Книга Драконы Весеннего Рассвета - Трейси Хикмэн

Лорана долго рассматривала кольцо у него на ладони. Потом, так и не произнеся ни слова, взяла его… и неожиданным движением метнула за край скалы, в пропасть. Танис ахнул и едва не вскочил. Колечко ярко сверкнуло в алых лучах Лунитари – и скрылось в темноте.

– Видимо, это и есть ответ, которого я заслужил, – сказал Танис. – Что ж, я тебя не виню…

Лорана вновь повернулась к нему. Ее лицо было спокойно.

– Когда я дарила тебе это колечко, Танис, это была первая любовь детского сердца, еще не ведавшего испытаний. Теперь я понимаю, насколько правильно ты поступил, вернув его мне. Мне нужно было еще повзрослеть и понять, что такое истинная любовь. А теперь… я прошла тьму и огонь, Танис. Я убивала драконов. Я плакала над телом человека, который был мне очень дорог… – Она вздохнула. – Я была вождем. Я познала ответственность. Флинт любил повторять это. Но я обо всем позабыла и угодила в ловушку, расставленную мне Китиарой. Я поняла – слишком поздно поняла, – какой мелкой и ничтожной была в действительности моя любовь. Любовь Речного Ветра и Золотой Луны преодолела все препоны и подарила миру надежду… А наша, ничтожная, едва его не сгубила…

– Лорана, – с болью в сердце начал он, но она стиснула его руку своей.

– Дай договорить, – шепнула она. – Я люблю тебя, Танис. И теперь я люблю тебя, люблю, потому что понимаю тебя. Я люблю тебя и за свет, и за тьму, которую ты несешь в себе. Вот почему я выкинула кольцо. Может быть, однажды наша любовь и сможет послужить основанием, на котором возможно будет что-то построить. Вот тогда-то я подарю тебе кольцо и приму твое, Танис. Только оно будет не из листьев плюща…

– Нет, – ответил он, улыбаясь. И обнял ее за плечи, привлекая к себе. Она воспротивилась было, но он только крепче обнял ее и сказал: – Это кольцо будет сделано наполовину из золота, а наполовину – из стали.

Лорана посмотрела ему в глаза… потом тоже улыбнулась и прижалась к нему, опуская голову ему на плечо.

– Побриться, что ли… – сказал он и почесал в бороде.

– Не надо, – пробормотала Лорана и закуталась в полу его плаща. – Я привыкла…

Всю эту ночь спутники так и просидели без сна под деревьями, наблюдая за происходившим в Нераке и ожидая рассвета. Израненные, смертельно усталые, они не могли уснуть. Они знали, что угроза еще далеко не миновала.

Со своей вершины они хорошо видели драконидов, целыми отрядами и поодиночке разбегавшихся из Храма. Некому было повести их за собой; скоро они обратятся к грабежам и убийствам, чтобы прокормиться. Что же касается Повелителей Драконов… Друзья смотрели на кружившихся бестий и думали о том, что по крайней мере одна Повелительница почти наверняка уцелела. Имени ее, впрочем, не произносил никто. И никто не мог поручиться, что под небом Кринна не осталось еще каких-нибудь апостолов Зла, быть может, даже более могущественных и жутких, чем они дерзали вообразить…

Но покамест им было даровано несколько мгновений покоя, и никто не хотел, чтобы они скорее кончались. Наступит рассвет, тогда и придет время прощаться…

Все молчали, даже Тассельхоф. В словах более не было нужды. Все уже было сказано, а что не было – то могло подождать. Не стоило ни удерживать минувшее, ни торопить грядущее. Больше всего им хотелось, чтобы Время замедлило бег и дало им передышку. И как знать, не прислушалось ли оно?

Уже перед самым рассветом, когда восточный край неба начал едва заметно бледнеть. Храм Такхизис потряс титанический взрыв. Докатившееся сотрясение всколыхнуло хребты гор, а вспышка была такая, как если бы родилось новое солнце.

Неистовый свет так резанул глаза, что никто не разглядел в точности, что же произошло дальше. Но всем показалось, будто раскаленные обломки Храма, взметенные взрывом, все выше и выше взлетали на крыльях могучего небесного вихря. Все ярче и ярче разгорались они, уносясь в звездную темноту, пока сами не замерцали подобно созвездиям.

А потом… потом они СТАЛИ ЗВЕЗДАМИ. Один за другим обломки разметанного Храма заняли в небесах от века предначертанные места, заполнив два зияющих черных провала, увиденные Рейстлином прошлой осенью с озера Кристалмир.

И вот оба созвездия снова засияли на небосклоне.

Доблестный Воитель – Паладайн – Платиновый Дракон – снова занял свою половину неба, а напротив него появилась Владычица Тьмы, Такхизис, Пятиглавая, Всебесцветная Драконица. Вновь закружились они в небесах, не спуская друг с друга настороженного взгляда, а между ними сиял Гилеан, Бог Равновесия, иначе называемый Беспристрастным.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Некому было приветствовать его, когда он вступил в город. Он явился в самый непроглядный час глухой черной ночи; единственной луной в небесах была та, которую мог разыскать только его взгляд. Он отослал зеленого дракона прочь, наказав ожидать дальнейших повелений. Стража у ворот не заметила его, потому что он не воспользовался воротами.

Ворота были ему попросту ни к чему. Стены, выстроенные руками простых смертных, более не были для него препятствием. Неузнанным шагал он молчаливыми улицами спящего города…

Только один из горожан сразу почувствовал его прибытие. Астинус, занятый, как всегда, работой в стенах великой Библиотеки, вдруг перестал писать и поднял голову. Его перо на миг замерло в неподвижности над пергаментным листом… Однако потом историк передернул плечами, и работа над Хрониками пошла своим чередом.

Человек в черных одеждах быстро шел сонными улицами, опираясь на посох, увенчанный хрустальным шариком, зажатым в золотой лапке дракона. Шарик был темен: в свете не было нужды. Человек хорошо знал, куда идет. За столетия он не раз и не два мысленно прошел этот путь. Черные одеяния тихонько шуршали, задевая его лодыжки. Золотые глаза, мерцавшие в потемках глубокого капюшона, казались единственными искорками света в опустившейся на город ночи…

Он не замедлил шага, добравшись до центра. Он и взглядом не удостоил пустые, покинутые здания с их темными окнами, напоминавшими глазницы черепов. Все той же ровной походкой вступил он под сень громадных дубов, одного вида которых когда-то хватило, чтобы насмерть перепугать кендера. Бестелесные руки, протянувшиеся к нему, рассыпались пылью у его ног, и он миновал их, почти не заметив.

И вот показалась величественная Башня, черная на черноте неба, словно окно, прорубленное в недра тьмы. Здесь человек в черных одеждах наконец остановился. Стоя перед воротами, он окинул Башню взглядом, не упустив ни одной мелочи: обрушенные минареты и полированный мрамор, отражавший холодные, пронзительные лучи звезд. И медленно, удовлетворенно кивнул.

Потом взор золотых глаз обратился к воротам Башни, к черному одеянию, жутко трепетавшему на шипах.

Простой смертный, оказавшийся перед этими воротами, сейчас же сошел бы с ума от безымянного ужаса. Не говоря уж о том, что ни один простой смертный не смог бы невозбранно миновать хранительные дубы.

Рейстлин же стоял совершенно спокойно, не испытывая ни малейшего страха. Подняв худую руку, он схватил изодранные черные одежды, политые кровью их владельца, и сорвал их с ворот.