Книга Жизнь спустя - Юлия Добровольская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда на итальянском книжном рынке появилась книга Марчелло Вентури «Улица Горького, 8, квартира 106», подумалось, что опять читателям предложен полицейский роман о советской Москве в духе почти одноименного «Парка имени Горького».
Книжка оказалась не триллером, а повестью о столкновении мыслящего человека с тоталитарным строем. Главный ее персонаж, некогда пламенная комсомолка и добровольная участница войны в Испании, затем блестящий лингвист и переводчик, попадает в культурную элиту СССР. Годами сталкиваясь с подлостью режима, она решает покинуть страну. Ее долго не отпускают. Обладая целеустремленным характером, она все-таки эмигрирует…
Приехав в Москву, я даже сходил на Тверскую, бывшую Горького, посмотреть дом 8. Он похож на описанный у Вентури: крепко сталинский, престижный, с массой мемориальных досок. Подошел к квартире 106. Массивная металлическая дверь выдавала присутствие «новых русских». На звонок никто не ответил.
В книге смущало обилие исторических персонажей и рассказ автора о себе самом в первом лице. Героиня романа была переводчиком его книг на русский. Решив продолжить поиск и раскрыть «псевдоним», я сообщил ряд наводящих фактов знакомому библиографу в Петербург.
Вскоре получал ответ, что я – невежда, а Юлия Добровольская – не вымысел, а известная переводчица, живущая в Милане.
Мне оставалось взять миланский телефонный справочник и найти ее новый адрес. На этот раз двери открылись.
– Юлия Абрамовна, вы стали героиней биографического романа. Как это случилось? Что вы при этом чувствуете?
– Произошло это в результате моей долгой дружбы с писателем, которого я когда-то переводила. Немалую роль сыграло то, что Вентури усмотрел параллели в наших судьбах. Может быть, вы помните, как он сравнивает мой комсомольский пафос с пафосом юных итальянских фашистов. Что я испытываю при этом? Неудобство.
Я совершенно не чувствую себя героиней. Нас было так много – и в Испании, и в Москве. Я не героического склада и не тщеславна. Я всего лишь муравей, божья коровка, и всегда вкалывала для русской культуры. И здесь, в Италии, и там, в России. Пуповина с нею у меня не перерезана, но ни разу с моего отъезда в 1982 году я туда не ездила. И не поеду, умру здесь.
– Вы прекрасно знали Италию, ни разу в ней не побывав. Какова была встреча с реальной страной?
– Некоторая перестройка сознания произошла. Я так много, например, переводила о Риме, что имела вполне сложившийся образ города. А площадь перед Пантеоном оказалась такая маленькая…
Но если серьезно… Мы выросли, думая, что, быть может, существует коммунизм с человеческим лицом. Когда же я приехала в Италию, я убедилась, что и здесь та же ложь, та же конъюнктурщина. Я могла лишь преподавать русский, а почти вся русистика была в руках коммунистов, прославлявших СССР. Это большое разочарование: уехать от лжи и опять с ней столкнуться. Студенты приходили ко мне с промытыми мозгами, их учебники были ужасны: ведь все – школы, университеты – в руках у левых. И я решила написать свой, не идеологический, учебник русского языка, основанный на текстах Достоевского, Пушкина, Пастернака, Булгакова, Трифонова. Он вышел лет десять тому назад.
Я была для них живым укором. Все бросить в 65 лет, подарить квартиру Моссовету, оставить друзей, книги. Это была маленькая репетиция смерти. В 65 лет пора думать о душе, а я начала новую жизнь. Решила: или конец, или некоторое время нормального существования.
И эти последние 16 лет живу в Италии нормально. Вот было только горько обнаружить эту лживую ситуацию. Даже «Черная книга» их не проняла. Брыкаются… Если бы они сказали: «Да, мы ошиблись», – я бы первая их простила. И Марчелло Вентури ведь некогда был коммунистом, но он прозрел, признал, что заблуждался, и после венгерских событий порвал с партией.
– У вас интересный жизненный опыт, вы встречались, судя по книге Вентури, со знаменитыми людьми своей эпохи. Не хотелось ли вам самой написать воспоминания?
– Конечно, хотелось. Но сейчас я делаю огромную лексикографическую работу. Только что вышел мой русско-итальянский словарь, на очереди – итальянско-русский. Вот так: сначала словари, потом воспоминания.
Жизнь Какроман или уроки Юлии Добровольской
Она вошла 1 сентября далёкого уже 1958 года в нашу маленькую аудиторию старого здания МГИМО, что у Крымского моста. Вошла стремительно, с улыбкой, с копной золотых волос – молодая, красивая, модная – и мы, пятеро разновозрастных, но одинаково безмозглых первокурсников, тут же влюбились – в неё и в итальянский язык одновременно. Счастливое совпадение, когда уроки были не только трудом, но и праздником, веселой игрой. Лексику мы учили, горланя дурными голосами итальянские народные и эстрадные песни. Потом эти знания закреплялись на кинопросмотрах, на концертах певицы Виктории Ивановой, близкой подруги нашей учительницы.
Вообще её замечательные талантливые друзья принимали посильное участие в педагогическом процессе: например, когда Юлия Абрамовна решила поставить с нами кукольный спектакль по сказке «Пиноккио» (известной у нас в вольном пересказе Алексея Толстого «Золотой ключик, или приключения Буратино») своими навыками ловко обращаться с деревянными человечками поделился с нами сам Зиновий Гердт… Кстати, именно благодаря его репетициям я всю оставшуюся жизнь «играю в куклы» – всерьёз занимаясь увлекательной историей невероятных приключений Пиноккио в России.
Но вернёмся к урокам Добровольской. Она с успехом проверяла на нас свой замечательный «Практический курс итальянского языка» (там было вступление, тогда почему-то меня немного обидевшее: «Прохождение материала учебника позволяет студенту средних способностей уже на третьем курсе осуществлять квалифицированные письменные и устные переводы»). Она вслух читала с нами итальянские газеты (увы, только коммунистические – «Unita’» и «Paese Sera» – другие не продавались), заставляла нас нараспев декламировать классическую и современную поэзию…
Всё это я рассказываю для того, чтобы объяснить читателям предлагаемой книги, какое важное место Юлия Добровольская занимает в судьбе своих учеников, а их число измеряется тысячами.
«Жизнь как роман», – так была озаглавлена очередная статья в итальянской прессе, посвященная моей учительнице (в воскресном журнала «La Sette» – № 6/2015, приложении к миланской газете «Corriere della sera», автор – Микаэла Де Медичи).
Там ещё раз рассказана легендарная биография Добровольской, в которую вошла целая эпоха: от окопов Гражданской войны в Испании и колючей проволоки ГУЛАГа до блестящих словарей и учебников, сотен переведенных книг и двух Государственных премий Италии, от филологических занятий в Ленинградском университете и кафедры романских языков в МГИМО до отделений русистики в университетах Венеции, Милана и Триеста…
