Книга Вождь из сумерек - Николай Ярославцев

И Стас поспешил на помощь своему разведчику, который, сам того не осознавая, находился в шаге от могилы.

– Оставим Род в покое. Пусть сидит себе старик на своем почетном месте. В конце концов, заслужил этот несуразный мир. К чему его беспокоить? Чего доброго, наворочает спросонья всякой всячины. А нам бы хорошо со своей бедой разобраться. Кроме того, нашим барышням не терпится перемерять подарки. Не так ли, сударыни?

Веста и Купава догадались, что весь последующий разговор будет происходить без них. Но не обиделись.

Стас подождал, пока девушки оставят их, разлил остатки вина и поднял свою чарку.

– Я не великий специалист по части тостов. В этом скользком деле всегда целиком и полностью полагался на Алексея. Поэтому давайте просто выпьем за будущее, каким бы оно нас ни встретило.

– Каким захотим, таким и будет, – Войтик согнал с лица улыбку и залпом опорожнил свою чарку. – Кагану рога сломили, сломим и…

Запнулся, подыскивая нужное слово.

– Сумеркам! – подсказал Хруст.

Зорень отставил недопитую чарку.

– Предславский конязь Пересмысл после того, как узнал о походе наших полков на Казторан, присмирел. Спеси поубавилось.

– Особенно после того, как Алексей вывел на рубежи Предслава полк… – ухмыльнулся Войтик.

Зорень тоже не сдержал улыбки.

– Но ему в спину дышит Боряньский конязь Гордень Златкович. Живет Гордень без опаски. Лучше всякой дружины стерегут его рубежи непроходимые леса. А через засеки ни пешему не пройти, ни конному не проехать.

– Пешему, может, и не пройти, а волк проскочит, – хмыкнул Хруст, переглядываясь с Войтиком.

– Горяне и вовсе отмахиваются от всего. Да и Бэричевский конязь Година после того, как пал каганат…

– Ясно, – кивнул головой Стас, останавливая Зореня. – Бэричи были открыты каганату… и другой опасности Година не видит. А лесичи? Моряне?

– Прежде, чем до морян доберутся, через Соколянь пройти надо, через непролазные болота. А лесичи всегда извернутся, – Пивень опустил голову. – Хоть башкой о стену колоти.

Войтик по-звериному оскалил рот.

– О стену, это как раз для нас. Это мы умеем. Правда, Хруст? – повернулся к Хрусту.

– От всего молодецкого сердца. И не жалея сил.

Стас поморщился.

– Башкой нельзя. Надо искать веские доводы.

– С доводами хуже. Не верят они нашим доводам. Башкой было бы проще.

Зорень покачал головой и потянулся за кувшином.

– Кулаков сколько угодно, а с доводами голяк!

– Войтик!

Пивень оторвал взгляд от стола. В глазах боль и обида.

– Показываем орка… и слышим: де, у нас такого добра сами повидали предостаточно. Братья-эльфы говорить с ними начали, только что на смех не подняли. Но уж слишком много о их могуществе в народе говорят, а потому смеяться в глаза не осмелились. Столько времени здесь живем, и все понапрасну.

– Отрицательный результат – тоже результат, сударь мой волхв, – утешил его Стас. – Надо искать слабые места в глухой обороне противника. Мордой о стену, как предложил наш начальник разведки Войтик, было бы, конечно, легче. Что правда, то правда. Да только этот метод порой дает осечку.

На следующий день к терему Предславского конязя двинулась торжественная процессия.

Впереди ехал Стас. По правую руку от него – конязь Зорень. Слева – принц Бодрен. За ними – Войтик со своими волчатами.

Стас менять свой наряд не стал. Как был в волчовке, так и поехал. На долгие уговоры Зореня и Пивня ответил:

– Коняжеским нарядом здесь никого не удивишь.

– Зато по одежке встречают…

– По одежке протягивают ножки, – усмехнулся Стас, с явной неохотой оставляя свои мечи. – В моем мире один крепкий народец в таком наряде полмира прошел, сея страх и ужас. Гуннами звался. Спорить будете, родичей позову.

Встречный народ с удивлением смотрел на эту удивительную кавалькаду. Разглядывал волчовки, дивился на зеленоглазого красавца эльфа и неведомо как затесавшегося к ним Соколяньского конязя в богатом коняжеском уборе.

– Заценили, вождь, – удовлетворенно пробасил Войтик. – Глазки так и бегают, так и бегают. Сейчас еще бы песню рвануть! Жаль, Груздень Толяна не пустил. Ему бы здесь понравилось. Есть, на что посмотреть.

– Он на что ни смотрит. Он кого разглядывает! – встрял Хруст.

Вошел в палату, решительно, всем показалось – по-хозяйски прошагал на середину. И, не поворачивая головы, оглядел твердым взглядом присутствующих. Поймал презрительные взгляды на своей волчовке.

Дрогнула верхняя губа.

Зорень невольно поежился, а Пивень со страхом посмотрел на лицо Стаса.

– Родовой вождь Станислав Волк! – четким командирским голосом представился он, не дав ни Зореню, ни Пивню сделать это. – Принц народа эльфов Бодрен.

Заметил высокомерный взгляд дородного конязя и снова дрогнула губа. Живет конязь непуганым. Ничего, придет еще время…

Зорень торопливо шагнул вперед.

– Вождь Станислав полагал, что и без того всем известно, кто теперь конязь и властелин Славии.

– И победитель каганата, воины которого служат теперь в его дружине.

Последние слова заставили поморщиться дородного конязя.

– Повоевать коняжество, еще не значит стать конязем. Мы конязи по рождению.

– А я вождь по крови! И конязь по воле крови, – с усмешкой ответил Стас, высматривая для себя место. – Или конязь желает оспорить Славию с мечом в руках? Я готов! Коняжество на коняжество.

Сел на подставленное Пивнем креслице.

– Войтик, вноси… – негромко распорядился он. – Спор когда еще закончится, а подарки могут залежаться. А кому нужен залежалый товар?

Конязья оживились.

Войтик кивнул головой, и его разведчики внесли распределенные Зоренем и Пивнем дары. Оружие, седла, дорогая посуда, ткани… Все в золоте и драгоценных камнях.

Стас посмотрел на Зореня и улыбнулся краем губ.

– Подойдите к окнам, конязья, – попросил Стас. – Там вас тоже ждут скромные дары Славии.

Улыбки стали еще шире.

Зорень снова улыбнулся. Стас понимающе прищурил глаз.

Халява бьет насмерть. И без пощады.

Перед теремом Предславского конязя бились в ярости красавцы-жеребцы. Каждого держали под уздцы по два козарских воина.

– Все жеребцы разной масти. Выберите себе по вкусу. А с каждым жеребцом по десятку кобылиц ждут табунщиков, – бросил вслед заторопившимся конязьям Стас.

Захлопали двери. Застучали коняжеские сапоги по ступеням крыльца.