Книга Преодоление - Иар Эльтеррус

– Возможно, вам как жрецу Смерти придется провести один нехороший древний обряд, мне о нем рассказывал учитель. Но один жрец не справится, нужно как минимум десять. И… – Некромант опустил голову. – Я очень надеюсь, что удастся обойтись без человеческих жертв… причем добровольных.

– Если надо, жрецы найдутся, – хрипло пообещал виконт, не сомневаясь в том, что найти желающих добровольно принести себя в жертву Великой, к сожалению, нетрудно, но он надеялся этого избежать.

Трент, не отдавая себе отчета, прошелся туда-сюда, посмотрел на Лартина, на Халега, затем по очереди на остальных.

– Радость, – сказал он непонятно к чему. – Только она может спасти.

После этого некромант отошел в сторону, явно передумав уходить. Видимо, после этого разговора не хотел оставаться в одиночестве.

Никто не обратил внимания, как подошла Рада и все это время молча слушала разговор касательно «черной ночи».

– И зачем вам понадобилось говорить об этом вслух? – ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовалась ведающая, проводив взглядом Трента. – Вам не хватило?

– А в чем дело? – с недоумением посмотрел на нее Лартин.

– Упомянув кое-что, очень сложно заставить это уйти. Но мы постараемся…

Темная ведьма покосилась на Альну, неслышно перебиравшую струны незнакомого пузатого музыкального инструмента, затем решительно двинулась к Телии и тихо просила:

– Не может ли твоя фрейлина что-то сыграть для всех? Сейчас это очень нужно.

Принцесса удивилась, но обратилась к Альне и озвучила просьбу Рады. Та смутилась, но все же заиграла нехитрую, но чистую и светлую мелодию. Все в зале замолчали, повернувшись в ее сторону. И напряжение постепенно стало спадать. Молодая женщина сыграла еще одну пьесу, а потом даже решилась запеть, слушатели оживились и подбадривали исполнительницу хлопками по коленям, а кое-кто даже тихо подпевал.

Когда она закончила очередную песню и хотела было начать следующую, к королю наклонился неожиданно подошедший слуга и что-то шепнул на ухо. Тот скривился, встал, извинился и вышел. Повисло молчание. Глаза певицы потухли, и она опустила голову.

Альна все еще задумчиво перебирала струны, когда к ней медленно подошел Арен.

– Ты так хорошо играла, – негромко произнес он. – Я почти забыл, как ты умеешь играть… Прости меня, я не смог дать тебе того, что нужно.

– Я не держу обиды, ты не виноват, – ответила она, не поднимая головы от инструмента. – Мы действительно не подходим друг другу. Хотя, возможно, я ждала того, чего ты действительно не мог дать. Надеюсь, у тебя теперь все хорошо?

– Да, – пожал плечами лучник. – Но я не знаю, чем помочь тебе. – Он погладил Альну по волосам, как прежде.

– У меня просто пропало желание жить. Это иногда случается с людьми. – Она подняла глаза, полные безнадежности.

– А как же Нисса?! – с горечью воскликнул Арен, не зная, что еще сказать.

– Она умная девочка и уже проживет без меня.

Комок встал в горле, и охотник-маг замолчал, не имея слов и не зная, как вернуть жизнь пусть не любимому, но близкому и дорогому для него человеку. Такие ясные прежде глаза девушки почти затянула мутная пелена, что-то чуждое неумолимо отнимало у нее радость вместе с жизнью. Арен отошел, ему хотелось расплакаться или умереть.

В это время вернулся Лартин и сел на свое место. Присутствующие негромко переговаривались друг с другом. Альфар о чем-то допытывался у Эльнара. Тиаллир, блестя глазами и размахивая руками, повествовал Ралии, Халегу и Эталиару. Энелион увлеченно беседовал с Элвиораном и Сенелем. Король окинул взглядом эту картину и поинтересовался у Мелианора:

– Давно хотел спросить, почему князем стал ваш младший брат, а не вы…

– Это надо видеть.

Княжич улыбнулся и тихо окликнул Энелиона. Тот, извинившись перед собеседниками, подошел.

– Энели, – обратился к нему брат, – а смог бы ты сейчас станцевать? Хотя бы немного.

Юноша с удивлением посмотрел на брата, потом на сестру, которая явно была готова провалиться сквозь землю от стыда из-за затеянного непотребства, и ответил:

– Да. Я могу.

– Нужна какая-нибудь музыка?

– Необязательно, хотя с музыкой лучше. Достаточно, если мне подыграет она. – Энелион кивнул на Альну. – Она очень хорошо поет.

Мелианор снова улыбнулся, подошел к той и попросил ее об услуге. Она поначалу опять смутилась, но взяла себя в руки, окинула взглядом зал и неожиданно для себя потихоньку стала наигрывать древнюю балладу, в свое время так поразившую Арена, когда он еще был почти беспомощным одноглазым инвалидом с искалеченной рукой, что юноша решился попробовать научиться стрелять из лука.

Энелион быстро скинул парадный камзол и остался в одной нижней рубашке. А потом он начал танец. В мелодию струн незаметно вплелся напев флейты в руках Далиорана и повел вдаль. Где-то там разворачивалась история о певце и охотнике, которые в давние времена подняли восстание против дорского владычества на Северных Пустошах. Юноша танцевал, и изумленным зрителям казалось, что они видят происходившее в те времена, как наяву. История дружбы, борьбы и смерти, навсегда сохранившаяся в памяти северян, оживала перед ними. Руки танцора взлетали в призыве к небесам, в которые превратился свод, и звезды смотрели оттуда вниз в маленький зал, где застыли, сдерживая дыхание, изумленные люди. Кружилась посреди зала светлая фигурка, и свивался сверкающим вихрем звездный ветер, пронизывая черноту бесконечной ночи и вызывая из памяти веков полузабытые имена. Зрителям казалось, что это они сжимают оружие, их тело пронзает вражеская сталь, и близкий человек навсегда уходит из этого мира. Однако когда легенда закончилась, танцор не остановился, и Альна завороженно продолжала играть. Страшная боль от потерь становилась легкой печалью, подобно утреннему туману, укрывающему израненную землю. А потом из него начали пробиваться ростки новой жизни и радости. Последняя песня, видимо из народных, была очень простой, но уже о жизни и счастье. И радость входила в уставшие и измученные сердца глотком воды посреди пыльной пустыни. У многих зрителей на глазах блестели слезы.

Когда Энелион наконец замер и поклонился, певицу внезапно скрутила страшная судорога, и у нее началась рвота. Сидевшая рядом Телия побледнела и отшатнулась, потому что из тела Альны стали выскакивать серые сгустки, больше похожие на мерзких бесформенных слизней. Девушка вскрикивала и задыхалась, к ней рванулись ведающие и маги, но танцор жестом остановил их и подозвал Тиаля. Тот опустился на колени перед несчастной, достал из-за пазухи небольшой сверток и раскрыл его, поднеся к ладони Альны. Она задрожала и расслабленно вытянулась на полу. Когда певицу подняли и усадили в кресло, она была вся мокрая от пота, но в открывшихся глазах уже не было ни тени бессилия и безумия, а на губах впервые за много месяцев заиграла слабая улыбка.

Принцесса с удивлением смотрела на князя, пока он танцевал, и вспоминала странный сон, приснившийся ей два года назад: тот самый беловолосый юноша, танцевавший на полутемной сцене и призывавший к себе близких по духу, сейчас стоял в этом зале.