Книга Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях - Олег Смыслов

Заместитель командира стрелкового батальона из состава 71-й стрелковой дивизии старший лейтенант М.Д. Павлюченко при выходе части из окружения весной 1944 г. от управления батальоном самоустранился. К своим выходил самостоятельно во главе группы красноармейцев, чем, по мнению командования, “грубо нарушил приказ № 227 и дискредитировал звание офицера Красной армии”».

Срок же пребывания в штрафной части не мог превышать срока, определенного в приговоре военного трибунала, на основании которого военнослужащий туда направлялся. Всех погибших в бою штрафников посмертно реабилитировали, а судимость автоматически снималась. Их семьям назначалась пенсия в размере оклада денежного содержания по должности, занимаемой до направления в штрафную часть. Также штрафники освобождались, получив ранение, независимо от срока пребывания в штрафной части, и за боевое отличие. Освобождались штрафники и по отбытии назначенного срока.

Цитирую А. Яковлева далее: «По мере продвижения линии фронта на запад резко увеличился поток возвращающихся в СССР бывших военнопленных и гражданских репатриантов. В августе 1944 года было принято постановление ГКО об организации сети проверочно-фильтрационных пунктов, расположенных в пограничной зоне. Через них должны были идти гражданские репатрианты: бывших военнопленных направляли в специальные проверочно-фильтрационные лагеря и специальные запасные воинские части. Туда же попадали и гражданские репатрианты призывных возрастов.

В статистической отчетности НКВД указывалось, что не вызывающие подозрений репатрианты непризывных возрастов направлялись к месту жительства, а лица призывных возрастов и “бывшие военнослужащие Красной армии” направлялись в военкоматы. Судьба же тех, кто вызывал подозрение, была ясна — их арестовывали или брали на оперативный учет, что означало неминуемый арест и осуждение».

К лету 1945 года на территории СССР действовало 43 спецлагеря и 26 проверочно-фильтрационных лагерей. На территории Германии и других стран Восточной Европы имелось еще 74 проверочно-фильтрационных лагеря и 22 сборно-пересылочных пункта. На 1 октября 1944 года через спецлагеря пршло 354 592 бывших военнослужащих Красной армии и вышедших из окружения и освобожденных из плена (в том числе офицеров— 50 441).

Из этого количества было проверено и передано в Красную армию 249 416 человек, в том числе: в воинские части — 231 034 (в том числе офицеров — 27 042); на формирование штурмовых батальонов — 18 382 (в том числе офицеров — 16 163); в промышленность — 30 749 (в том числе офицеров — 29); на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей — 5924.

Органы «СМЕРШ» арестовали — 11 556 человек, из них агентов разведки и контрразведки противника — 2083 (в том числе офицеров — 1284). Убыли в госпитали, в лазареты и умерли — 5347 человек.

Находились в спецлагерях НКВД СССР на проверке 51 601 (в том числе офицеров — 5657).

В октябре 1944 года из числа оставшихся в лагерях офицеров сформировали четыре штурмовых батальона по 920 человек. Только на десяти СПП (сборно-пересылочных) пунктах Управлением Контрразведки «СМЕРШ» 3-го Украинского фронта было проверено с 1.02.45 года по 4.05.45 год 58 686 человек (16 456 — бывшие солдаты и офицеры Красной армии, а 12 160 человек — советские граждане призывного возраста, угнанные в Германию). Из них лишь 376 человек не смогли пройти через сито «СМЕРШа».

За 1944—1945 годы были осуждены свыше 98 тысяч репатриантов.

В ноябре 1944 года НКО принял постановление, в котором указал, чтобы освобожденные военнопленные и советские граждане призывного возраста вплоть до конца войны направлялись непосредственно в запасные воинские части, минуя спецлагеря. По сведениям А.А. Щабаева, «в их числе оказалось и более 83 тысяч офицеров. Из них после проверки 56 160 человек было уволено из армии, более 10 тысяч направлены в войска, 1567 лишены офицерских званий и разжалованы в рядовые, 15 241 переведены в рядовой и сержантский состав».

Фильтрацией в «СМЕРШе» занимался 2-й отдел контрразведки. Первичная проверка бывших военнослужащих Красной армии была одной из тех задач, которую решали три отделения 2 отделов управлений КР «СМЕРШ» фронтов. На армейских сборно-пересылочных и фронтовых проверочно-фильтрационных пунктах (ПФЛ) эта проверка проводилась путем личного досмотра и письменных объяснений об обстоятельствах пребывания в плену. Только затем проводился допрос, в ходе и после которого оперативники контрразведки выявляли противоречия в ответах и организовывали агентурное изучение подозреваемых. На каждого проверяемого заводилось дело с протоколами допроса и заключением по результатам фильтрации. На подозреваемого заводилось дело-формуляр с приобщением материалов оперативного характера. Фильтрация завершалась во фронтовом ПФЛ, где соответствующая работа продолжалась в течение двух месяцев (соответственно, в СПП и ПФЛ — пять — десять дней). В ПФЛ работа велась в оперативном и следственном направлениях с учетом проведенной фильтрации на СПП и ПФП.

Следует отметить, что по масштабам и размаху, силам и средствам оперативно-розыскная и следственная работа по фильтрации военнопленных вражеских армий, бывших советских военнопленных, а также репатриантов из числа советских граждан не имела аналогов в истории спеслужб мира. Не потому ли случались перегибы?

«Об организации репатриационной комиссии было официально объявлено 24 октября 1944 года, то есть через неделю после того, как Идеи на совещании в Москве пообещал Молотову лично проследить за возвращением всех потенциальных репатриантов на родину, — рассказывает Н. Толстой. — Главой комиссии был назначен генерал-полковник Филипп Голиков. Это назначение представляется весьма любопытным. Ведь с точки зрения советских руководителей, все советские солдаты, попавшие в плен, заслуживали сурового наказания — ибо в плен их могла привести либо трусость, либо нерадивость. Но тогда — не странно ли, что руководство репатриационными операциями Сталин поручил одному из самых трусливых и несостоятельных советских генералов? Более того, Голиков был из тех военачальников, на ком лежала главная вина за неподготовленность СССР к войне — за неукомплектованность армии, вследствие чего в первую очередь и попадало в 1941 году в плен большинство советских солдат. Будучи с июля 1940 года начальником Разведывательного управления генерального штаба, он совершил на этом посту множество непростительных ошибок. Позже, во время обороны Сталинграда, Хрущев подал рапорт о том, что Голиков панически боится немцев, и Голикова с поста сняли.

Под стать начальнику был заместитель Голикова по репатриационной комиссии — генерал К.Д. Голубев: настоящий гигант, но, по словам генерала Дина, “его умственные способности никак не соответствовали размерам его тела”.

Впрочем, роль Голикова и Голубева в реальной работе комиссии оказалась ничтожной, они являлись всего лишь представительными манекенами. Настоящую же работу выполняли Главное управление контрразведки (ГУКР) — за границей, и НКГБ — внутри страны».

Ни Голиков, ни Голубев, конечно же, не были ни идеальными людьми, ни выдающимися военачальниками. Тем не менее стоило бы Н. Толстому все же более подробно изучить биографии этих людей, прежде чем выставлять их трусами и дураками, да еще со слов Хрущева (эдакого «авторитетного полководца») и генерала Дина, не менее «авторитетного», потому что был из того же мира, где нас ненавидели и продолжают ненавидеть…