Книга Пилот на войне - Клим Жуков

— Послушай, док! — во мне проснулся православный. — Богу, конечно, плевать. А вот твоей, моей, чьей-нибудь душе — им не плевать. Это им надо жить в поле заповедей, или хотя бы стараться.

Диспут, впрочем, не состоялся.

Доктор сказал: им надо, вот пусть и стараются, а потом зашипела шлюзовая дверь и в бокс ввалились Салман с Ахиллом-Марией. Пино сорвал маску, швырнул ее на груду ящиков, понюхал воздух.

— Вы тут что, коньяк глушите, сволочи? Здорово, Румянцев! Док, выкатывай еще пару стопок, будем победу праздновать! И чтобы ты от меня наконец отлип со своей вербовкой, «Эрмандад» вонючий! Не бывать Салману в вашем крысятнике!

Ну что же. Доктор выкатил, а Салман скупо подтвердил содержательную сторону нашего договора.

Он и Скальпель отходят от дел, как и собирались, когда грянула война. Быть может, вернутся в Кирту, планета Махаон, система Асклепий. Или еще куда подальше от скуки центральных миров.

Ахилл-Мария похвастался, что Салману скорее всего присвоят Золотой Крест Героя (так же известный, как Крест Карла Великого и просто как Еврокрест), дескать, комбриг уже услал представление.

Вот уж кого я терпеть не мог, так это его! С его усиками, аристократическим носом и манерой держаться, будто с карандашом в заднице! И ничего. То есть совсем. Посмотрел, потряс руку и никаких эмоций. Совсем.

А ведь это он, лично пытал меня в таком специальном беленьком отсеке на станции «Тьерра Фуэга»! Это по его указке меня напичкали тетратамином и уложили под мозголом, отчего я чуть не скончался или свихнулся — не ведаю, что хуже. Это он выслеживал и гонялся за мной по всему Тремезианскому поясу, едва не зацапав на копях Шварцвальда!

Тогда я спасся только благодаря везению и бойцам дель Пино, которые так удачно и вовремя сцепились с группой «Алых Тигров». А потом я отпустил и самого Салмана вместе с доктором, хотя мог и застрелить — были все шансы.

Но не застрелил.

И сам уцелел.

И вот мы четверо стоим в медбоксе на Паркиде, попиваем коньяк, а я силюсь, и никак не могу вспомнить: что за дела и что за споры у нас были с этим хлыщеватым типом? Неприятная, конечно, физиономия. Так что с того?! Голубая кровь в сотом поколении — вот уж не повезло мужику!

Конечно, его подвиги и подвиги его службы в Тремезианском поясе попахивают. Да только не моя это забота. Я простой старший лейтенант флота Ее Величества России! Делишки «Эрмандады» пусть ГАБ нюхает, у него нос подходящий.

Пока беспокойную голову вашего друга Андрея Румянцева буравили сии путаные мыслеформы, воздух мелко затрясся. Да и не мелко!

Далекая вибрация переросла в сокрушительный грохот, даже, скорее, визг, от которого ходуном заходила земля под ногами и стены эллинга.

Тренированное ухо доложило: метрах в двадцати-тридцати работает твердотельная батарея противокосмической обороны в режиме максимального расхода жидкого пороха. И судя по всеобщему рокотанию, не одна она.

Я не успел ничего сделать. Даже подумать как следует не успел. В невероятном прыжке огромная туша Салмана перелетела через стол, сграбастав на лету коньяк, после чего центнер с гаком, не считая бороды и мундира, врезались в нас с доктором и погребли под собой.

— Воздух! Твою мать! — заорал он. — Ложись!

«Неужели… Неужели же клоны нарушили договор?! Но как их умудрились прошляпить на орбите?! Как?! Ведь все, буквально все зенитные пушки в окрестностях сходят с ума!»

Холодный ком подкатил к животу, а я попытался вырваться и побежать к родному «Дюрандалю». Такие у нас выработались полезные рефлексы.

— Отпусти, дурак здоровый! — придушенно захрипел доктор. — Это салют! Простой салют!

— Чего? — Салман приподнялся, упираясь ручищами в наши грудные клетки.

Сверху нависла тень Ахилла-Марии.

— Коньяк, однако, спас в первую очередь. Вставай, Салман, — это салют!

Я захохотал, сорвал с пояса маску и, как безумный, поскакал на улицу, в вой и грохот, в котором больше не было ничего страшного.

Да, это была батарея «Клевцов». Пять машин стояли посреди улицы, уставив стволы в небо. Они извергали вулкан огня, который, казалось, достигал звезд на небе. Весь Хордад сверкал тысячами пламенных трасс, сплетавшихся в зените, под желтоватым сиянием туманности.

Мой табельный пистолет сам оказался в руке и его слабый голос спел свою партию в совокупном ликовании могучих орудий.

— Победа! Победа! Победа!

Теперь я поверил. Только теперь, когда пушки рвали на части холостую и совсем не опасную ночь.

Глава 7

ОТПУСК

Июнь, 2622 г.

Город Полковников

Планета С-801-7 (код «Ямал»), система С-801

Vector. Дело № 56. Документ 8

«Объяснительная записка

Яхта „Рената“ была утрачена по объективным причинам.

Поскольку нами, чтобы не привлекать внимания со стороны нежелательных элементов, использовалась легенда „Эрмандады“, мы задействовали наряд сил и средств, который представлялся адекватным с точки зрения легенды и вполне достаточным для захвата яхты проекта КГ-26024 с учетом ее вероятного кустарного довооружения на Эное (или других неизвестных нам объектах „векторов“), но без расчета на противодействие группе специализированных боевых флуггеров.

Внезапное появление обученного и организованного противника, задействовавшего два звездолета и не менее 10 боевых флуггеров, явилось для моих оперативных сотрудников полной неожиданностью.

Как командир операции вину за утрату яхты беру на себя, готов нести всю меру ответственности перед Родиной.

Подпись: майор ГБ Ж. Патру».

Дали мне все-таки отпуск! Месячную вакацию!

Сперва, конечно, дали орден «Славы» второй степени — все четко по диспозиции Шубина, справедливца нашего. Звезда подоспела на удивление шустро. На волне победной эйфории командование сделалось быстрым на щедроты.

Медальки и поощрения лились на нас, как из рога изобилия! В начале-то войны, я помню, ситуация была куда печальнее. С наградами и всякими досрочными производствами — не допросишься и не дождешься. Ну а тут победа, все радуются. И мы, и начальство. Заслужили!

Всего неделя прошла после памятного разговора с моими заклятыми друзьями, как грудь уже украсилась второй звездой Ордена Славы, а офицерская книжка — электронной меткой об отпуске.

Свободу я намеревался потратить с пользой.

Навестить Рошни в госпитале, раз. Сделать что-то с ее некрасивым статусом военнопленной, два. Сделать что-то толковое с нашей совместной личной жизнью, три.

Вот такой план. Но следовало поторопиться, пока ее не выписали, а то ищи потом в лагерях фильтрации! Или вовсе клонам передадут, и тогда вообще финиш — у них с учетом и до войны было туго, а уж теперь, с таким наплывом беженцев…