Книга Иешуа, сын человеческий - Геннадий Ананьев

— Станем надеяться, что старейшины поймут и одобрят твои устремления.

— А чтобы старейшины не были ущемлены, промолчим о моем слове, о синагогах у магараджи.

— Хорошо. Я умолчу.

— А я перед гафтарой посоветуюсь со старейшинами и во время мидраша скажу уже не столько от себя, сколько от их имени.

С посохом в руке своей

Старейшины ждали, что Иисус расскажет им о встрече с царем Кашмира, хотя из уст Самуила знали о каждом слове, сказанном как царем, так и Мессией, кроме разговора о синагогах, но одно дело Самуил, другое — сам Иисус, проповедник, наделенный Богом, как показало исцеление больного, чудотворной силой. Однако Иисус не изъявлял желания встречаться с ними, а вроде бы после приема у магараджи юркнул в раковину и в ней затаился. Покупкой дома он тоже не занимался, хлопотала лишь Мария, да ей помогал Самуил, отказался даже смотреть тот дом, который Мария уже подглядела и условилась с хозяином о покупке. И старейшины, посудачив, решили: молится, прося у Господа благословения для проповедования на новой земле.

Это успокоило их самолюбие. И все же они ждали самоличного рассказа Иисуса. Но только в пятницу гаццан синагоги обошел всех старейшин, передав просьбы Иисуса и Самуила собраться в синагоге за пару часов до гафтары. И еще одну просьбу Иисуса передал гаццан старейшинам: постараться оповестить как можно больше сородичей о том, что проповедовать в субботу в синагоге будет приехавший из Иерусалима, которого сразу же звал к себе в гости царь Кашмира.

Старейшины подходили дружно. Их встречал председатель синагоги, Иисус и Самуил, подчеркивая тем самым свое к ним почтение. Когда же все расселись на первой скамейке, Иисус рек с поклоном:

— Я не пришел к вам, — делая ударение именно на то, что не пришел к ним, — после беседы с царем Кашмира, ибо нужно было время осмыслить главное в той беседе и помолиться Господу нашему. Хотел я понять, ради ли какой цели был зван к правителю или просто из уважения ко мне. Теперь я вполне уверенно могу вам сказать: из опасения звал он меня, не собираюсь ли я вносить дух раздора в спокойную, как он считает, землю, ему подвластную. По его мнению, здесь все религиозные течения создают единую многоводную реку, и течет эта река спокойно, без борения струй. Теперь же, понявши глубинный смысл слов магараджи, я могу, не боясь сфальшивить, обо всем вам поведать, а затем выслушать ваши оценки моих ответов правителю.

Подобрели лица старейшин, прежде строгих, недоступных. Уважил их знатный гость. Уважил.

Иисус же начал без спешки рассказывать о прошедшей встрече во дворце, стараясь не упускать ничего. Даже трон описал, ибо знал, что не принимал царь Кашмира ни одного из собравшихся здесь старейшин. Когда же дошел до главного, ради чего звал он старейшин за два часа до начала гафтары, то, покорно склонив голову, удивил их неожиданными словами:

— Покорную голову меч не сечет, вот и склоняю я ее перед вами, надеясь на прощение за действия свои без совета с вами. Но я решился на смелый шаг, ибо увидел важную возможность получить дозволение магараджи на упрочение нашей веры для поднятия духа избранного Богом народа, оторванного от родной земли и имеющего многие соблазны для заблуждения.

Иисус вгляделся в лица старейшин. Удивленно напряжены. Им казалось, Самуил не утаил ничего, ан — нет. Умолчал о чем-то. Утаил, выходит, самое главное. Но что?

Иисус не стал испытывать терпение старейшин.

— Я испросил разрешение магараджи подводить открытые синагоги под крыши, а в общинах, где их нет, строить новые. В удобных для этого местах. Тешу себя надеждой, что вы не восстанете против этого.

Молчание. Долгое. Иисус следил за мыслями старейшин, вместе с тем стараясь повлиять на них своей волей. И все же первая фраза прозвучала не утвердительно.

— Сколько столетий народ Израиля, живущий здесь, собирался открыто, для чего ему теперь вдруг двери?

Иисус опередил желающих поддержать сказанное:

— По двум причинам. Первая… Разве вы не видите, какие храмы возведены и продолжают возводиться многобожниками? А для чего? Чтобы соблазнять. Так вот, не соблазняются ли некоторые из молодух наших на красоту и изящество, не глотают ли слюнки, глядя на жриц богини Рати, красующихся в великолепном храме? Вот я и спрашиваю себя, спрашиваю вас, не лучше ли сделать и наши храмы более привлекательными?

— А сподручно ли нам устраивать синагогу на манер храма богини любовной страсти? Господь нам завещал не прелюбодействовать.

— Верно. Синагоги — не место для развращения нравов, но место их укрепления, место познания Священного Писания, место единения всех на основе заветов Господа Бога нашего. Такими они и должны остаться. Ни на йоту нельзя отступать от законов. Но я не сказал о втором. Вы, оторванные от Земли обетованной многие-многие годы, вольно или невольно заблуждаетесь под влиянием окружающего вас в повседневности. Разве редки случаи, когда в жены берут из местных? А женщина мало ли решает в доме? Вот о них-то вы совершенно забыли. В синагогах с антресолями они тоже станут приобщаться к Священному Писанию, не уводя мужей своих в соблазн, но возвращая их в лоно Единого, в лоно простершего длань свою над народом своим.

Вот это — подействовало. Никто больше не возражал. Теперь речь пошла лишь о средствах на строительство. Предложение одно: собирать со всех семей общины без исключения. Разнились лишь формы этого сбора: добровольное ли пожертвование либо обязательное, распределенное старейшинами по возможностям каждого. Мнения разделились поровну. Тупик. И тогда Иисус взял на себя инициативу.

— Добровольное пожертвование мне видится предпочтительней. С условием: кто внес щедро, будет увековечен в памятном списке на видном месте в новой синагоге. И важна не сама сумма, важно, сколько от достатка своего. Пример показывать нам. Я лично…

Он подумал немного и объявил сумму, удивившую всех. Кто-то даже не удержался от восклика:

— Ого!

Щедро, по его достатку, объявил свой взнос и Самуил. За Самуилом объявил о пожертвовании председатель, а уж за ним — старейшины. Скудно, но — единодушно и, похоже, от всего сердца.

После этого избрали семерых казначеев во главе с председателем, и поручили ему объявить решение старейшин всем главам семей. Кто придет в синагогу — здесь, кто не придет — посетив дома их.

— У меня есть еще одно слово, — склонил голову перед старейшинами Иисус. — Если на то будет ваша воля.

— Говори. Слушаем.

— В синагоге у книгаря нет расписания о том, в какую субботу что читать из Священного Писания даже на месяц вперед. Перед каждой субботой он определяет либо сам, либо с председателем вместе обговорив эту тему. Это отступление от канона: гафтара должна быть расписана на год вперед. Расписание это должны знать все старейшины, а кто пожелает из народа, не препятствовать этому. Тогда мидраш станет живым и интересным для всех: каждый вправе высказывать свои мнения о прочитанном, а если он это продумает заранее, станет намного интересней и значимей.