.

В ходе принятия этого решения среди неожиданно возникших трудностей было и личное отношение к этому вопросу Гитлера. Когда я проинформировал его о планируемой операции, он не отверг этот план целиком и полностью, но по его отношению было понятно, что он был далеко не полностью согласен с ним. Тем не менее он предоставил решение этого вопроса мне. Позже, в начале мая, он, будучи в Готенхафене, встретился и долго беседовал там с адмиралом Лютьенсом, который не только подробно доложил о всех деталях рейда «Шарнхорста» и «Гнейзенау» в Атлантике, но также изложил свои взгляды на тактическое использование «Бисмарка». Не преминул он сказать и об опасности со стороны вражеских авианосцев, которой мог подвергнуться линкор.

Лишь после тщательной оценки всех аспектов операции я отдал приказ на ее выполнение, и 21 мая стало первым днем этого драматического и напряженного рейда.

Оперативная группа под командованием адмирала Лютьенса, состоявшая из «Бисмарка» под командованием Эрнста Линдемана и «Принца Ойгена» под командованием капитана 1-го ранга Гельмута Бринкмана, обогнула с севера Исландию, пройдя по самой кромке ледовых полей, и прорвалась сквозь британский кордон из патрульных кораблей, крейсировавший поперек Датского пролива между Исландией и Гренландией. Повернув на юг к Атлантике, она неожиданно столкнулась с идущим наперерез им отрядом британских кораблей, состоявшим из новейшего линкора «Принц Уэльский», устаревшего линейного крейсера «Худ» и эсминцев прикрытия. В шесть часов утра 24 мая прозвучали первые залпы сражения, которое оказалось столь же кратким, сколь и результативным. В течение буквально нескольких минут «Бисмарк» несколькими выстрелами своих 380-миллиметровых орудий поразил «Худ», который взорвался и затонул вместе со всей командой (спаслось всего трое). Прицельным огнем «Бисмарка» и «Принца Ойгена» «Принцу Уэльскому» были причинены такие повреждения, что он был вынужден выйти из боя и скрыться, поставив дымовую завесу.

Но урон был причинен также и «Бисмарку» с «Принцем Ойгеном». Попавший в «Бисмарк» снаряд пробил один из топливных танков, в другие же танки проникла забортная вода. Адмирал Лютьенс принял поэтому решение сократить свой рейд и немедленно направил группу в Сен-Назер на Атлантическом побережье Франции.

Тем временем англичане, еще с первого обнаружения группы «Бисмарка» в Датском проливе, стали стягивать все свои самые мощные группировки кораблей со всей акватории Северной и Восточной Атлантики: авианосцы, линкоры, крейсеры и эсминцы. Боевые корабли с Британских островов, из боевого охранения галифакских конвоев, даже из Гибралтара – все спешили к тому месту, где, по их расчетам, должен был находиться «Бисмарк». В ночь на 24 мая самолет-торпедоносец, поднявшийся с английского авианосца «Викториус», атаковал линкор и поразил его торпедой, что заставило столь сильно бронированный корабль лишь незначительно снизить скорость. Затем адмирал Лютьенс, используя штормовую погоду и плохую видимость, скрылся от неприятеля и затерялся на просторах Атлантики. Но, осознав, что радиус действия его флагманского корабля резко сократился, он разделил группу и направил «Принца Ойгена» в самостоятельный рейд на морские коммуникации.

С раннего утра 25 мая и вплоть до полудня 26 мая «Бисмарку» удавалось скрываться от своих преследователей. Но совершенно случайно он был замечен с британской «Каталины», гидросамолета с большим радиусом действия, несшей патрульную службу в южной части Бискайского залива, и преследование возобновилось. В это время «Бисмарк» находился менее чем в 700 милях от Бреста и на еще меньшем расстоянии от района, где его могли взять под свое прикрытие тяжелые бомбардировщики люфтваффе. И всего лишь пара сотен миль отделяли его от района патрулирования доброй полудюжины наших подводных лодок, специально направленных туда, чтобы предотвратить неожиданное нападение неприятеля. Как впоследствии оказалось, английский адмирал Тови уже решил отказаться от преследования, если «Бисмарк» не будет обнаружен до полуночи 26 мая.

Обнаружение линкора с «Каталины» изменило решительно все. В эфир понеслись приказы всем английским военным кораблям, которые могли достичь места действия. И незадолго до наступления сумерек стая английских самолетов-торпедоносцев, поднявшихся с ближайшего авианосца, принялась пикировать на «Бисмарк».

Огню зенитной артиллерии линкора мешали низкие дождевые тучи, сильный ветер, шторм на море и сгущающаяся темнота, но его зенитки тем не менее поставили сильный заслон против атаки торпедоносцев. Несмотря на непрерывные атаки в течение получаса, атакующим удалось поразить цель всего лишь двумя торпедами. Одна из них, попав в противоминный пояс корабля, нанесла линкору вреда не больше, чем первая попавшая в него торпеда накануне вечером. Однако другая, попав точно в корму, повредила гребные винты и заклинила рули, лишив линкор маневра.

Сохранив ход, пусть даже и поврежденный, «Бисмарк» большую часть ночи отражал атаки торпедоносцев, но с рассветом два из самых мощных британских линкоров, новейший «Король Георг V» и «Родни», заняв максимально выгодную позицию, открыли огонь с расстояния в 16 000 ярдов из своих 14– и 16-дюймовых орудий. Огонь неспособного маневрировать, почти расстрелявшего весь свой боезапас и осыпаемого ураганом бронебойных снарядов линкора был в конце концов подавлен, его батареи замолкли, а палуба была в огне. Приблизившись едва ли не на дистанцию пистолетного выстрела, враг продолжал обстрел, но на «Бисмарке» никто и помыслить не мог о сдаче. Наконец, вражеский крейсер выдвинулся, чтобы нанести линкору соир de gräce[62] торпедами, и в половине одиннадцатого утра «Бисмарк» пошел ко дну с развевающимся флагом. Из более чем 2000 офицеров и матросов команды спаслось лишь ПО человек, все остальные погибли вместе с кораблем, в том числе адмирал Лютьенс и почти все офицеры.