Книга Безликий - Павел Корнев

Дернул демонстративно, и санитар немедленно врезал ребром ладони по переносице. В голове вспыхнули звезды, и я обмяк, а обозленный бугай склонился над столом и проорал, брызжа слюной в лицо:

– Еще только рыпнись, мигом проучу!

Санитар не заметил, как выскользнула из кандалов моя левая рука, а потом я вскинул ее и уверенным движением снизу-вверх вогнал на совесть заточенный карандаш прямиком в сонную артерию.

В сторону ударила узкая ярко-алая струя, бугай отшатнулся, уставился на меня полными ужаса глазами и вырвал из шеи карандаш. Кровь плеснула сильнее прежнего, санитар зажал рану ладонью, а пальцами второй руки как-то хитро стиснул основание шеи и пошатывающейся походкой заковылял к двери. Кровотечение ослабло, но полностью не прекратилось, то усиливаясь, то пропадая в такт биению сердца.

Левой рукой я дотянулся до крепления стянувшего грудь ремня и расстегнул его, потом справился с кандалами правого запястья и уселся на столе. Голова закружилась, но это не помешало мне освободить ноги, соскочить на пол и броситься вдогонку за санитаром.

Тот, весь в крови с головы до ног, уже вывалился в коридор и плелся к перегородившей проход решетке, рядом с которой на стене висел телефонный аппарат. Прежде чем я успел нагнать его, санитар схватил трубку, но при этом был вынужден убрать одну из рук от шеи, и кирпичную кладку немедленно обдало кровью. Ноги громилы подкосились; он отступился, упал на колени и подняться уже не смог. Повалился ничком на пол и потерял сознание.

В тот же миг я очутился рядом, ухватил его за ноги и затянул обратно в комнату с топкой. Потом выглянул обратно в коридор и выругался. Не заметить расплескавшуюся тут и там кровь было попросту невозможно. Нечего и рассчитывать затаиться в засаде!

А наверху – двое бугаев с электрическими разрядниками! Да еще у кого-то из них остался мой пистолет. Не сумею найти выход – прикончат!

Но выхода не было.

В подвале обнаружились две палаты с пустыми железными койками, подсобка с постельным бельем и небольшая комнатушка с запасной больничной униформой и предметами гигиены; нигде не было даже окон. Я вернулся в помещение с топкой, передвинул стол к стене и взгромоздился на него, но полукруглый оконный проем закрывали толстенные железные прутья; протиснуться между ними не смог бы и ребенок.

Дьявол!

Я посмотрел на лежавшее посреди алой лужи тело, спрыгнул со стола и обшарил карманы халата. Надежде отыскать «Зауэр» сбыться оказалось не суждено – из оружия нашел лишь собственный перочинный ножик. Хотя какое это оружие? Игрушка!

Меня прикончат. Меня непременно прикончат!

Но умирать я не хотел. Не хотел и не собирался.

Разложив нож, я быстро срезал с трупа окровавленную одежду. Выкинул ее в топку и обошел мертвеца, внимательно изучая особенности анатомического строения. В первую очередь, интересовали пропорции и лицо. Родимые пятна и шрамы скроет одежда, ими можно было пренебречь.

Высокий лоб, прямой нос, массивный подбородок. Синие глаза, темные брови. Форма лица квадратная, само оно угрюмое и не слишком приятное на вид. Не грубое, скорее жесткое.

Раньше для смены личины я всегда использовал рисунки, поэтому не знал, с чего начинать, и в итоге нарисовал картинку прямо у себя в голове. Потянулся к таланту, разжигая его пламя на полную мощность, и… ничего!

Сила не оставила меня и билась внутри, но, сколько я ни старался направить ее в нужное русло, знакомого жжения в груди так и не возникло. Одна лишь болезненная резь.

Небо! Мне было нужно небо!

Я вновь забрался на стол и выглянул в окошко, из него оказался виден только забор и второй этаж соседнего склада. Пришлось встать на цыпочки и до предела вывернуть шею, чтобы разглядеть серый клок небосклона.

Хватило и этого. Таившаяся во мне сила вдруг окутала невыносимым жаром, плоть стала мягкой и податливой словно воск. Я ухватился за выложенный кирпичами подоконник и повис на нем. Позвоночник затрещал и вытянулся, а дальше пришлось удлинять руки и ноги. Мышцы взорвались болью, как если бы меня растягивали на дыбе.

Больно! Дьявол, как же мне больно!

Когда наконец сравнялся ростом с мертвым санитаром, хотелось лишь одного – повалиться на пол и биться головой о камни, да на пол я и повалился. Ослабшие мышцы попросту не выдержали веса тела.

Несколько минут я лежал на холодных камнях, укрепляя сухожилия и прорабатывая кровеносную систему, а потом раскинул руки в стороны, взялся на ножки стола и рывком растянул себя, увеличивая ширину плеч.

Было больно. Мучительно больно. Просто адски.

На миг я даже потерял сознание, а потом попытался наполнить легкие воздухом и сразу будто угодил в дробилку. Во всем мире остались лишь резь, ломота и жжение. Но все проходит, прошло и это. Шаг за шагом я переделывал собственное тело, перегонял плоть с одного место на другое, облеплял ею заметно подросший скелет. Затем я какое-то время просто лежал на спине и собирался с силами, прежде чем сумел подняться на колени и навалиться на стол. Голова закружилась, но сознание очень скоро прояснилось. Я посмотрел на санитара, обхватил свое лицо руками и начал лепить взамен него новое.

Плоть повиновалась прикосновениям пальцев подобно мягкой глине. В голове стучало, в ушах шумело, а глаза застила кровавая пелена, но я не сдался, довел работу до конца и лишь после этого без сил завалился на спину.

Я был вымотан до предела. Вымотан и еще больше истощен. Превращение в бугая-санитара далось нелегко. Он был выше на полголовы, и плоти катастрофически не хватало. Метаморфоза сделала меня уродливым подобием скелета. Да еще мышцы ныли, суставы крутило, а каждый вдох оборачивался режущей болью в ребрах.

Но я справился. Справился и вновь стал кем-то иным. Ну, почти стал.

Сделав глубокий вдох, я произнес в пустоту:

– Чего надо?!

Голос прозвучал иначе, пришлось заняться голосовыми связками.

– Проваливай! Закрыто!

Теперь не понравились интонации. Выдав еще несколько фраз, я наконец приблизился к идеалу, сказал:

– Не бывать мне частным детективом! – и впервые остался услышанным полностью доволен.

Шлепая по полу босыми ступнями, я доковылял до двери, настороженно выглянул в коридор и перешел в кладовку. Там взял больничные брюки и новый халат, но прежде чем надевать их, обтерся чистой простыней. Белая ткань сразу стала буро-красной от кровавого пота.

Обшарив ящики, я отыскал кусок мыла, бритву и помазок, перелил в тазик воду из кувшина и, стараясь не порезаться, наскоро избавился от шевелюры. Вытер голову полотенцем и посмотрелся в зеркало. Похож. Но не совсем.

Халат болтался на мне словно на вешалке, пришлось увеличить объем бицепсов, намотав на руки полотенца, а излишнюю худобу получилось скрыть с помощью нескольких слоев накрученной вокруг груди простыни.