Книга Башня над пропастью - Ян Ирвин

— Когда ты последний раз пила? — спросил Шанд.

— Не могу вспомнить… Да… давно.

— Ты пила во время вчерашнего ночного перехода? Глупое ты дитя!

— Я хотела сэкономить воду. Вскоре я перестала ощущать жажду.

Шанд наклонил мех, и она сделала глоток. Веки затрепетали, и эти поразительные зеленые глаза взглянули прямо на него.

— Прости. Наверно, я и впрямь немного сглупила.

— Немного, — проворчал Шанд. — Правда, думаю, ничего страшного пока не случилось. А теперь послушай меня! Я знаю, почему ты так рвешься вперед, но ты должна держать себя в руках. Ты рискуешь и своей, и моей жизнью.

— Прости, — повторила Карана.

— Я дам тебе урок выживания в пустыне. Ты никогда не сэкономишь воду тем, что не будешь ее пить. Тебе нужно определенное количество жидкости в день, и каждую потерянную каплю нужно возместить. Мы идем ночью, а днем отсиживаемся в палатке, поэтому тебе нужно выпить полмеха в день. Если бы мы шли по солнцу, даже целого меха было бы недостаточно. Если твой организм недополучит два полных меха воды, то, не возместив их, ты умрешь. Единственный способ сэкономить воду — это не терять и не тратить ее понапрасну. Никогда не выходи на солнце. Двигайся днем как можно меньше. Когда есть тень, используй ее! И не передвигайся ночью слишком быстро, чтобы не потеть. Мне бы надо было это объяснить тебе перед тем, как мы отправились в путь.

— Мне уже лучше. — Она села и отпила еще немного. — О, эта вода ужасна.

— И несомненно, будет все хуже.

В ту ночь они пошли помедленнее, но все же сделали почти восемь лиг. После полуночи они миновали соляные равнины, которые сменились полого поднимавшимся склоном, и в предрассветном свете увидели вдали утесы. До них, судя по всему, оставался всего один день пути.

— Сколько нам осталось?

Сверившись с картой, Шанд ответил:

— Около пятнадцати лиг до утесов, но мы должны найти воду задолго до этого.

В полдень они набрели на зеленый оазис.

— Спокойно, — сказал Шанд, положив руку на плечо Караны. — Давай сначала убедимся, что там есть вода и ее можно пить. И будь осторожна: в таких местах водятся самые ядовитые твари на Сантенаре. Даже от укуса муравья ты не сможешь ходить неделю.

Карана осмотрела весь оазис, но воды не нашла и вернулась очень разочарованная. В это время Шанд рыл ножом ямку в центре оазиса, выкапывая корни и сгнившие листья и выбрасывая из нее влажный черный песок. Скоро в ямке начала собираться темная вода.

— Вот бы пошлепать по воде босиком! — мечтательно произнесла Карана.

— Это для питья, — сказал Шанд. — Если хочешь, вырой свою.

Она выбрала место, где почва была помягче, и, сбросив сапоги, взялась за дело. Скоро вода уже доходила ей до лодыжек, и Карана со счастливой улыбкой смывала с рук грязь.

— Если бы мы провели тут неделю, я бы выкопала бассейн.

— Прекрасно, — ответил Шанд, — Я рад, что ты больше не спешишь. А теперь пора обедать.

Она опустилась на землю рядом и осведомилась:

— Какой пир ты приготовил сегодня?

— Во-первых, я выкопал парочку твоих любимых ракушек, а во-вторых, тут есть фруктовые деревья. Вот, попробуй. — И онпротянул ей какой-то серый орех.

— Как его едят?

— Воткни вот так острие ножа, поверни, и половинки скорлупы раскроются.

Карана осторожно попробовала мякоть.

— О, сладко!

— А вот еще. — Он показал ей шапку, полную каких-то коричневых семян или ягод. — Горох пустыни. Из него получается хороший суп, но нужно долго возиться.

Обед был очень вкусный: ароматный «гороховый» суп, запеченные лангусты и чай, подслащенный экзотическими фруктами. Начали сгущаться сумерки. Карана пошла к своей яме за сапогами. Вдруг Шанд, полоскавший кружки, услышал ее крик.

Он помчался к Каране. Девушка лежала на земле, пытаясь скинуть сапог.

— Меня кто-то укусил! — крикнула она.

Сняв с нее сапог, Шанд перевернул его и вытряхнул на песок маленького черно-красного скорпиона. Шанд задавил его каблуком.

— Ничего, — со слабой улыбкой сказала Карана. — Уже не болит.

— Плохо, — заметил Шанд, туго обматывая свой пояс вокруг ноги девушки. Он надрезал укус и высосал кровь из ранки, сплевывая на песок. Очень скоро у него начал неметь язык.

Пот выступил у Караны на лбу, голова склонилась на плечо, глаза закатились. Взвалив ее на плечо, Шанд бегом пустился к костру. Выхватив из огня головешку, он прижег рану, после чего забинтовал девушке ногу.

Карана стонала, ее била дрожь, затем ее вырвало. Ей стало очень холодно, губы посинели. Боль была ужасная, невыносимая. Девушка потеряла сознание.

Через несколько часов она очнулась и встретилась взглядом с встревоженным Шандом.

— Зачем ты это сделал? — слабым голосом произнесла она. — Тебе обязательно нужно было прожигать во мне такую здоровую дырку?

— Это был скорпион, укус которого смертелен. К счастью, он ужалил тебя в пятку, где кожа грубее. Если бы в палец или лодыжку, мне, вероятно, не удалось бы тебя спасти. Вот почему пришлось прижечь рану: тепло обезвреживает яд. Надеюсь, ты понимаешь, что о Катадзе не может быть и речи. Ты не сможешь ходить неделю.

Ничего не ответив, Карана отвернулась и страдала всю ночь, проклиная свое легкомыслие. У нее были дурные предчувствия относительно Лиана, которому постоянно угрожала опасность. Она увидела на ночном небе туманность Скорпиона, которая была ярче, чем обычно. Каране показалось, что небеса издеваются над ней.

Путешественники задержались на два дня, пока Карана не смогла наконец наступать на больную ногу. После этого девушка заторопилась в дорогу. Шанд соорудил ей костыль из ствола молодого деревца.

— У нас осталось мало еды, — сказал Шанд. — В тридцати лигах к северо-востоку отсюда Труно — самая большая река Лауралина, — несет свои воды в Сухое Море. Это край озер и болот, там можно заблудиться, зато полно рыбы и дичи. Мы направимся туда, а дальше посмотрим, как твоя нога.

Они провели в озерном краю две недели, пока Карана не оправилась после укуса. Затем они снова тронулись в путь.

Дорога до Катадзы заняла еще дней тридцать, и все они были похожи один на другой, но каждый последующий день был жарче предыдущего.

У Караны было достаточно времени, чтобы поразмыслить над своей жизнью и попытаться построить планы на будущее. Ей было двадцать четыре года, и она вдруг осознала, что большую часть жизни провела в странствиях. Она чувствовала себя загнанной в ловушку этим бесконечным путешествием. Ей страстно хотелось наверстать упущенное и дать Готриму наследника.

Последняя часть пути отняла гораздо больше времени, чем Карана с Шандом предполагали, поскольку гладкая поверхность соляных равнин сменилась базальтом с острыми, как ножи, краями. Тут было опасно идти ночью, и они совершали переходы только утром и вечером.