Книга Любовь с ароматом чая - Джанет Маклеод

— «Просто спросишь в Ньюкасле, — сказал дед. — Мисс Кларисса будет как-то связана с чаем». — Ариф широко улыбнулся. — Я потратил всего лишь два дня, чтобы найти вас.

Кларри невесело улыбнулась ему.

— И вы все еще в армии?

Ариф покачал головой.

— Я возвращаюсь в Индию. Буду учиться. Дедушка Камаль платит за мое обучение. Я буду работать в лесничестве. Я люблю лес благодаря его рассказам о Белгури и о горах Кхаси.

От знакомых названий у Кларри заныло сердце, и ее захлестнула тоска по старому дому. Она завидовала молодому человеку, спешившему вернуться в Индию.

— Я тоже хотела бы отправиться с вами в Индию.

Кларри отменила поездку на конюшню и повезла Арифа повидать Олив.

Сестра была удивлена его появлением, но, в отличие от Кларри, не испытала потрясения. В ее воспоминаниях Белгури осталось далеким, скрывшимся за туманом забвения местом, где прошло ее детство. Кларри поразило то, насколько Олив прониклась жизнью Тайнсайда. Ее дом был здесь, и она не стремилась посетить Индию или уехать туда насовсем.

Ариф провел с сестрами несколько дней, остановившись в смежном с чайной помещении, пока не пришло время уезжать. Он собирался добраться до Лондона на грузовом судне, а оттуда — на пароходе в Индию. Кларри проводила внука Камаля на пристань и проследила за тем, чтобы он благополучно сел на корабль. Она снабдила его письмом для Камаля и образцами чая «Чайной компании Тайнсайда».

— Я понимаю, смешно везти чай в Индию, но я знаю, как ваш дедушка любит чай. Скажите ему, что это мои любимые смеси, и пусть он угадает, из чего они составлены, — шутливо предложила Кларри.

Она тепло пожала Арифу руку.

— И передайте ему от меня огромный привет.

***

В последующие дни Кларри одолевали противоречивые чувства. Ариф пробудил в ней мысли о прошлом, растревожив ее беспокойную натуру. Она стала рассеянной на работе, и Лекси однажды прямо сказала ей:

— Ради бога, подруга! На твою кислую физиономию невозможно смотреть, ты распугаешь всех клиентов. Бери выходной и поезжай на конюшню. Поделись своими переживаниями с лошадьми.

Таким образом, хотя была пятница и чайная была битком набита посетителями, Кларри позволила Лекси выпроводить ее на прогулку.

Когда Кларри села на пригородный поезд, идущий в Вилем, ее настроение поднималось по мере того, как верфи и фабрики сменялись рощами. Солнце горело золотом в пожелтевших листьях.

Конюх встретил ее удивленно.

— Не ожидал сегодня вашего приезда, — сказал он, нервничая.

— Вы против? — спросила Кларри.

— Приехал владелец конюшни.

— Я не буду путаться у него под ногами, — пообещала Кларри. — Я возьму Флорри и поеду на часок на холмы.

Войдя в полумрак конюшни, Кларри проследовала к стойлу Флорри. Узнав ее, лошадь тихо заржала. Кларри обняла ее за шею, прижимаясь лицом к теплой шкуре. Самыми умиротворяющими ароматами на свете для нее, пожалуй, были запахи лошадиного пота и сена. Клари подумала о том, как Камаль ездил на ее любимом Принце, пока тот не умер, и заплакала.

Вдруг какое-то движение заставило ее понять, что она здесь не одна. В дальнем конце конюшни кто-то осматривал чистокровную кобылицу. Этот человек был слишком высоким, чтобы быть одним из работников конюшни. Он замер, наблюдая за ней, потом пошел вперед. Кларри торопливо вытерла слезы. Только тогда, когда человек приблизился к ней почти вплотную, она поняла, кто это. Открыв рот, Кларри изумленно уставилась на него. Одетый в костюм для верховой езды, на нее сверху вниз смотрел Уэсли.

— Мистер Робсон! — ахнула она. — Что вы тут делаете?

— Полагаю, то же, что и вы.

Она продолжала удивленно глядеть на него.

— Н-но почему вы здесь? — От волнения Кларри стала заикаться. — Я думала, вы в Лондоне.

— Я приехал на север, чтобы уладить кое-какие деловые вопросы, — ответил ей Уэсли. — С вами все в порядке?

Кларри отвела взгляд, похлопывая Флорри по шее.

— Извините, если мое появление вас огорчило, — сказал Уэсли. — Я думал, что вы приезжаете сюда только по понедельникам. Я бы не приехал, если бы знал, что вы сегодня будете здесь.

Кларри пристально взглянула на него.

— Откуда вы столько знаете об этой конюшне?

На лице Уэсли появилась знакомая ей саркастическая ухмылка.

— Я ее хозяин.

Кларри изумленно уставилась на него. Как раз в эту минуту вошел конюх.

— Оседлать для вас Палладина, сэр?

— Да, Том, будьте так любезны.

Уэсли взглянул на Кларри.

— Не хотите ли прокатиться со мной, миссис Сток?

— На старушке Флорри? Нет уж, спасибо.

— Возьмите одну из моих лошадей, — предложил ей Уэсли. — Том говорил мне, что вам понравилась Лаура.

Кларри вспыхнула.

— Я не подозревала, что за мной шпионят.

— Не сердитесь на него, — сказал Уэсли, оживляясь. — Я просто хочу знать, что здесь происходит.

— А Дэниелу Мильнеру известно, что конюшня принадлежит вам? — поинтересовалась Кларри.

— Безусловно, — ответил Уэсли.

— Не могу в это поверить!

— Почему? Мы уже много лет сотрудничаем.

— Вы и мистер Мильнер?! — воскликнула Кларри. — Но вы же пытались обанкротить его, стремились выжить с рынка, когда он только начинал свой бизнес. Он, должно быть, чрезвычайно забывчив.

— Кто вам такое сказал? — спросил Уэсли, помрачнев.

— Мистер Мильнер был клиентом Герберта. Вы не можете этого отрицать, — возмущенно заговорила Кларри. — Я слышала, что другие торгующие чаем фирмы вступили в сговор против «Чайной компании Тайнсайда», сбивая цены, чтобы разорить ее. Только не делайте вид, будто Робсоны к этому не причастны.

На лице Уэсли отразилась досада, но он ответил спокойно:

— Этого я не отрицаю. Вы правы, Робсоны были в этом замешаны. Мой дядя Джеймс был одним из главных инициаторов.

У Кларри потемнело в глазах. Хотя она и подозревала об участии Уэсли в этом грязном деле, ей все же хотелось, чтобы он ее разубедил.

— Это подло, — сказала Кларри, презрительно глядя на него, и отошла в сторону.

— Да, — согласился Уэсли, хватая ее за руку. — Поэтому я предупредил об этом Мильнера.

Она вздрогнула.

— Вы предупредили его?

— Да. Дядя пытался держать меня в неведении, но я все узнал. Я рассказал об этом Дэниелу и свел его с надежным агентом. После этого его бизнес пошел в гору. Единственное, о чем я попросил его со своей стороны, — чтобы он никогда не упоминал при дяде или где-либо еще о том, что я для него сделал.